Новая Зона. Псы преисподней - Игорь Недозор

Физрук выглянул в окно – число раттисов заметно поуменьшилось. Некоторые нервно бегали вокруг здания. Другие образовали кучу-малу под окнами, на первый взгляд, бессмысленно штурмуя стену. Но не так уж бессмысленно. Вот по их спинам вбегает здоровенная гадина, подскакивает, как мяч, и бьется в решетку.

«Наверное, попытаются залезть через решетку и разбить стекло», – подумал Костин.

Отвернувшись, он уселся за учительский стол и принялся размышлять. Положим, с окнами у них скорее всего не получится. Да и входные двери прочные – с ними только быкарь или матерый горгонопес может сладить, хотя не исключено, что и эти появятся.

Но вот подвал… Сколько времени уйдет у этих чудовищ, чтобы прогрызть двери? Костин мысленно застонал.

Внезапно за его спиной раздались крики. Сергей оглянулся. Оказалось, что с одной из девочек, подошедшей к окну, случилась истерика. Ее усадили за стол, подруги и учительница стали ее успокаивать.

Но, как выяснилось из сбивчивых возгласов девочки, испугали ее не крысоиды. На поле битвы появились новые действующие лица. Какие-то странные собакоголовые то ли павианы, то ли еще какие-то существа – три особи. Костин ощутил холодок…

Такая тварь легко залезет в не прикрытые решетками окна второго этажа! Но на школу гости не обращали внимания. Зато они атаковали раттисов. Массивный псоголовый клыкач, щелкая здоровенными челюстями, прыгнул в самую гущу черных тварей.

Второй хватал раттисов за загривок и в момент перекусывал им хребет. Третий молотил передними лапами, как барабанщик, круша черепа и ребра врагов.

В несколько секунд нападавших со всех сторон облепили крысоиды, и их бесшерстная шкура покраснела от крови. И хотя псоглавы отважно бились, но силы были неравны, и все трое вскоре обратились в бегство, промчавшись буквально по спинам раттисов.

Костин наблюдал сверху за всем происходящим, ощущая, как обильная испарина выступает на лбу и на спине. Было что-то неживое, потустороннее в суете этих черных щетинистых тел. Они словно не просто бегали туда-сюда в поисках еды, а исполняли некий ритуал на бывшей человеческой земле.

В голове жужжала фраза древнего заклятия против выходцев из преисподней, вычитанного еще в школе в какой-то книге о Шумере: «Уйди от волос моих, уйди от костей моих, уйди от мяса моего…»

Встряхнулся. Эта нечисть такова, что молитвы и заклятья бесполезны. Уж кому, как не ему, этого не знать?

Костин отвернулся от окна и, пробираясь через толпу детей, вышел в коридор.

– Где заместитель директора? – спросил он Рапцевича.

– Это вас надо спросить, – последовал сухой ответ. – Он был с вами.

– Он должен быть у себя в кабинете. С ним Маргарита Михайловна… – сказал какой-то из старшекласс– ников.

Физрук приоткрыл дверь и выскользнул в коридор.

Кабинет заместителя директора был открыт нараспашку. Костин вбежал туда и облегченно вздохнул. Маргарита Михайловна возилась с Борисковым.

– Он… сейчас с ним, кажется, все в порядке, Сергей Станиславович, – сказала Маргарита Михайловна, обтирая лицо замдиректора влажными салфетками.

– Да, со мной-то, можно сказать, все в порядке… – Облепленный нашлепками лейкопластыря зам хрипло дышал. – А вот с городом… Я тут, пока Маргарита Михайловна любезно меня лечила, звонил разным знакомым. Мобильники, считай, не работают, но проводная телефония еще действует. Звонил в ФСБ, не взяли трубку. А в нашем отделении полиции говорят, что у них и без нас полно дел. В районной администрации никого из начальства нет и никто ничего не знает и знать не хочет. Звонил на «Невское радио», они как-то приезжали делать репортаж про наш школьный музклуб. Они попросили принести им такой же травки, которой я накурился. Я пытался объяснить… а там… они сказали мне, что я лох ушастый! – всхлипнул химик. – Сергей Станиславович, вы, кажется, опытный человек, постарайтесь… Я не могу командовать! А детей нужно спасать.

– Хорошо. Я постараюсь что-то сделать. Оставайтесь здесь, но если со мной… если случится какая-либо неприятность… – Сергей замолчал и не стал пояснять, что он имеет в виду. – Ладно, пока не будем о грустном.

Он не предложил заму и Маргарите Михайловне идти ко всем. Дети пока вели себя замечательно, но вид истерзанного Вадима Анатольевича может вызвать среди них панику.

Костин вышел на лестницу, закрыл за собой дверь и осторожно спустился… Тихонько потянул ручку на себя. В коридоре первого этажа никого не было.

А вот за дверью подвала слышалось яростное царапанье. Да, мутанты пытаются прогрызть ее. Сергей слегка отодвинул стол – посмотреть, в каком состоянии дверь. Черт побери, дерьмовое ДСП, окованное тонкой жестью! Ведь была мысль заменить ее на железную, так разве допросишься… Сейчас он ясно слышал, как мутанты точат дерево. И может, не так скоро, но неизбежно прогрызут дверь. А у раттисов достаточно сильные челюсти! Скоро от двери начнут лететь первые щепки.

Да, мутанты были настроены решительно.

Но что вообще все это означает, черт побери??!

Насколько Сергей помнил, даже те из «аномальных биологических форм», что могут долго жить за Периметром, почти никогда не покидают свой ареал добровольно. Напрягая знания и навыки сталкера, физрук не мог припомнить, сколько живут вне аномального биополя раттисы. Но сейчас это было не важно.

Пусть кто-то мог бы их оперативно привезти сюда, например, для опытов. Или для участия в подпольных боях без правил. Были в Питере такие развлечения, говорят, даже с участием людей. Но не в таком же количестве!

А значит, объяснение может быть только одно. До Петербурга добралась Зона-Матушка. Правда, с другой стороны, все прежние подобные случаи начинались мощнейшей «харм»-атакой, когда от аномалий просто спасу нет, и только потом начинали появляться всевозможные Дети Зоны, блин.

Да черт побери! Он не о том думает. «Харм» там или не «харм», но мутантам просто неоткуда было взяться в таком количестве и сразу!

Но что толку над этим сейчас ломать голову? Нужно попасть во второй корпус. К младшим классам.

Два корпуса, для разных возрастов, соединялись друг с другом дважды: через подвал, можно сказать, черный ход, и через столовую. Но оба пути закрыты, а уж думать о том, чтобы проскочить по двору, и говорить нечего.

Что остается? А остается у нас крыша.

Выход на кровлю был, как и положено, заперт, но все запасные ключи висели на посту сгинувшего охранника, чем Сергей и воспользовался.

Выбравшись наверх, он осторожно огляделся. На крыше, слава Богу, никакая дрянь пока не обосновалась, хотя вполне можно ожидать, что нынешний «харм» породит каких-нибудь саблезубых белок.

За домами что-то горело. О, и вон дым. В той стороне, кажется, ресторан с шашлычной.

С балконов и из окон свисали простыни – знакомый ему сигнал, что в квартире кто-то есть, хотя сейчас они вызвали у Сергея мысли о белых флагах. Ни разу не взятый врагом город сейчас словно извещал о сдаче на милость дьявольской непреодолимой силе.

Та-ак. Из распахнувшегося окна пятого этажа дома напротив выбрался отчаянно отмахивающийся от чего-то человек и с криком сиганул вниз. А в окне возникли некие непонятные силуэты, которые физрук предпочел не рассматривать.

Ну ладно, не будем мешкать.

Два квадратных корпуса стояли углами вплотную друг к другу, образуя при взгляде сверху этакую стилизованную восьмерку. Проект уже нулевых годов, нового поколения архитекторов, эпохи выпендрежа и «попила отката». Ну, да и хрен с ним, теперь это отчасти на руку. По крайней мере даже при худшем раскладе мутанты не захватят всю школу сразу.

Привычно не смотря вниз, Сергей перенес ногу через парапет там, где корпуса почти соединялись углами, и вот он уже у цели.

Дверь, конечно, была заперта изнутри, как и полагалось, но вот то, что рядом с ней хоть и небольшое, но обычное окно, про это строители, к счастью, забыли. Бросив на рубероид сумку, он вытащил из нее наскоро собранные для этого похода предметы.

Так, несколько мотков провода, ну, это пока не надо, легкая гантель (если что, в драке пособит) и свернутая газета с тюбиком клея. Выдавив клей на стекло, он прилепил к нему газету, выждал с минуту и в несколько ударов высадил стекло. Почти бесшумно и нет осколков.

Еще минуту спустя он был внутри и осторожно, стараясь не шуметь, начал спускаться.

На площадке третьего этажа столкнулся с пугливо озиравшейся девчонкой – кто-то из практиканток, присланных буквально на днях. Как ее там, Юля? Или Люба?

Та только собиралась заорать, как физрук деловито зажал ей рот и дал убедиться, что он человек.

– Ой, Сергей Станиславович! Это вы! А я думала… Боже мой!.. – Она вдруг заплакала. – У нас тут почти семь десятков малышей! Господи, что мне делать? Что делать?

– Перестаньте устраивать истерику, коллега, – решительно скомандовал Сергей. – Детей напугаете! – перейдя на хриплый громкий шепот, добавил он.