Вёсны и осени господина Люя (Люйши чуньцю) - Люй Бувэй

Если вино черпают многие, оно скоро кончится. Тьма существ черпают вино жизни великих и знатных, оттого их жизнь зачастую так скоро кончается. Тем более когда не только тьма существ черпают их силы, но и сами они готовы поступиться собственной жизнью ради людей Поднебесной, сами того не сознавая. Ибо чем более их заслуги вовне, тем более ущерб их жизни внутри. Уши их не слышат, глаза не видят, уста не ощущают вкуса пищи. В груди великое стеснение, речи несвязны, взгляд замутнен. Как на грани смерти — в мыслях смятение, в душе ужас, — не ведают, что творят. Не прискорбно ли, когда так надрываются?

Современники Суньшу Ао все полагали, что встреча с цзинским Чжуан-ваном была для него большой удачей. С точки зрения понятий о дао это не так. Напротив, это было большой удачей для царства Цзин. Цзинский Чжуан-ван любил дальние путешествия, большие охоты, гонки на колесницах, копья да стрелы и развлекался беспрерывно. А все труды по управлению страной и заботы о чжухоу он возложил на Суньшу Ао. Суньшу Ао не знал отдыха ни днем, ни ночью и потому-то не мог позаботиться о своей собственной жизни. Зато деяния Чжуан-вана были записаны на шелку и бамбуке в назидание будущим поколениям.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

О верных влияниях / Дан жань

Мо-цзы увидал однажды, как красят белый шелк, и сказал со вздохом: "Покрасят в голубом, и станет голубым, покрасят в желтом, и станет желтым! Изменят цвет раствора, изменится и цвет шелка. Опуская в пять разных красок, получают пять разных цветов. Так что красить нужно не без опаски".

Это относится не только к окраске шелка. В государстве также наличествуют подобные влияния. Шунь находился под влиянием Сюй Ю и Бо Яна, Тан — под влиянием И Иня и Чжун Хуэя, У-ван — под влиянием Тайгун-вана и Чжоу-гун Даня.

Эти четыре государя находились под верным влиянием и потому правили Поднебесной, стали сынами неба. Молва об их деяниях достигла неба и всех концов земли. Приводя примеры доброжелательности и справедливости среди людей Поднебесной, всегда называют этих четырех государей.

А вот сяский Цзе находился под влиянием Тань Синя и Ци Чжунжуна, иньский Чжоу — под влиянием Чун-хоу и Э Лая, чжоуский Ли-ван — под влиянием Чан Фу из Го и Юн Ичжуна, Ю-ван — под влиянием гуна Ту из Го и гуна Дуня из Чжай.

Эти четыре государя находились под неверным влиянием и потому принесли беды своим царствам и сами погибли, стали позором Поднебесной. Приводя примеры несправедливости и позора средь людей Поднебесной, всегда называют этих четырех государей.

Циский Хуань-гун находился под влиянием Гуань Чжуна и Баошу, цзиньский Вэнь-гун — под влиянием Цзю Фаня и Си Яня, цзинский Чжуан-ван — под влиянием Суньшу Ао и Шэнь Иньчжэна, уский Хэлюй — под влиянием У Юня и Вэнь Чжии, юэский царь Гоу-цзянь — под влиянием Фань Ли и дафу Чжуна.

Эти пять правителей находились под верным влиянием и потому стали гегемонами среди чжухоу, а молва об их деяниях дошла до последующих поколений.

Фань Цзии находился под влиянием Чжан Люшо и Ван Шэна, Чжунхан Инь — под влиянием Цзи Циня и Гао Цяна, уский царь Фучай — под влиянием Ван Суньсюна и Тайцзай Пи, бо Яо из Чжи — под влиянием Чжиго Чжанъу, Шан из Чжуншанъ — под влиянием Вэй И и Янь Чжана, сунский царь Кан — под влиянием Тан Яна и Тянь Буиня.

Эти шесть правителей находились под неверным влиянием, и потому все принесли беды и гибель своим царствам и сами были опозорены и погибли, храмы их предков остались без жертв, род их прервался, советники и подданные покинули их и рассеялись, народ предался бродяжничеству. Приводя примеры алчности и жестокости среди людей Поднебесной, всегда называют этих шестерых правителей.

Правители не становятся прекрасными оттого, что они правители, они не обретают покой оттого, что они — правители; все это дает лишь следование ритуалу. Следование же ритуалу проистекает из верных влияний. Поэтому в древности умелые правители не жалели сил на отыскание верных людей, зато потом они отдыхали от дел правления, ибо обретали истинную основу в жизни. Те же, кто неспособен был быть правителем, изнуряли свое тело, изматывали свою душу, терзали свое сердце, насиловали глаза и уши, однако царство их подстерегали все большие опасности, сами они подвергались все большему позору и не сознавали, отчего это происходит. И поскольку не знали, отчего это происходит, находились под неверным влиянием. А при неверном влиянии откуда же взяться ритуалу? Так обстояло с шестью правителями. Не то чтобы они не ценили своих царств или не любили самих себя, — просто они находились под неверным влиянием. Так обстоит не только с принципами существования и гибели — то же относится и к предкам и царям. И не только в государственных делах наличествуют влияния.

Конфуций учился у Лао Даня, Мэн Су и Кун Цзиншу. Луский Хуэй-ван отправил Цзай Яна с поручением просить у сына неба разрешения на отправление обрядов в Цзяомяо. Хуань-ван послал к нему хрониста Цзюэ. Хуэй-ван оставил его при себе, и его потомки также проживали в Лу. У них-то и учился Мо-цзы. У этих двух мужей не было ни рангов, ни должностей, чтобы возвысить кого-либо, у них не было ни средств, ни жалованья, чтобы принести кому-либо выгоды. Однако, приводя примеры истинной славы среди людей Поднебесной, всегда называют этих двух мужей.

Оба они давно умерли, но последователей у них все больше, ученики их все многочисленней, — ими полна Поднебесная. Цари, гуны и большие люди следуют по их стопам и славятся этим, их любимые сыновья и братья подражают им и учатся у них; эта традиция не прерывается.

Цзыгун, Цзыся и Цзэнцзы учились у Конфуция, Тянь Цзыфан учился у Цзыгуна. Дуань Ганьму учился у Цзыся. У Ци учился у Цзэнцзы. Цинь Гули учился у Мо-цзы. Сюй Фань учился у Цинь Гули. Тянь Си учился у Сюй Фаня. Прославившихся в Поднебесной из числа учеников Конфуция и Мо-цзы множество, их не счесть. Все они находились под верным влиянием.

ГЛАВА ПЯТАЯ

О свершениях и славе / Гун мин

Следуя верным путем, невозможно избежать свершений и славы. Они столь же неизбежны, как тень от тела, эхо от крика. Умелый удильщик достает рыбу с глубины в десять жэней, потому что у него ароматная приманка. Умелый стрелок снимает птицу с высоты в сотню жэней, потому что у него славный лук. Умелый правитель заставляет варваров и инородцев оставить свои нравы, забыть свои обычаи и покориться ему, потому что велика его дэ.

Где воды глубоки, там водятся рыбы и черепахи. Где деревья густы, там гнездятся птицы. Где травы высоки, там водится дичь. Если властитель над людьми умен, у него появляются на службе герои. Поэтому мудрый царь стремится познать не тех, кто приходит, а то, почему они приходят к нему.

Когда кого-либо принуждают смеяться, он невесел. Когда кого-либо принуждают плакать, он не опечален. Тот, кто лишь по принуждению следует дао, способен совершить малое, но никогда — великое.

Если уксус в чане желт и крепок, там заведутся москиты; с одной лишь водой этого не будет. Ни при каких усилиях не заманить мышь на кошку, муху на лед. Как и не отогнать мух тухлой рыбой: мух налетит еще больше, их не остановишь, ибо невозможно отгонять чем-либо привлекательным.

Цзе и Чжоу пытались привлечь отталкивающим, но хотя наказания при них были тяжки, а пытки суровы, это ни к чему не привело. Когда ударят холода, народ тянется к теплу. Когда обрушится жара, народ ищет холодка. У него нет постоянного пристанища: почуяв выгоду, он стекается, когда ее нет, уходит.

Того, кто хочет стать сыном неба, не может не интересовать, куда пойдет народ. А в наш век ни при холоде, ни при жаре народ никуда не идет, ибо куда бы он ни направился, всюду одно и то же. Тому, кто хочет стать сыном неба, нужно показать народу нечто иное. Если он не сумеет отделить себя от всеобщей смуты, то при самых искренних намерениях ему все же не удастся привлечь к себе нынешний народ. Когда же народ не приходит, с царством покончено. Тираны тогда торжествуют, а народ в отчаянье. Поэтому в наш век человек благоразумный не оставит этого без внимания, умный властитель не преминет этим заняться.

Ум и невежество отделены друг от друга непреложно, как непреложно время, отпущенное судьбой; так же непреложны и добрая или худая слава. Цзе и Чжоу пребывали в ранге сына неба, владели всем миром. Власти их было довольно, чтобы сделать несчастными всех в Поднебесной, но не достаточно, чтобы оставить по себе добрую славу. Гуань Лунпэн и царевич Би Гань могли принять жестокую смерть, стремясь прекратить злоупотребления своих владык, но они не могли доставить им славу мудрых. Славу другому не передашь, для нее необходимы основания.

КНИГА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Третья луна весны / Цзичунь-цзи

В третью луну весны солнце в Вэй. На закате восходит Цисин, на рассвете — Цяньню. Дни этой луны — цзя и и, ее ди — Тайхао, шэнь — Гоуман, твари — чешуйчатые, нота — цзюэ, тональность — гусянь, число — восемь, вкус — кислый, запах — козлиный, жертвы — дверям, и первейшая — селезенка.