Шаг в сторону - Шломо Вульф

"Марик! - раздался непривычно звонкий знакомый голос. - Можно тебя на минутку?"

Все обернулись и заулыбались. А несчастная Ира смущенно жалась, стоя в дверях тамбура в наскоро обрезанном на плечах и груди своем закрытом платье, впервые без колготок под ним.

Я нерешительно направился к этой чужой девушке. Она, жалко улыбаясь, протянула ко мне руки, обняла и завлекла в сумрак жилых помещений.

"Прости меня, милый, - жарко прошептала она. - Я сама не помнила, что говорила тебе... Ты же для меня... Прости..."

"Не зажигай света, - тихо сказал я в каюте. - Пусть все будет, как прежде..." "Словно ты и наощупь не заметишь разницы," - счастливо смеялась она. "А ты?" "О, и я! Пока я не вижу твою розовую рожицу с бородкой, ты мне очень даже нравишься..."

3.

"Вот она и защитила тебя, как и обещала, - уже смеялась Ира, когда я пересказал ей разговор с иудейцами. - В конце концов, ты и мне рассказывал, как оказался в Израиле, словно на чужой планете. И я тебе так завидовала! Но там у тебя не было ни шагайки, где ты можешь жить у себя дома, ни твоей верной команды, ни могущественных друзей из аборигенов, которые тебе обязаны жизнью. Так что они предложили нам всем просто замечательный выход - эмигрировать и начать жизнь с чистого листа." "А мне все еще даже и вспоминать страшно о тех конверсиях... Здоровый и образованный человек превратился в безграмотного глухонемого. Я, который, в силу своего трудолюбия и трезвости, всю жизнь презирал бездельников-пьяниц, был раз и навсегда превращен в бездомного безработного! Мою примерную семью новое для меня общество раздавило и развалило. Только в холодной и неблагоустроенной Сибири я вернулся к человеческому образу жизни и душой отдыхал от бесконечного ужаса теплого и богатого Израиля. Я поклялся себе никогда в жизни, ни бедным, ни богатым,не возвращаться туда даже в гости! Не иметь дела ни с одним евреем, чтобы не стать причиной пережитого мною ужаса для другой семьи..."

"Мне трудно осознать, как можно в цивилизованной стране довести человека до такого морального состояния. Впрочем, все мы на этой шагайке, каждый по-своему, были искалеченны обществом. То, что ты, при всем твоем "о мертвых либо хорошо, либо ничего", рассказал мне об Израиле, убеждает меня, что тебе досталось, в своем варианте, немногим меньше, чем мне в кавказских заложницах. Зато теперь судьба предоставила нам возможность эмигрировать в совершенно новый для нас всех мир. И в такой интересный, что у меня дух замирает от предвкушения новых приключений. Но главное!.. Что мы все там потеряли? Ничего, кроме новых смертельных опасностей. Бесшабашная храбрость каждого из нас объяснялась очень просто. И ты, и я, и Толик, и Никита в разное время произносили одно и то же - мы не боимся ничего и никого потому, что устали от этой проклятой жизни и только в смерти видим спасение, верно? Но совсем не исключено, что нас ждало в Сибири и нечто худшее, чем смерть. Насколько я знаю этих мерзавцев, они нам ни за что не простят Гударова и прочих! Мне сказали, что в том зимовье остался живой свидетель, которго потом взяли, обгорелого, и посадили. Так что они уже давно знают, чьи выстрелы куда надо оборвали жизнь их любимого атамана. А вот мы не знаем, через кого они это узнали и каким образом на нас охотятся. Раз, два Толя выстрелит первым, а что потом? Я лично вовсе не хочу снова быть... ими разрисованной. Я даже тебе не решилась рассказывать, что я пережила, когда все это проклятый Стасик со мной выделывал по идее Гударова и под его руководством. И какая у него... какие у них всех при этом были рожи... Как они все лезли заглянуть мне в глаза... И как меня потом всем демонстрировали. И кассету этого процесса размножили. Меня знают десятки самых страшных людей. Я так больше не хочу!! Там, откуда мы пришли, нам грозят новые беды. Зато пусть попробуют найти меня тут!.. Вот такую, им назло! Смотри!"

Она включила свет.

4.

"Как это нет связи, слушай? - играл ножом и горящими глазами черномазый бандит перед лицом Вячеслава Пустового. - Когда ты натравил проклятую девку на Игорька Гударова, Аслана, Вадика, то у тебя связь с твоим уебищем была отличная! Говори, где они, куда идут и за чем! Второй раз ты от нас ничего не спрячешь, буржуй." "Хорошо... Жизнь дороже... Дело в Дмитровских старателях."

"Слушай, друг... Хитрый, да? А я для тебя тут чурка с глазами, да? Ты нам говори не то, что мы и без тебя знаем, а правду. Старатель уехал на аэросанях после того, как при всех отрубил руки твоему профессору, так?" "Так..." "Шагайка пошла за ним в район Мальцевского ручья, так?" "Так." "И куда потом девалось уебище вместе со старателем? Мы только что там садились на вертолете. И кроме стай волков и опрокинутых саней ничего не нашли. Почему врешь? Куда ты послал садюгу Толяна и твою девку на своей шагайке, шакал?"

"Не скажешь, где Ирка, - вступил в разговор бородатый рыжий детина, он тебе будет отрезать сначала от головы, а потом от туловища все, что оттуда торчит. Еще лучше, чем дмитровский старатель профессору. Кстати, и ошибку хирурга мы исправим, - обратился он к профессору, - если ты не будешь работать на нас. Что? Таквот, он на все согласен, но только не может нам сказать, куда ты послал шагайку из Мальцевского ручья..."

"Уверяю вас, - и не пытался шевелиться намертво привязанный к столу Пустовых. - Еще до того, как вы меня похитили, я потерял с ними связь. Потом Арензон позвонил мне, но обратный звонок снова не удался. Аномалия, вы же знаете. Там старатели веками исчезали бесследно. Точно так же провалилась в какую-то дыру и моя шагайка со всем экипажем..."

"Ты с ним согласен?" - обратился черномазый к полумертвому от страха Фликасу, сидящему в углу. Наручники ему надели прямо на бинты пришитых кистей. Местный хирург безмерно гордился успехом операции, хотя в глубине души чувствовал, что тут что-то нечисто - слишком активно шло приживление. Даже там, где он второпях не успел сшить сосуды и нервы, чего он и делать-то толком не умел. Сам маг на этот счет от комментариев воздерживался.

Теперь ему предстояла совсем другая операция...

"Он совершенно прав, Казбек Саидович, - льстиво заверещал профессор. Иначе зачем Вячеслав Иванович выписал меня из Израиля?.. Но этот старатель просто опередил меня, и я не успел применить свое искусство в Дмитровке, когда внезапно встретил его. Теперь я буду работать только на вас." "Не врет? - мотнул головой Казбек на мага, прикладывая лезвие ножа к щеке Пустовых. - Или вы все снова вместе обдумали и договорились нас обхитрить, как тогда, когда везли металл? Клянусь, это будет твоя последняя хитрость, израильтянин! - метнулся он со своим кинжалом к Фликасу. - Я тебе не старатель. Я сначала отрежу тебе одну руку, полюбуюсь, тебе дам полюбоваться, а уже потом вторую. И это будет только начало, шайтан!"

"Посудите сами, можем ли мы в такой ситуации хитрить!.. - хрипел Пустовых. - Я же сказал. Любой выкуп..."

"Любой выкуп! - заорал рыжий. - Что нам любой твой выкуп вместо мести за моего лучшего друга Игоря Гударова? Мне нужна та девка, что его добивала в тайге, ты понял? Стасика нет, так я ей сам рожу так разрисую!.."

"Вах, как плохо, женщин мучить, - проворчал Казбек. - Плохая девка, конечно, плохо убила Игоря, за это я ее сам зарежу... Зачем рисовать? Я и Стасу после того, что он с ней сделал, руки не подавал. Где у него было сердце, когда девку портил, а? Пристрелить ее надо было сразу."

"При ней поспорим, - рыжий уже повернулся к профессору: - Если дыра как раз там, где сани, ты сможешь нас провести от них к прииску?" "Я могу только попробовать, Егор Константинович..." "Попробуй, Арнольд Михайлович. Без рук тебе худо будет на этом свете. Вячеслав Иванович, теперь ты слушай меня внимательно. Мы сейчас летим на вертолете к саням. Там профессор Фликас пробует свое искусство. Вокруг будут волки. Я таких еще не видел - лошади!.. Их там Анатолий и твоя шагайка били-не-добили. Ваше спасение только в одном - мы перейдем сквозь дыру к твоим старателям, шагайке и к девке все вместе. Потому, что если мы вернемся ни с чем, то и без вас. Вас, обоих, я подвешу над поляной так, чтобы волки могли вас достать. Но не с первой попытки. Это будет последнее шоу в вашей жизни. Все понятно, господа? А я выпишу из того же Израиля другого профессора."

"Уверяю вас, вы глубоко заблуждаетесь, - умоляюще протянул к бандитам скованные руки маг. - Такого как я в Израиле больше нет... Вячеслав Ива..."

***

"Отлично сработано, Арнольд, - тщетно пытался поднять голову Пустовых, чтобы взглянуть на упавших на пол палачей. - Главное, чтобы охрана не услышала. Ты действительно маг!" "Но я же не хотел! - затравленно оглядывался профессор. - Я не настраивался... Это сработал мой неподотчетный ужас... Теперь нас обоих убьют. Надо им скорее объяснить... я женечаянно..." - бросился он к двери. Пустовых не успел его остановить.

В домик, где держали заложников, ворвались двое с автоматами. Их грозные командиры лежали на грязном полу в жутких позах и не подавали признаков жизни. Внешние охранники тупо смотрели на синие раздутые лица удавленников с неестественно далеко вываленными языками.