Соблазняй и властвуй - Кэтти Уильямс

– У нас гости! – пролаял Джеймс, сверля крестника взглядом. – В мой дом проник какой-то стервятник!

– Вы имеете в виду блондинку? – осведомилась Элизабет. При виде Андреаса она неожиданно обрела ледяное спокойствие. – Я имела несчастье с ней познакомиться. Кстати, она поведала мне, – тут Элизабет холодно взглянула на Андреаса, – что она твоя девушка. – Элизабет с удовлетворением заметила, что он вспыхнул. Нуждаясь в моральной поддержке, она встала за креслом Джеймса, опустив ладони ему на плечи. – Почему ты никогда о ней не говорил? Она могла бы иногда нас навещать.

– Вот она и навестила, – резко произнес Андреас, поднимаясь, чтобы налить себе еще вина, – а теперь возвращается в Лондон.

– Почему так быстро? Следовало бы пригласить ее к ужину.

– Ты слишком много на себя берешь. Когда я захочу услышать твое мнение о том, кого мне пригласить, я тебя спрошу. К тому же мы с моим крестным уже обсудили Аманду, и этого достаточно. Расскажи лучше, где пропадала сегодня.

– Отдыхала.

– Я разве за это тебе плачу?

– То, за что ты мне платишь, уже готово. Должна же я отдыхать хотя бы иногда.

Джеймс ободряюще пожал ей руку, что не ускользнуло от внимания Андреаса. Он взглянул на нее с яростью.

– Послушайте-ка меня, – заявил Джеймс. – Я уже староват, чтобы выслушивать ваши дрязги. И тем более не желаю, чтобы по моему дому шлялись твои подружки, Андреас.

– Не называй ее моей подружкой, – процедил Андреас. – Я давно с ней порвал.

«Не тогда ли, когда тебе захотелось новых ощущений?» – подумала Элизабет, почувствовав укол ревности.

Если бы рядом не было Джеймса, она бы наверняка задала этот вопрос, и вопросами бы дело не ограничилось. Ей хотелось швырнуть в Андреаса чем-нибудь тяжелым. Никогда в своей жизни она не чувствовала себя такой разбитой. Элизабет вдруг осознала, что цепляется за плечи Джеймса, как утопающий за соломинку, глубоко вздохнула и заняла свое место за столом.

Элизабет задумалась, о чем им теперь говорить, раз уж Аманда отправилась назад в Лондон. Но тут дверь распахнулась, и на пороге возникла экс-спутница Андреаса собственной персоной. Теперь на ней было облегающее красное платье, выставлявшее напоказ все достоинства ее сногсшибательной фигуры. Очевидно, пока Андреас пытался успокоить крестного отца, виновница всех бед чистила перышки.

На секунду и Джеймс, и Андреас, казалось, примерзли к месту. Старик явно готовился разразиться очередной гневной тирадой, а на красивом лице Андреаса было написано неприкрытое презрение. Элизабет почти пожалела Аманду: Андреас как-то упоминал, что терпеть не может сцен, а незваная гостья выглядела так, словно готовилась закатить настоящий скандал.

Аманда прошествовала в центр столовой и взмахнула несколькими листами бумаги, которые держала в руках. Когда Элизабет разглядела, что это такое, ее сердце остановилось от ужаса. Она попыталась встать, но ноги ее не послушались.

Аманда с торжеством посмотрела на Элизабет:

– Дорогой, я подумала, что тебе будет интересно взглянуть.

– Ты не имеешь права… – начала Элизабет.

– О, я полагаю, все присутствующие здесь согласятся, что я не просто имею право, а практически обязана раскрыть всем глаза на твою истинную сущность! Не понимаю только, почему ты до сих пор этого не сделала. Хотела получше умаслить старика, прежде чем потребовать свое? – Голубые глаза Аманды светились радостью. – Ну что ж, удачи.

Постепенно Элизабет осознала, что и Андреас, и Джеймс не сводят с нее глаз. Как исчезла Аманда, никто даже не заметил.

Первым молчание нарушил Андреас:

– Может, ты объяснишь, в чем дело? – Он взглянул на конверты, смутно предчувствуя, что они подтвердят все подозрения, которые он питал относительно Элизабет.

– Могу я поговорить с Джеймсом наедине? – спросила Элизабет, но Андреас молча смерил ее холодным взглядом. – Ну что ж, в таком случае… – Она взяла пачку писем и подала их старику. – Вы помните женщину по имени Филлис? Вы познакомились с ней примерно двадцать пять лет назад. Ей было тогда тридцать два, а вам – под пятьдесят. Она вас обожала, но не знала, что вы уже женаты…

Джеймс посмотрел на нее пристально, начиная понимать, и дрожащей рукой взял конверты.

– Конечно, я ее помню. Я звал ее ванильным эскимо – из-за цвета волос и потому, что она приносила столько радости и света в мою жизнь. – Его глаза увлажнились, и он сердито потер их тыльной стороной ладони. – Свою форму носа ты унаследовала от нее. Боюсь, я не в силах сейчас прочесть эти письма. Можно я оставлю их на время у себя?

– Я бы сказала тебе. – Элизабет опустилась на колени у кресла и склонила голову. – Я так хотела увидеть тебя. А потом приехала сюда и узнала, что ты болен, что у тебя слабое сердце… Поэтому я постоянно откладывала на потом, не знала, как ты это воспримешь… мне было страшно.

Джеймс погладил ее по голове, и Элизабет вздохнула с облегчением. Спиной она чувствовала пристальный взгляд Андреаса. Она не могла даже представить, что он теперь о ней думает, но яростно уверила себя, что ее это не волнует.

– Прости меня, – прошептала она.

– И ты прости меня, моя дорогая. Но давай не будем ни о чем жалеть. Андреас, прошу, оставь нас наедине. Нам нужно о многом поговорить.

Через два часа Элизабет выскользнула из гостиной. Она чувствовала себя как выжатый лимон, но впервые за последние много месяцев успокоилась.

Джеймс отправился к себе, приказав Марии принести ужин ему в комнату. Письма он так и не прочел.

Элизабет направилась в кухню. Выглянув в окно холла, она отметила, что красная машина исчезла. По иронии судьбы страшная месть, приготовленная Амандой, в результате оказалась благодеянием.

Она впорхнула в кухню. Там был Андреас. В руке он держал бокал, а выражение лица говорило о том, что он поджидал ее здесь все это время, рассчитав, что после всех потрясений ей захочется выпить чашку кофе, чтобы взбодриться.

Элизабет замерла, ее сердце бешено застучало. Она нервничала, сколько ни убеждала себя, что совершенно не важно мнение Андреаса.

Элизабет вовсе не намеревалась завязывать ссору, но, увидев его, решила атаковать первой, пока он не обрушился на нее со всей мощью: взгляд Андреаса явно не сулил ничего хорошего. На самом деле ей хотелось сказать: «Прости меня, я знаю, что ты в бешенстве, но, пожалуйста, попробуй поставить себя на мое место!» Но вслух Элизабет произнесла другое:

– Ты никогда не говорил мне, что у тебя есть девушка! – Шок и боль вернулись в полной мере, подстегивая ее ярость и обиду. – Как ты мог? Как ты мог молчать о том, что у тебя есть подружка в Лондоне? А что, если бы я согласилась поехать с тобой? Куда бы ты девал Аманду – спрятал в шкафу? Или ты надеялся, что мы никогда не встретимся?