Владычица Подземелий - Дэвид Дрейк

— Был королем и не справился с этой миссией! — закончил мысль Карус. — Я думал, что мудрость заключается в быстрых действиях, но иногда следовало повременить, а мне не хватало терпения, и я быстро выходил из себя, особенно когда не получал скорых результатов.

Он улыбнулся. Выражением лица, таким одухотворенным и возвышенным, король сейчас вновь напоминал Гаррика, но было в этом лице и что-то от печали, мудрости и усталости много повидавшего в жизни человека.

— И я ненавидел волшебников, как люди — пауков, — продолжал Карус. — Ненавидел и боялся их, друзья мои, и потому допустил, чтобы с помощью магии королевством завладели враги. Никто не сумел помочь мне в трудный час, даже мой меч оказался бессилен.

Шарина положила руку на плечо Теноктрис.

— Теперь у тебя есть волшебница.

Теноктрис кивнула.

— Чем смогу, помогу, — подтвердила она.

— Твоя помощь и так очень пригодилась для спасения королевства, — сказал Карус. — Видел это собственными глазами.

— Я знаю, что в решении всех государственных вопросов мой брат очень полагался на советы Лиэйн, — продолжила Шарина. — Он доверял ее мнению больше, чем королевскому совету.

— И мнению Лиэйн, и твоему тоже, — сказал Карус. — Я знаю об этом и доверяю вам обеим, надеюсь, что вы поможете мне справиться с королевскими делами. Но первое поручение — для тебя, Теноктрис. Ты должна вернуть Гаррика, чтобы я смог вновь стать всего лишь духом, невидимым советником принца.

Печально покачав головой, он добавил:

— Эйхеус не первый, кому я в гневе отрубил голову. Но если бы он остался жив, то мог бы дать ответы на кое-какие вопросы. Я крайне сожалею о случившемся. И почему никто не убил его парой часов ранее? Не было бы никаких проблем.

Теноктрис поднялась на ноги.

— Думаю, Заступник сам сможет подсказать мне, кем он был на самом деле. Понимаете, его мозг еще не успел разложиться. Ты позволишь, Карус?

Бывший правитель поморщился, словно это его собирались резать.

— Да, поступайте так, как считаете необходимым. Только я присутствовать при этом не стану. — Он твердо сжал губы. — Хотя если нужно, то непременно буду. Ради спасения королевства я готов на все.

— В этом нет необходимости, — сказала Теноктрис, направившись к двери. — Хотя, может быть, мне поможет Илна?

Ее слова прозвучали как вопрос. Карус согласно кивнул. Он не улыбнулся, не помрачнел, но что-то в выражении лица изменилось.

— Да, — сказал король, — а я пока побеседую с мастером Чалкусом. Возьми себе в помощницы Илну. И любого другого, в ком будет необходимость и у кого крепкий желудок!

Шарина с Лиэйн встали и присоединились к Теноктрис. Карус поднял вверх палец, пытаясь привлечь их внимание.

— Шарина. Я хотел бы, чтобы ты присутствовала во время моей беседы с Чалкусом. Думаю, в присутствии такой красивой девушки разговор будет более приятным.

Шарина улыбнулась.

— Да уж, — сказала она, присаживаясь на табуретку из слоновой кости. — Могу себе представить.

Лиэйн, перебирая в руках замок от походного столика и стараясь не смотреть на короля, спросила:

— Ваше… Карус, ты говорил, что знаешь обо всем, что делал Гаррик?

— Сказав так, — ответил король, — я солгал, госпожа. Все, что, возможно, произошло между тобой и принцем Гарриком, останется только вашей с ним тайной. И я скорее умру, чем ты что-нибудь об этом услышишь.

Он рассмеялся и добавил:

— А уж я-то знаю, что значит быть мертвым. И вот, после смерти, достиг даже большего, чем за время своего правления.

Продолжая смеяться, король взял под руки Лиэйн и Теноктрис и повел их к двери.

Утреннее солнце так низко стояло над землей, что тень от острова падала на риф, ставший причиной гибели корабля Тильфозы. Ветер стих, волны, хотя и бились о рифы, заметно присмирели.

Деревушка Барка находилась на востоке Хафта, и еще несколько месяцев назад Кэшел даже представить себе не мог, что будет смотреть на море с запада.

— Мастер Кэшел? — окликнула его Тильфоза. — Что вы собираетесь делать?

Кэшел обернулся и нахмурился. Хороший вопрос. Юноша и сам сотни раз задавал его себе, но не знал, что ответить сидящей на куске застывшей лавы девушке.

— Что говорит твоя волшебница? — спросил он, все еще хмурясь. Сам Кэшел доверял капитану Мауниксу не больше, чем Келларду ор-Сейму, пьянице из деревни Барка, однако Тильфоза плыла на его судне, возможно, она думает по-другому. — Или капитан?

— Метра колдует, — сказала Тильфоза, указывая в сторону пальм, к которым, будто защитная ширма, был привязан кусок парусин. Оттуда поднимались клубы оранжевого дыма, уносимого легким бризом. — Она хочет узнать, есть ли у нас шанс доплыть до пункта назначения на обломках корабля и не нападет ли на нас Эйхеа.

Она не упомянула о капитане Мауниксе, возможно, будучи о нем того же мнения, что и Кэшел.

— Эта большая змея живет не везде, — сказал Кэшел, поглядывая на море, от которого отражались лучи солнца, поднявшегося наконец повыше. — Во всяком случае, там, откуда я родом, она не обитает.

Тильфоза пожала плечами.

— В наши времена все возможно, — сказала она. — Темные силы, что вращаются в космосе, вырвались на свободу и достигли высшего могущества. Вот почему я должна выйти замуж за принца Талемуса. С ним вместе мы сможем вернуть Владычицу к жизни. Но Хаос тоже обладает силой, и темные существа могут нам повстречаться где угодно.

Кэшел заметил, что Тильфоза как-то буднично рассуждает о магии и о силах, которые использовали или пытались использовать волшебники, так крестьянин говорит о холодной, но бесснежной зиме — опасность существует, но ничего необычного в этом нет.

Из корабельной команды выжили лишь человек двадцать. Они уныло бродили по черному песку, вытаскивая из воды чем-то заинтересовавшие их обломки корабля и складывая на берегу, там, где среди зарослей гигантских папоротников росли лобелии и герани величиной с большой куст.

Когда взгляды солдат падали на ширму, за которой колдовала волшебница, они хмурились. Такие же недовольные взгляды, обращенные на него и Тильфозу, Кэшел ловил и тогда, когда моряки думали, что он не смотрит в их сторону.

Юноша улыбнулся. Видимо, чтобы понравиться этим людям, нужно сотворить что-то дурное.

Капитан Мауникс исследовал маленький корабельный ялик, выброшенный штормом на берег. Вместе с ним этим занимались два его закадычных друга — долговязый, бледный Костас и низкорослый, с рыжей копной волос, паренек по прозвищу Крюк, которого так звали, возможно, потому, что у него на левой руке недоставало трех пальцев.