Романтические порассказушки - Макар Троичанин

- Здорово! – восхитилась девушка. – Давай попробуем?

Он рассмеялся.

- Не выйдет, - и объяснил почему: - Наши души ещё мало знакомы, чтобы быть родственными.

- Жаль, - разочарованно произнесла она и вдруг спросила: - У тебя есть девушка? – в напряжённом голосе её слышалась затаённая надежда на отрицательный ответ.

Странник рассмеялся и тоже лёг на спину, помолчал немного, вглядываясь в звёздно-искристое небо, и в свою очередь спросил с сожалением:

- Разве найдётся такая, чтобы променяла устойчивую осёдлую жизнь, семью и надёжное будущее, пусть и с недалёким горизонтом, на бродяжничество с неустроенным и неприкаянным человеком, неудержимо стремящимся к дальним горизонтам, для которого семья – все добрые люди, а дом – вся природа?

Она долго молчала, прежде чем ответить:

- Найдётся.

Странник, очевидно, не осознал скрытого смысла девичьего ответа, пошуршал травой, укладываясь набок, лицом к ней, и предложил:

- Давай-ка отдыхать. Нам рано вставать, чтобы успеть к морю до рассвета.

- Давай, - согласилась она сонным голосом и долго ещё глядела на неспящие звёзды, боясь закрыть глаза.

Когда они вышли на высокий скалистый берег моря, небо над тёмной водной гладью уже начало светлеть, гася звёзды. На дальнем горизонте над самой поверхностью ещё сонного моря обозначилась узкая жёлто-оранжевая полоска, отороченная выше голубой и тёмно-голубой каймой. Она быстро разрасталась и вширь, и ввысь. И вдруг горизонт будто разорвало, вспыхнуло яркое пламя, и из него показался краешек оранжево-красного солнца. Оно чуть замерло, оценивая размеры предстоящей дневной работы, любопытствуя, направило по воде яркую световую дорожку в сторону одинокой пары на скале и стремительно всплыло, словно гигантский светящийся поплавок, разбрасывая по морю длинные лучи и серебря гребни волн, идущих длинными неровными шеренгами к берегу. Там, далеко, у утреннего солнца, которое всё ширилось и совсем не слепило глаз, море было тёмным, ультрамариновым, сменяя к берегу тона на аквамариновые и зелёные до изумрудного. Ленивые приливные волны плоско набегали на жёлтый берег, шурша галькой, и, оставляя обрывки водорослей с запутавшимися в них мелкими крабами, втягивались обратно в море для нового разбега. Чайки, нырки, уточки с отчаянными криками слетали со скал к прибою, высматривая зазевавшихся рыбёшек, резвящихся на мелководье шельфа в качающихся водорослях, и крабиков, заполошно убегающих в волну. В общем, всё было так, как в книгах, и всё не так, а значительно ярче, грандиознее и торжественнее. Душа пела от восторга и рвалась в полёт, за птицами. Так и хотелось расправить крылья и броситься навстречу солнцу. Девушка даже испугалась, что вот-вот так и сделает, и обернулась, ища спутника.

- Где ты? – закричала и… услышала голос старенькой нянечки:

- Здесь я, здесь, родная. Сморило тебя, сердешную. Слава богу, гроза пошумела и прошла стороной.

Девушка, всё ещё там, у солнечного моря, с усилием оторвала голову от занемевшей руки, с трудом разжала пальцы, крепко сжимавшие спинку садовой скамейки, села прямо и, улыбаясь, с уверенностью сказала:

- Нянюшка! Я обязательно увижу и море, и солнце.

- Увидишь, золотко! – подтвердила добрая старушка. – Увидишь. Как раз доктор пришёл. Молодой, правда. Говорят, какой-то электросенц. Здесь где-то ходит.

Девушка встрепенулась, живо поднялась со скамейки.

- Так это был он? – спросила то ли себя, то ли нянюшку.

- Кто был? – не поняла та.

- Идём же скорее! – заторопила девушка, не объясняя. – Идём…

Оглавление

Музыкант 

«Лета любит Роя»

Я увижу и море, и солнце