Пиранья. Война олигархов - Александр Бушков

Спич повторился по-английски.

И за стенами каюты начался ад. Забегали, заголосили, женщины завизжали, раздалось несколько смягченных глушителями выстрелов, команды на гортанном языке… Что-то тяжело плюхнулось в воду.

Глава одиннадцатая

В ПРИЦЕЛЕ – «РУСАЛКА»

В Черном море – исламские террористы?! Бред, ну просто бред. Худший вариант дешевого американского боевичка…

Радовало одно – признаков невроза Олеся пока не проявляла. Или держится хорошо, или пока не поняла всей серьезности…

Оказалось второе:

– Это розыгрыш такой, да, Кирилл? – спросила она, кривя губы в попытке улыбнуться. Губы дрожали. – Понарошку? Праздник все-таки…

– А у вас на понарошных розыгрышах всегда убивают всамделишно? – Мазур вспомнил мастерски снятого охранника, явно не обрадованного своей ролью.

Спорить с таким аргументом оказалось сложно. Но поддаваться натиску реальности она не собиралась:

– А что тогда, действительно захват?.. Да ну, быть того не может. Террористы! Откуда? С неба свалились?

– Я так понимаю, что экипаж нанят?

– Нет, блин, куплен в рабство!

– А безопасность кто координирует?

– Одна дочерняя фирма. Проверенные люди.

– Вот и проверили. На своей шкуре.

– Ты хочешь сказать, что…

– Пока не говорю и даже не намекаю, – отрезал Мазур.

– Лучше скажи, что нам теперь делать.

Мазур не ответил: во время их содержательной беседы он быстро разоблачался. Одежда вмиг стала тесной. Полетел на пол ослепительно белый смокинг, превратился в продолжение лунного пятна, ложившегося из иллюминатора тесной боцманской каюты-батальерки, в которой они оказались. За смокингом последователи прочие атрибуты светского джентльмена – бабочка, модерновые пижонские туфли на жесткой подошве… Когда еще вотчина рачительного боцмана видела так нещадно попираемую роскошь?

И где, кстати, сам боцман?..

Олеся, забившись в угол рундучной, потемневшими от накатившего страха глазами следила за всеми эволюциями Мазура.

– Так вот почему телефоны не работают… – сказала она неожиданно.

– Спасибо, пояснила, – процедил Мазур, стаскивая белые атласные брюки. Оставшись в одних трусах, оперативно допросил Олесю:

– Сколько гостей на яхте?

– Двадцать шесть… Или семь…

– Персонал?

– Двадцать.

– Охрана?

– Семь…

– Уже меньше.

С досады Мазур хрустнул пальцами, которым сейчас так не хватало привычного ощущения тяжелой стали. И ничего под рукой, даже паршивого ножа в темной боцманской.

– Обыщи ящики, только не греми. Что найдешь – все на стол выкладывай… Куда ты зажигалку, спятила?! Еще музыку включи!

Мазур тем временем узурпировал боцманскую одежку – натянул на себя свободную серую робу и того же цвета широкие брюки. Стоптанными черными ботинками пренебрег за ненадобностью – босиком сподручнее…

Мазур приник к двери. По ту строну бытия протопали по палубе чьи-то резвые ходули, раздался звучный плевок, и все стихло. Зато прибавилось иллюминации: зажглось дежурное освещение – именно таким громким словом называлась тусклая лампочка в матовом коконе под потолком. Видать, к экстренным ситуациям хозяева яхты не привыкли…

– Как думаешь, что там сейчас происходит?

Олеся оперативно справилась с порученным заданием и теперь дрожащими руками хозяйственно раскладывала на столе найденные вещи по номиналу. Ориентировалась на полезность каждого предмета. Полезность прикидывала на глаз.

– Что-что, – пробормотал Мазур. – Захват произведен успешно, теперь могут и освещением побаловаться.

И мысленно присовокупил: «И до чего ж быстро и умело сработали, змееныши, да еще и с привлечением РЭБовского корабля. Ох, не простая гопота нынче к нам на борт пожаловала…»

Он окинул взглядом аккуратно разложенные на столе предметы: стакан с залитыми водой окурками, курительную трубку, авторучку, узкий черный ремень, невскрытую консервную банку с полированной крышкой…

Вибрации корпуса, характерные для любой работающей машины, уже стихли, зато усилилась бортовая качка. Определенно, яхта легла в дрейф.

Мазур с минуту возился у стола. Олеся молча наблюдала за его манипуляциями с курительной трубкой и авторучкой, но когда он скрутил в жгут боцманский ремень, не выдержала и спросила:

– Кирилл, ты вообще чего собираешься делать?..

– Поразительно уместный интеллектуальный вопрос. Сколько в нем скрытых смыслов, подводных камней… Меньше спрашивай, Олеся, живее будешь.

– Ты на разведку?

Мазур обреченно вздохнул. Это разве разведка?..

Сделал легкий шаг к двери… И в тот же момент в дверь постучали. С той стороны. Мазур приложил палец к губам в жесте молчания.

– Что там? – вопрос был задан властным голосом.

– Кладовка боцманская, – с готовностью ответил некто юным, но уже с нотками стали голосом, отмеченным легким восточным акцентом. Акцент был настолько слабым, что недалекий столичный милиционер сразу бы и не раскусил, чеченец ли перед ним, иль хохол южный, али турок обрусевший.

– А ну открой.

– Так ключ…

– Что ключ?

– У боцмана…

– Забери у него!

– Так боцман, это… Ну, на Шамиля кинулся. Здоровый, как бык, я этого быка маму… Ну, Шамиль его и шлепнул. Или не Шамиль?..

– Что есаул, что саксаул, один хрен. С тела ключ забрать можно?

– Так боцман за борт выпал…

– Ха вир'ен т'ен д'ол, – грубо пожелал начальственный голос, крепким и обидным чеченским словцом пристыдив нерадивого камрада.

– Ключей больше нет ни у кого, командир, только у него и был, я его мамы маму, – заверил начальника обиженный.

– Ладно, идем дальше.

Удалялись прибывшие также неслышно, как и подкатили.

Мазур прикинул, когда они должны скрыться из поля зрения, и отдал Олесе очередной приказ:

– Сиди, не высовывайся. Тебя предупредили: шаг влево, шаг вправо – сама знаешь, что. Дверь закрой за мной. Скоро вернусь, тогда отворишь. Постучу вот так.

Костяшками пальцев Мазур машинально отбарабанил азбукой Морзе сигнал бедствия: «тук, тук, тук – тук-тук, тук-тук, тук-тук – тук, тук, тук». Не будем суеверны, господа, убьем кукушку прежде, чем она крикнет.

С полминуты Мазур прислушивался. Все тихо, путь свободен. Если только не притаился шальной моджахед под дверью…

Мазур взял из боцмановских заначек консервную банку. Приоткрыл дверь. Так и есть, ни души: правда, и радиус обзора градусов пять всего, много не наглядишь. Палуба в полумраке. Мазур пристроил консервную банку в приоткрытую дверь и принялся заправски ловить обзор. Речи нет, чтобы разглядеть детали, но очертание фигуры – очень даже.

– У меня зеркальце есть… – шепнула Олеся.

Мазур не удостоил ее ответом. Слишком долго, да и ни к чему было бы объяснять, что сколь слабо не освещена палуба, но малейший блик от зеркала выдал бы их с головой…

Чисто.

Мазур ужом выскользнул на палубу. Прикрыл дверь, и тут же услышал, как Олеся ловко задвинула засов. Как отрезала путь назад.

Первое, что Мазур увидел прямо по курсу – все тот же пресловутый силуэт в двух кабельтовых. Фонарь на топе тот же – значит, «Шершень» с антеннами РЭБ никуда не делся. Далее по палубе, всего лишь метрах в пяти, не более, Мазур срисовал караульного в черном. Автомат через плечо. Стойка «смирно», никакого курева на посту: известно, что сигареты убивают. Особенно ночью, когда снайпер углядит огонек за три километра и пустит пулю на считанные миллиметры выше огонька.

Снизу доносились темпераментные речи на незнакомом языке: террористы, судя по всему, шумно и матерно выясняли некий крайне болезненный вопрос о переустройстве общественного порядка.

Но как же они проникли на борт? Да еще и вооруженные?..

Еще раз Мазур размял пальцы. Хорошо, ноги не затекли. Затаил дыхание: запыхтишь шумно, аки в кино, тут же засечет часовой обученный. Что лучше: взять языка или уложить на месте?

Все эти мысли пронеслись в голове Мазура в одно мгновенье.

Он бесшумно двинулся вдоль стены, мигом оказавшись за спиной незваного гостя. Тот каким-то звериным чутьем уловил движенье, спохватился было обернуться – но на то и расчет: Мазур накинул на шею караульному узкий кожаный ремень, стараясь расположить его по центру, на кадыке, с таким расчетом, чтобы рывком сломать шею, душить при нехватке времени – непозволительная роскошь.

Коленом Мазур уперся в крестец часового, и спустя считанные удары сердца тот, не без любезной помощи, вяло опустился на палубу. Мазур приложил палец к его сонной артерии, памятуя старое врачебное правило: никогда не ставить окончательный диагноз, пока смерть не удостоверена. Все эти «я не знал, я думал, он точно мертв» в таких серьезных играх не проходят… И предварительный диагноз не подвел: клиент был готов к переправе в царство мертвых.

Кто-то скажет, что Мазур переусердствовал, кокнул парня вместо того, чтобы душевно расспросить? Да вот беда: пленение и допрос караульного при таком-то раскладе могут выйти боком. А ну часовой заартачится? Один звук – и кирдык, над водой каждый писк ой как слышен.