Север (СИ) - Сугралинов Данияр

Главному верховоду Рванины тоже пришлось пригубить бормотухи из жбана, и метаморфизм сразу нейтрализовал алкоголь. Глядя на своих подопечных, Лука думал о том, что для мутантов важен авторитет лидера. А значит, о Севере Железном не просто должны услышать — слава должна бежать впереди него, мелкие рейды должны желать попасть под его защиту, и сегодня он преодолел первую ступень к достижению своей цели.

Вернулись женщины, заняли места между пришлыми героями. Близняшки заинтересовались Севером и сели с двух сторон, он не стал их прогонять, хотя и не собирался делить с ними ложе. Головой Лука был в далекой Империи, где остались соратники и мама. Тягостные мысли метались от Столицы к Убежищу, где скоро Кору должны принести в жертву.

Лука всей душой рвался в путь, на помощь сестре, но понимал, что железный — он, а остальным нужно отдать эту ночь. Она у них сегодня будет горячей.

Глава 8. Избранница Двурогого

Когда брат Коры Децисиму, Лука, мистически переродившийся в теле императора Маджуро, собрался лично ехать к северным баронам, чтобы просить о помощи в войне с Рецинием, девушка тут же засобиралась с ним. Во-первых, ей хотелось побывать на родине отца, вдохнуть полной грудью свежий, пахнущий травами воздух, увидеть изумрудные склоны холмов, словно белым горохом, усыпанные пасущимися овцами, посмотреть на деревья, такие огромные, что их не обхватить даже вдвоем, взявшись за руки, а по стволу можно забраться на самые облака! Отец говорил, что люди на севере честнее, умеют держать слово и верны клятвам.

А во-вторых… или во-первых, это как посмотреть, у нее была еще одна причина всей душой и телом желать этой поездки. И у причины было имя: Кейн.

Этого бойкого и симпатичного парня Кора заприметила сразу.

Да, то, что Куница замешан в темных делишках, стало понятно быстро. Кора частенько встречала таких лихих удальцов, швыряющих деньги направо и налево, уверенных и дерзких. Но поведение парня изменилось, когда Маджуро привлек его к каким-то государственным делам.

Поначалу Куница воспринимал ее как фаворитку императора, тщательно скрывая свой интерес. Но Кора частенько ловила его взгляды… Такие, от которых металл плавится, не то что сердце. Но стоило посмотреть на него, как парень отворачивался. Кора слишком многое повидала в свои годы и отлично понимала, что интересна Кейну так же, как и он ей.

Этот парень ей не просто нравился. При одной мысли о нем сердце срывалось в галоп, звенело в ушах, а внизу живота разливалось тепло. Ни к кому она ничего подобного не испытывала. В детстве, лет, кажется, в семь, она считала, что влюбилась в кудрявого соседского мальчика — состоятельного, чисто одетого, с вымытыми волосами. Девочка ходила за ним тенью, у дома караулила, но делала все так, чтобы он не видел, и однажды, не замечая слежки, пацан громко и беззастенчиво пустил газы. Видимо, заряд был таким убойным, что перебил крылышки влюбленности Коры. После чего она решила, что мальчик не тот, кем казался поначалу, и разлюбила его.

Детский трепет ни в какое сравнение не шел с тем, что она испытывала к Кейну-Кунице, который должен был сопровождать Луку. Чувствуя, что просто умрет без него, тоже изъявила желание ехать. Лука уперся и был против, но она настаивала до тех пор, пока брат не согласился.

Всю дорогу они с Куницей украдкой целовались, держались за руки и не могли дождаться, когда же условия позволят им остаться вдвоем и в полной мере насладиться друг другом. На достойной обстановке настоял Куница, он хотел, чтобы от первого раза у Коры остались только хорошие впечатления.

Ночь в замке северного барона Расмуса стала первой, проведенной ею в постели с мужчиной…

Они занимались любовью в шестой раз подряд, когда Куница обостренным чутьем первым ощутил, что происходит. Короткий скрежет в замочной скважине, а в следующее мгновение он уже вскакивает с постели, одновременно веля Коре спрятаться под кровать, и как есть — обнаженный и на взводе — встречает непрошеных гостей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Семеро вломились в их покои, и трое расстались с жизнью сразу же. Куница обучался выживанию и дракам в опаснейших трущобах Столицы, где чуть замешкался — и ты труп. Юркий и смертоносный Кейн уложил врагов кинжалом, выхваченным как из воздуха, в считанные мгновения. Почти расправился и с четвертым, но тут остальные опомнились от ошеломления — ожидали ведь, что в комнате будет одинокая спящая девушка, — схватили Куницу и обрушили на него шквал злых мстительных ударов. Что было дальше, Кора не увидела: дерущиеся вывалились в коридор, откуда доносились вопли и стоны.

А когда гости вернулись, Куницы среди них не было. Только тогда Кора разглядела, что в числе нападавших был и сам барон Расмус.

Ее обнаружили сразу, мгновенно перевернув комнату вверх дном, выволокли из-под кровати.

— Связать! — велел стражникам хозяин.

Девушку принялись скручивать, она билась бешеной кошкой, пыталась царапаться и брыкаться, пока ее не ударили по голове и мир не поплыл. Коре было плевать, выживет она или умрет, в голове пульсировала единственная мысль: Кейн!

Барон похотливо пожирал ее обнаженное тело взглядом, было видно, что он буквально слюной исходил, страстно желая здесь и сейчас надругаться над своей жертвой, но сдерживался.

И тут словно из ниоткуда появился Маджуро. Кора услышала лишь неясный шорох, всхлипы, а потом навалившиеся на нее северяне сползли на пол, и в комнате остались лишь она, дрожащая и лихорадочно натягивающая платье, барон и Маджуро. Оскалившись по-звериному, брат тяжело дышал, все его нагое тело было в крови. Одним невероятным прыжком он покрыл расстояние до барона, ударил его лбом в нос, и Расмус, хрюкнув, свалился на пол. Скорчился, застонал.

— Кора, ты в порядке? — спросил брат, метнулся к ней, прижался, погладил спутанные волосы.

— Лука… Где Кейн? — спросила она о том, что тревожило ее больше всего на свете.

— Сейчас… — пробормотал Маджуро.

Брат вышел из покоев и через пару секунд вернулся, затаскивая истекающего кровью Куницу, в котором еле теплилась жизнь. Кора хотела было броситься к нему, заголосить, но лишь до крови закусила губу — нельзя мешать Луке. Положив руку на шею Кейна, тот замер, будто к чему-то прислушался, а потому не увидел, как поднялся барон Расмус.

— Лука! — заорала Кора.

Брат обернулся.

— Где Давен? — спросил барон, сверля его взглядом. — Где мой сын? Что ты с ним сделал, Маджуро?

— За чертой, — прорычал брат. — Он покусился на меня и поплатился. Как поплатишься и ты, и твоя…

Что произошло секундой позже, Кора так и не поняла. Барон вытянул руку, в которой что-то блеснуло, Маджуро словно окаменел и рухнул замертво. Девушка бросилась на предателя, но получила удар в грудь и упала, скорчилась рядом с истекающим кровью Кейном. Она понимала, что будет потом, потянулась к кинжалу, чтобы убить себя, но Расмус отшвырнул его ногой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Прибежали люди барона, и тот приказал вынести убитых, а тело Маджуро запереть в клетку. Казалось, негодяй боялся даже мертвого императора.

Утром, когда ее выволокли на двор, барон начал раздавать указания.

— Девку — тоже в клетку, — сказал он, указав на нее. Потом ткнул толстым пальцем в безжизненное тело Куницы: — Парня, если не сдохнет, — на рудники.

Внутри у Коры будто что-то омертвело, она не сопротивлялась, когда на ее глазах императору отсекли руки и ноги, а потом долго пытались отпилить голову. Брат был мертв, но эти мрази продолжали надругаться над его телом. Куницу к тому времени выволокли куда-то за пределы замка, и по тому, как тот безжизненно волочился тряпичной куклой по земле, Кора поняла, что любимый мертв.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вскоре занялись и ею. Когда ее связали, девушка мысленно проговаривала одно и то же: «Это не мое тело, это не со мной, нет, со мной не может этого происходить, значит, это не я». Память, будто оберегая неокрепший юный разум, намертво заблокировала все, что происходило в этот хмурый по-северному промозглый полдень.