Потрошитель - Дэвид Гоулмон

Коллинз продолжал молчать, а Найлз закрыл глаза и снял очки с толстыми линзами.

– Не слышу «Вас понял, мистер президент!».

– Да, сэр. Понял.

– Итак, я только прошу дать мне время согласовать наши действия с мексиканскими властями. Нам нужен их президент. Он знает, какую угрозу представляет собой этот Гусман. Однако не хочет военного вторжения в свою страну. Это должно быть делом правоохранительных органов, не армии. Как там мистер Райан?

Джек покачал головой, подошел поближе к громкоговорящему телефону и сел, давая телу краткий отдых.

– Райан крепкий парень. В руках американцев шансов у него гораздо больше, чем под скальпелем хирургов Гусмана.

– Полковник, дайте нам время. Мы вызволим этих женщин из-за границы. Лысый, держи там своих людей в узде, а то пожалеешь!

Найлз подошел поближе к микрофону.

– Держите нас в курсе, мистер президент.

– Отвечай, книжный червь!

– Да, сэр, мы останемся на месте.

Связь прекратилась, Найлз повернулся к Джеку и слабо улыбнулся.

– Похоже, я попадаю в немилость.

Джек встал и положил Найлзу руку на плечо.

– Понимаю ваши чувства, директор. Что с другим человеком, с Адоллом?

– Мексиканская полиция нашла тело Адолла, сейчас его переправляют через границу.

Коллинз кивнул и посмотрел на Пита Голдинга, стоявшего рядом с Найлзом. В руке у него было несколько вещей, он отдал их Комптону и медленно отвернулся от взгляда Джека.

– Что такое? – спросил Эверетт.

– Наш наблюдатель-беспилотник, – ответил Пит, – сделал эти снимки. Они зернистые, но, думаю, вы сможете разглядеть то, что увидели мы с «Европой», – Найлз, разглядев верхнюю фотографию, протянул Джеку увеличенный снимок. – Они сделаны всего пятнадцать минут назад, – объяснил Пит.

Коллинз посмотрел на отпечатки размером восемь на десять дюймов, и у него замерло сердце.

– Просто замечательно, – сказал Эверетт, глядя через плечо Коллинза, когда тот рассматривал первый и второй снимки. – Что там, черт возьми, с этим парнем?!

На первой фотографии высокий белокурый человек выходил из шикарного вертолета. Вторая была сделана несколько секунд спустя, и этот человек смотрел в небо, словно знал, что там летает беспилотник. Человека на фотографиях узнал бы каждый член группы «Событие». Это был полковник Анри Фарбо.

– Я считал, что этот сукин сын способен на многое, но не думал, что он вмешается в это дело, – сказал Эверетт, когда Джек отдавал фотографии Найлзу.

Комптон смотрел, как Джек идет к открытой двери «Боинга». Быстро принял решение и жестом велел Эверетту с Менденхоллом присоединиться к нему.

– Полковник, думаю, что президент согласится на совместную операцию мексиканского спецназа и ФБР. «Европа» проникла в компьютер ФБР и сообщает, что они, скорее всего, выступят через два часа. Я отправил план поместья президенту, он передаст его по обычным каналам отряду ФБР по освобождению заложников, – сказал Найлз, стараясь при этом не смотреть Джеку в глаза. – Я решил, что им нужна любая помощь.

Джек подождал, чтобы начальник отдела встретился с ним взглядом, и едва сдержал ругательство, готовое сорваться с языка. Эверетт и Менденхолл понимали, что Найлз поступил правильно. Джек молча кивнул, понимая, что шансы Сары уцелеть во время этой операции только что уменьшились процентов на семьдесят пять. Он знал, что эта страна не научилась ничему после неудачной попытки спасения в иранской пустыне в 1980 году. Операция «Орлиный коготь» представляла собой сущее бедствие из-за участия в ней различных служб и была обречена на провал еще до начала. А теперь в спасательной операции участвовали не просто разные службы, но разные нации, и одна из этих наций могла запросто переметнуться на сторону Анаконды. Джек понимал, что если не среагирует на ненадежность сложившейся ситуации, то уже никогда не увидит Сару живой.

Найлз закусил губу, потом кивнул двум морским пехотинцам у дверей «Боинга». Они поняли и закрыли двери.

– Джек, – сказал он, отдав Эверетту полученные фотографии, – Питу с «Европой» есть что показать тебе. Я не делился этим ни с президентом, ни с ФБР.

Коллинз нетерпеливо ждал объяснения начальника.

– Похоже, Пит нашел ход в эту усадьбу.

В холодных голубых глазах Коллинза внезапно появилась надежда.

– И, – продолжал Комптон, отвернувшись, – граница все еще открыта для автотранспорта. Кажется, местные мексиканские власти никак не поймут, что у них возникла серьезная проблема.

– Но тебе придется найти путь в обход ФБР и сделать все до того, как их отряд по освобождению заложников снимется с места через два часа, – сказал Пит, снова присоединяясь к этой группе из четырех человек.

Эверетт улыбнулся.

– Я еще не встречал федерала, которого не мог бы обойти.

– Тогда, полковник Коллинз, вы и ваши люди свободны. Поспешите, пока президент ни о чем не догадался!

– Да, сэр, может быть, Джек, наш юный лейтенант Менденхолл и я попробуем ловить рыбу в Рио-Гранде, – сказал Эверетт с ширящейся улыбкой. – Вы знаете, что мы любим рыбачить.

– Знаю, – ответил Найлз. – Теперь, думаю, вам нужно пойти в оперативный отдел и совместно составить план. Только, джентльмены, составьте хороший, и помните: нам всем может крепко влететь за него, даже если он сработает!

Директор отдела Найлз Комптон снова отказывался выполнять прямой приказ президента Соединенных Штатов, своего лучшего друга.

Поместье «Врата погибели

Нуэво-Ларедо, Мексика

Анри Фарбо, все еще в образе Хэновера Джонса, стоял на шатком полу просторного подземелья. Там были туннели, – и новые, и очень старые, – отходящие от главного коридора каждые пятнадцать футов. Насколько он знал, Сару могли держать в любом из этих десяти ответвлений. Он ощущал на себе взгляды Хуана Гусмана и шести его подручных, пока ждал, чтобы хозяин повел их за собой. Мимо прошли несколько мужчин и женщин в повседневной одежде, направляясь в какой-то из туннелей. У одного из этих работников были весы и еще какие-то вещи, незнакомые Фарбо. Анри обратил внимание на кислородные маски у них на шеях. Взглянул на Гусмана, тот лишь улыбнулся.

– У меня много работников, обязанных проверять партии… ну, скажем, они проверяют чистоту некоторых веществ, отправляемых мне из южных районов Мексики. Прошу вас, сеньор Джонс, то, что вы ищете, находится здесь, – сказал Гусман, указав на большую стальную дверь справа.

Анри никак не мог раскусить этого человека. Ясно ему было одно: Гусман не доверял человеку по имени Хэновер Джонс. Фарбо заметил, что ни один из укороченных «АК-47» в руках охранников не стоял на предохранителе. Он наблюдал за Гусманом, набиравшим код замка большой двери. Дверь открылась с ясно слышимым шипением выходящего воздуха.

– Здесь только часть моей коллекции искусства анасази; остальное я подарил в знак предложения мира моим собратьям в Мехико. Но, думаю, тут есть очень интересные вещи.

Гусман отошел в сторону и пропустил Анри в дверной проем.

Анри понимал, что мог бы обмануть шестерых охранников, пока Гусман находится поблизости, схватить его и бежать вместе с ним, чтобы этот мерзавец играл роль щита. Но Фарбо подозревал, что за ними наблюдают не только многочисленные камеры слежения, которые он только что видел на коротком отрезке пути в подземелье, но и многие охранники поблизости.

– Вот две очень изящные вещицы. Их отчистили и мастерски отреставрировали.

Анри демонстративно достал из кармана пиджака лупу ювелира и с улыбкой наклонился, чтобы осмотреть большую скульптуру орла: такую могли бы сделать ацтеки. Скульптура была великолепной, мысленно заметил Фарбо, рассматривая древнюю работу. Потом перевел взгляд на другую вещь, помещенную на маленький столик. Это была резьба по камню, вырезанная из стены пещеры в Колорадо. Там были изображены мать и дитя – мать сидела на своеобразном троне, а дитя сосало ее грудь.

– Замечательные вещи.

Анри распрямился после беглого осмотра.

– Да, тем более что человек, у которого я их взял, был жадным гринго из Лос-Анджелеса, одним из так называемых моих братьев, которые продали свое наследие. Я бы не так возмущался, если б этот человек имел хоть малейшее представление, как вы, об их подлинной истории. Уверен, вы можете это оценить.

– Да, – сделал полупоклон Анри, – могу, сеньор Гусман! – улыбнулся шире и откашлялся. – Раз они достались вам так легко, надеюсь, вы не будете запрашивать рыночную цену за эти две вещи? – спросил Фарбо с легкой улыбкой.

– Тот факт, что они достались мне легко, сеньор Джонс, не снижает их ценности.

– Я оцениваю их обе примерно в два миллиона.

– Близко, сеньор, но пять миллионов еще ближе.

Анри кивнул.

– Я возьму их. А теперь… Я знаю, что хороший продавец всегда приберегает одну вещь, гарантирующую, что покупатель уйдет счастливым.