Капер - Джеймс Дуэйн

В глубине душе Редер чувствовал, что здесь таилась определенная опасность. «На что это будет похоже, – размышлял он, – если всегда будет так? Если ты всегда будешь получать, что хочешь, тогда как все остальные будут ходить с несчастным видом и с протянутой рукой?» Такая власть легко могла вскружить человеку голову. Очень скоро ему могли дать прозвище – скажем, Паук. Питер твердо решил, что никогда одним из таких парней не станет. Пусть Бычок, пусть Кролик, пусть хоть Сатана – но только пусть ничего, связанного с насекомыми. Хотя в училище он уже был Личинкой…

– Мы будем получать больше материалов, чем нам до сих пор приходилось пристраивать, так что вам с лейтенантом придется проявить чудеса изобретательности, изыскивая места для хранения.

Тут вдруг последовала резкая серия постукиваний в дверь, словно проходящий мимо дятел хотел войти и проверить, нет ли здесь короеда.

– Входите, – пригласил Редер.

Щуплый, нервозный юноша с необычно большой шапкой волос на голове торопливо вошел и отдал честь, поворачиваясь, чтобы адресовать этот салют всем присутствующим. Редер с трудом сдержал улыбку. Именно такого унтер-офицера заправские проныры мечтают хоть раз в жизни встретить. Такой человек всегда настолько рассеян и увлечен деталями, что когда ты снимаешь с него последние штаны, он охотно поднимает каждую ногу по очереди, даже не замечая твоего присутствия.

– Старшина Бриани, сэр, временный квартирмейстер, по вашему приказанию прибыл.

Редер ответил ему отданием чести и сказал:

– Добро пожаловать на борт, Бриани. Присаживайтесь. Налейте себе чашку кофе – это новый корабль, и фильтры работают как следует.

Молодой старшина взглянул на Синтию и главного старшину, затем неуверенно опустил руку. Со смущенной улыбкой он присел на пустой стул перед столом Питера. Затем предупредительно поднял взгляд, его перо с готовностью замерло над блокнотом.

Тут Питер все же позволил себе улыбнуться. «Неужели и я был так молод?» – задумался он.

– Я созвал это совещание, чтобы проинформировать вас о том, что мы будем получать крупные партии деталей и аппаратуры для главной палубы, – сказал коммандер.

– Так точно, сэр, – подхватил Бриани. – Мы их уже получаем. Самое тяжелое оборудование я направил непосредственно на главную палубу.

– Да, я заметил, – сухо сказал старшина.

Редер пристально на него посмотрел. Ар-Рашид посмотрел на него в ответ, и именно коммандер первым отвел глаза.

– Так или иначе, – продолжил Питер, – выиграем мы в лотерею или будет какой-то сбой, но теперь самое время заказать все, в чем вы нуждаетесь.

Бриани чуть не подпрыгнул на стуле, снова поднимая свое перо подобно излишне прилежному студенту.

– Прошу вас, Бриани, – сказал Редер, давая ему разрешение говорить. Даже Синтия, наслаждаясь энтузиазмом юного старшины, с трудом сдерживала улыбку.

– Есть, сэр. Все отделы получают накопившиеся партии ресурсов в беспрецедентных количествах. – Большие зубы парнишки засияли в счастливой улыбке. – Я всерьез озабочен тем, что мы можем превысить возможности наших складских мощностей.

– В таком случае, сэр, нам, вероятно, следует избавиться от слишком объемного и устаревшего оборудования, которое катастрофически загромождает складские помещения главной палубы, – предложил ар-Рашид.

Редер исподлобья на него глянул.

– Нет, – лаконично сказал он. – Они останутся. Я уверен, что вы сможете с ними управиться.

Старшина красноречиво поднял брови.

– Опустите ваши брови на то место, которое им положено, старшина. Повторяю – они останутся. – Взглянув на капитально озадаченную Синтию, Питер понял, что забыл объяснить, о чем речь. – У меня там кое-какие мины, – добавил он.

– Ух ты! – У Синтии аж лицо загорелось.

– И вы, лейтенант? – тоном античного диктатора пробормотал ар-Рашид.

– Так вот, значит, что там за ящики, – с ноткой благоговения в голосе произнес Бриани. Он обеими руками ухватился за блокнот. – А можно мне на одну из них посмотреть? – горячо попросил он.

– Конечно, можно, – великодушно разрешил Редер. – Старшина покажет вам, куда он их поставил. Не так ли, старшина? – Глядя на ар-Рашида, Редер наблюдал, как пожилой военный прямо у него на глазах признает свое поражение.

– Так точно, сэр. Я был бы счастлив.

По двум сияющим от радости лицам Питер мог судить, что долгое совещание будет теперь напрасным.

– Я вас долго не задержу, – сказал он. – У квартирмейстера Базового склада возникло несколько мелких загвоздок, которые он хотел бы с нами уладить. – Редер передал им несколько дискет. – Так что давайте перейдем к этому.

Она справились в рекордно короткие сроки – и все благодаря способности Бриани понимать язык квартирмейстера. Похоже, всего лишь несколько терминов и пару запутанных бухгалтерских расчетов действительно потребовалось изменить. А затем Редер с радостью всех отпустил, и все с той же радостью вышли.

Почти все.

– Какой замечательный день, – саркастически пробормотал старшина, поворачиваясь к двери.

– У-ля-ля, у-ля-лей! – пропел Бриани. – Ой, извините, сэр.

Старшина все-таки не смог не улыбнуться и вывел юнцов в коридор. «Черт, я уже начинаю себя отцом ощущать, – подумал Редер. – Все эти командирские штучки глубоко въелись мне в голову». Бывали времена, когда коммандеру хотелось вернуться в «спид», где ты отвечал только за то, чтобы ты вернулся живым, а некоторое число твоих противников – нет. Он глубоко сожалел, что старшина не понимает и не разделяет его любви к этим минам. Сам Редер твердо решил вступить в Космический Отряд после первого же просмотра того фильма. Следующие четырнадцать просмотров только последовательно укрепляли его веру в то, что нет и не может быть ничего лучше, что быть офицером на службе у Содружества. А фокус с минами был самым ярким моментом того фильма.

Питер вздохнул.

«Зато все остальные понимают», – с некоторым возмущением подумал он. А затем покачал головой. «Пожалуй, это и впрямь действует только на определенное поколение», – решил коммандер.

Проблема с подбором личного состава для подобного задания заключалась в том, что ты чувствовал обязанность смотреть на вещи под непривычным углом. В частности, всякий раз, как Редер наталкивался на кого-то с маленькими детьми, он обнаруживал, что палец его чуть ли не сам собой тянется этого человека вычеркнуть Откинувшись на спинку кресла и опасно перегружая при этом компенсатор, Питер глодал овсяное печенье, отказываясь подробно рассматривать все то, что нашептывало ему подсознание «Если ты не веришь, что победишь, – размышлял он, – ты и не победишь. Следовательно, я должен верить, что все будет в порядке». И все-таки брать на это задание молодых родителей ему категорически не хотелось.