Теории заговоров. Кто правит миром? - Игорь Прокопенко

Максим Анисимов: «Патенты, которые давала королева, были общепризнанной практикой, которая просуществовала до XVIII века. Человек, который хотел быть легальным пиратом, обращался к английскому правительству, ему давали патент, и он обязался нападать на корабли тех стран, с которыми Англия находилась в состоянии войны. Другие суда он обещался не трогать, и корабли под английским флагом он тоже обязан был пропускать».

Мало кому известно, но, оказывается, московский царь Иван Грозный сватался к Елизавете Первой! Брак между двумя монархами мог бы изменить судьбы всего мира. Однако Елизавета отвергла предложение. Почему она это сделала? Ведь подобный брак мог быть выгоден обоим государствам.

Виктор Захаров: «Царь добивался не только руки королевы, он добивался, чтобы англичане оказали ему прямую помощь в Ливонской войне, которую Россия тогда вела на своих западных рубежах».

Была еще одна причина, почему Иван Грозный сватался к английской королеве. В марте 1553 года царь тяжело заболел. Опасаясь за судьбу династии, он предложил боярам присягнуть своему малолетнему сыну Дмитрию Ивановичу. Однако многие бояре отказались, пожелав видеть на троне двоюродного брата Грозного – Владимира Старицкого. Иван Васильевич выздоровел. Теперь он понимал, как шатко его положение.

Андрей Сахаров, доктор исторических наук: «В одном из писем Иван Грозный откровенно говорил, что в случае, если ему придется бежать из страны в силу разного рода обстоятельств, то он будет просить, выражаясь современным языком, политического убежища в Англии».

За гарантию убежища в Англии Иван Грозный обещал помочь королеве, если у нее самой возникнут проблемы на родине. В этом случае стены Московского Кремля должны были бы защитить Елизавету. Но первая в истории Англии «железная леди» просто не намеревалась делиться властью с кем бы то ни было, даже с заморским супругом…

Принято считать, что Крымская война – это единственный широкомасштабный военный конфликт, где Англия воевала с Россией напрямую, а не чужими руками. Есть общепринятое мнение, что Россия в этой войне проиграла. И причина фиаско – слабость царской армии. Но так ли это было на самом деле?

Владимир Лавров: «Усилиями западноевропейской пропаганды и наших оппозиционеров, и тем более революционеров, было создано такое мнение, что мы эту войну проиграли. Так было написано во всех советских школьных и вузовских учебниках. Вообще, если можно было поругать что-то произошедшее при «проклятом царизме», то ругали. Внушалось, что Крымская война была несправедливой, империалистической. Одна из причин войны заключалась в том, что турки отобрали у православных и передали католикам ключи от храма гроба Господнего в Иерусалиме, от храма Рождества Христова в Вифлееме».

Этот храм, по преданию, построен на том месте, где родился Иисус Христос. Веками одна из главных святынь христианского мира находилась под опекой православных монахов. Передача ключей католикам была, по сути, пощечиной всей христианской России. Однако маховик конфликта запустила причина куда более страшная, чем споры о церковной юрисдикции.

Владимир Лавров: «Вторая причина заключалась в том, что турки преследовали православных славян на Балканах, буквально вырезали целые деревни. На мой взгляд, Россия поступала достойно, защищая своих братьев по крови, по вере – славян. И здесь императором Николаем I была допущена ошибка. Он полагал, что западноевропейские страны, пусть не православные, но все же христианские, в этой ситуации или поддержат Россию, или, по крайней мере, останутся нейтральными».

В феврале 1853 года в Турцию прибыл русский посол князь Меньшиков. Он потребовал возвратить палестинские святыни православной церкви. Князь также предложил передать 12 миллионов христиан Османской империи под защиту России. Стамбул это проигнорировал, и тогда Россия ввела войска в дунайские княжества. Жители тех земель – молдаване, валахи – в основном исповедовали православие. Именно на них было нацелено острие турецких репрессий. Русские войска взяли под свою защиту не только православных, но и католиков и протестантов.

Владимир Лавров: «Но оказалось, что для Великобритании, для Франции главное – нанести удар по России, ослабить Россию, которая в тот момент была мощным государством. Ведь после победы над Наполеоном Россия стала, если говорить современным языком, сверхдержавой».

В декабре 1853 года корабли британского военно-морского флота вместе с союзниками вошли в акваторию Черного моря. Целью их военной операции был город Севастополь. Однако, как свидетельствуют источники, планы у англичан на эту войну простирались намного дальше. Главным трофеем в этой войне должен был стать – ни много ни мало – Санкт-Петербург, столица Российской империи..

Владимир Лавров: «Дело в том, что эта война планировалась Великобританией не как Крымская война. Англичане планировали захватить столицу России Санкт-Петербург, и для этого в Финский залив был направлен английский флот. Он должен был высадить десант, оккупировать столицу и нанести сокрушающее поражение России. Но техническое превосходство оказалось на стороне России. Наши инженеры создали подводные мины, самые современные на тот момент, и только у нас был план расположения этих мин».

Подводные мины изобрел талантливый ученый Борис Якоби, который до этого прославился открытием целого направления в химии – гальванопластики, а также разработкой первого в истории электродвигателя. Мины для подрыва судов использовались и раньше, но механические взрыватели были ненадежными. Якоби оснастил мины особым химическим взрывателем, который гарантированно вызывал детонацию заряда. Корабль, столкнувшийся с подобной миной, был обречен.

Владимир Лавров: «Когда англичане это обнаружили, то не решились идти сквозь мины. Они не привыкли воевать с большими потерями, а тут потери с их стороны были бы, безусловно, большими, и потому англичане предпочли развернуться и уйти. Вот так, без боя, благодаря техническому превосходству мы одержали победу в Финском заливе».

Англичанам так и не удалось взять Санкт-Петербург. Английская эскадра, взвесив риски, просто развернулась и ушла. Не лучше ситуация для Лондона складывалась и в Крыму. Российские войска воевали всерьез, и это ломало все планы лондонских стратегов, потому что англичане несли значительные потери, а они и тогда, как и сегодня, предпочитали проливать не свою кровь, а чужую. Моментом истины для англичан стало сражение в Балаклаве, когда погибло сразу 547 английских солдат. Более всего англичан шокировал тот факт, что потери с обеих сторон были примерно равные. А англичане так воевать не привыкли.

Борис Смолин, заместитель директора РИСИ, кандидат исторических наук: «Вряд ли можно сказать, что Англия нанесла нам какой-то ущерб. Даже если мы возьмем пример корпуса, который десантировался в Крыму – там он практически весь и погиб».

Получается, что за каждого убитого русского защитника англичане заплатили своим солдатом. Раньше, когда англичане воевали с восставшими индийскими крестьянами или когда их броненосцы в упор расстреливали парусные китайские джонки, смертельная арифметика была иной. Один англичанин стоил десяти, а то и сотни туземцев. Пропорция один к одному казалась англичанам чудовищной. Чтобы поднять боевой дух солдат, английские политики и журналисты развернули мощную пропагандистскую кампанию.

«Желательно возвратить Россию к обработке внутренних земель, загнать московитов в глубину лесов и степей».

«Необходимо выдрать клыки у медведя… Пока его флот и морской арсенал на Черном море не уничтожен, не будет спокойной жизни в Константинополе и мира в Европе».

Но еще больше отличился сатирический журнал «Панч». В сентябре 1855 года на своих страницах он опубликовал карикатуру, подпись к которой гласила: «Раздвоенная ворона в Крыму! Она ранена! Так добей же ее!» Но ни эти, ни другие призывы не сумели поднять боевой дух англичан. Корабли под британским флагом подняли якоря и отправились в Лондон, увозя убитых и раненых.

Владимир Лавров: «Их экономика, их финансы не выдержали длительной войны, и поэтому говорить, что победила Великобритания, было бы неправильно. Фактически это была ничья. Да, захватили Севастополь, да, это было очень для нас тяжело, но им пришлось ретироваться. Так что ничья. Потом был Парижский мир, нам запретили иметь военно-морской флот на Черном море, это было очень унизительно, но через некоторое время мы дипломатическим путем добились права иметь флот».