Живи рискуя. Обыкновенное просветление для необыкновенного времени - Бхагаван Раджниш (Ошо)

По мне, духовность имеет совершенно другое измерение. Это предельная роскошь – когда у тебя есть все, и вдруг ты видишь, что, несмотря на это, глубоко внутри тебя – вакуум, который нужно заполнить, пустота, которую нужно обратить в изобилие. Человек осознает пустоту внутри, только когда снаружи у него есть все. Такое чудо может сотворить наука. Я люблю науку, потому что она способна создать условия для возникновения религии.

Религия на Западе до сих пор не появилась. Мы говорили о религии, но она не появилась, не затронула сердца миллионов. Лишь изредка кому-то удавалось достичь просветления. Но если в большом саду, где растут миллионы кустов и деревьев, лишь раз в несколько тысяч лет на дереве распускается один цветок, ты не назовешь это садом. Не будешь благодарен садовнику. Ты не скажешь: «Садовник – молодец! Смотрите: за тысячу лет на одном из миллионов деревьев распустился один цветок». Если такое происходит, то скорее вопреки работе садовника! Наверное, он забыл об этом дереве, недоглядел за ним, и дереву удалось вырваться из его рук.

Человек живет не религиозно: конечно, он говорит о Боге, ходит в церковь, в храм, в мечеть, но в его жизни нет вкуса религиозности.

Я вижу религию совершенно по-иному. Она не имеет никакого отношения к нищете. Я хочу, чтобы во всем мире было столько же богатства, сколько в раю, – даже еще больше, чтобы люди перестали думать о рае. Рай придумали бедняки, чтобы утешить самих себя: «Сейчас мы страдаем, но это ненадолго. Еще несколько дней или лет, а потом придет смерть, и нас отправят в рай».

А те, кто сейчас богат, будут брошены в ад – какое утешение! Иисус говорит, что верблюд может пройти сквозь игольное ушко, а богач не может пройти через врата рая. Какое утешение! Бедняки, наверное, были очень довольны, очень рады. «Это всего лишь вопрос нескольких дней: скоро вы будете гореть в аду, а я буду сидеть у Бога на коленях. У меня будут все богатства, все удовольствия, которых я здесь лишен и которыми вы сейчас наслаждаетесь». Такое представление о рае напоминает обычную месть.

Я хочу, чтобы раем был этот мир – а такого не может произойти без науки. Как я могу быть против науки? Я не против нее. Но наука – это еще не все. Наука может создать только периферию, а центр возникнет из религиозности. Наука – это внешнее, религия – внутреннее. И я хочу, чтобы люди были богаты с обеих сторон: и снаружи, и внутри. Наука не может обогатить твой внутренний мир, этого можно достичь только через религию.

Если наука говорит, что внутреннего мира нет, то, конечно, я против таких утверждений – но не против науки в целом, а лишь против этих конкретных утверждений. Говорить подобное – глупо, потому что те, кто утверждает такое, ничего не знают о внутренней стороне.

Карл Маркс говорит, что религия – опиум для народа, но он никогда не медитировал. Он понапрасну растратил жизнь в Британском музее, где думал, читал, конспектировал, готовил свой великий труд «Капитал». И он так усердно старался узнать все больше и больше, что много раз падал в обморок прямо в Британском музее! Его везли домой в бессознательном состоянии. И почти каждый день его приходилось выгонять из музея – ведь музей должен когда-то закрываться, он не работает круглые сутки.

Маркс никогда не слышал о медитации, он умел только думать и думать. Но все же в определенном смысле он прав, говоря, что старая религиозность служила чем-то вроде опиума. Она помогала беднякам оставаться бедными, помогала им довольствоваться тем, что у них есть, и надеяться на лучшее в следующей жизни. В каком-то смысле он прав. Но он неправ, если учитывать Будду, Заратустру, Лао-цзы – тогда он неправ. Это действительно религиозные люди, а не просто массы; массы ничего не знают о религии.

Я хочу, чтобы вас обогащали Ньютон, Эдисон, Эддингтон, Резерфорд, Эйнштейн. Но я также хочу, чтобы вас обогащали и Будда, Кришна, Христос, Мохаммед, чтобы вы стали богаты в обоих измерениях: и снаружи, и внутри. Наука – полезная вещь, но она может не все. Я не говорю, что она может, но не делает – нет. Она не способна проникнуть в ваш внутренний мир. Сама методология не позволяет ей этого сделать. Наука может двигаться только вовне, изучать только с объективной точки зрения. Но она не может проникнуть в субъективность, это задача религиозных исканий.

Обществу нужна наука и нужна религиозность. Если вы спросите меня, что первостепенно, отвечу – первостепенной должна быть наука. Сначала внешнее, периферия, затем внутреннее – потому что внутреннее тоньше, хрупче.

Наука может создать в мире пространство для настоящей религиозности.

Я не сторонник тех, кто в прошлом, во имя религии, становился одержим своим внутренним миром. Это другая крайность. Некоторые люди превращаются в одержимых экстравертов – и, как следствие, другие становятся одержимыми интровертами. И те, и другие превращаются в мертвецов. Жизнь принадлежит гибким людям, которые могут переходить от экстраверсии к интроверсии и обратно так же легко, как вы заходите в дом и выходите из него. Когда в доме слишком холодно, вы выходите на солнце; когда вам становится жарко, вы идете внутрь, в укрытие, в прохладу дома. Все просто, никаких проблем.

Медитировать не означает идти против внешнего мира. Так было в прошлом. Поэтому религия потерпела неудачу и ничего не добилась; она бы в любом случае не смогла ничего добиться. Жизнь принадлежит тем, кто течет, струится. Когда вы становитесь одержимыми, вы превращаетесь в вещь.

Ваши монахи были интровертами, они закрыли глаза на внешний мир. Поэтому мы на Востоке не смогли развить науку, хотя первые шаги были сделаны именно на Востоке. Математика зародилась в Индии. Первые шаги в области технологии были предприняты в Китае. Но все остановилось по той простой причине, что величайшие умы Востока стали одержимыми интровертами, они потеряли интерес к объективной реальности и полностью от нее отгородились. Но ведь это только половина общего потенциала.

А Запад сейчас все делает с точностью до наоборот: он стал абсолютным экстравертом, он не знает, как проникнуть внутрь. Он вообще не верит, что внутри что-то есть, он не верит в существование души. Он верит в поведение человека, а не в его внутренний мир. Он изучает поведение и говорит, что внутри никого нет – все действует механически. Человек превратился в робота. Если человеку неведома душа, он становится роботом. Считается, что он всего лишь красивый механизм, который развивался миллионы лет, прошел долгий-долгий путь эволюции – но все равно остался лишь умной машиной.

Адольф Гитлер смог с такой легкостью убить стольких людей по одной простой причине: если человек – машина, то что плохого в убийстве людей? Ты же не будешь чувствовать себя виноватым, если разобьешь свои наручные часы; каким бы изощренным ни был их механизм, это все равно всего лишь часы. И если ты решил их разбить, это твое личное дело, никто не может тебе возразить. Тебя не потащат в суд как убийцу. Сталин смог убить миллионы людей без зазрения совести по той простой причине, что, согласно марксизму, души не существует. Человек – это просто материя, а сознание – всего лишь побочный ее продукт. Это другая крайность.

На Западе развилась наука, но исчезла религия. На Востоке развилась религия, но исчезла наука. В обоих случаях человек остается бедным, половинчатым.

Я пытаюсь создать целого человека, который сможет быть и научным, и религиозным.

Большая шелудивая собака пыталась наброситься на кошку и ее котят. Она загнала их в угол амбара, но вдруг кошка встала на дыбы, начала лаять и громко рычать. Собака опешила, развернулась и бросилась бежать из амбара, поджав хвост.

Кошка повернулась к котятам, подняла лапу и сказала:

– Теперь вы видите, как полезно владеть двумя языками?

Я хочу, чтобы человек владел двумя языками. Пусть он знает науку так же хорошо и глубоко, как медитацию. Пусть он знает ум так же хорошо, как медитацию. Он должен знать язык объективной реальности – это наука. И также он должен знать язык субъективной реальности – это религия.

Только тот, кто способен объединить в себе объективное и субъективное, Восток и Запад, материалиста и духовного человека, может стать цельным. Мир ждет появления цельного человека. Если он вскоре не придет, человечество лишится будущего. А человек может стать цельным только благодаря мощному, глубокому интеллекту.

Земля – наш дом, и мы должны быть земными. Настоящая духовность должна уходить корнями в «приземленность». Любая духовность, отрицающая земное, отвергающая его, становится абстракцией, фантазией. В ней нет крови, она уже не живая.

Что плохого в том, чтобы иметь деньги? Просто нужно уметь ими пользоваться. Не жадничай и не будь скупым. Деньги нужно создавать, и деньги нужно использовать. Деньги – прекрасное изобретение; это огромное благо, если ими правильно пользоваться. Благодаря им многое становится возможным. Деньги – это явление из области магии.