Преображение (Медовый месяц) - Джуд Деверо

В полночь Уэсли объявил, что праздник закончен, что они уезжают рано утром. Он взял Лию за руку и решительно повлек к лестнице.

Лиа ощущала себя на верху блаженства. Она выпила чересчур много великолепного пунша, который подала ей Бесс, и, вернувшись в свою с Уэсли комнату, тихо напевала. На кровати лежала ее лучшая ночная сорочка, прозрачное сочетание шелка и кружевных оборок. Лиа взяла ее в руки, прижала к груди и стала танцевать, кружась по комнате.

— Ты пьяна? — спокойно спросил Уэсли, снимая рубашку из оленьей кожи.

— Как ты красив! — выдохнула Лиа, разглядывая голого по пояс Уэсли.

В его глазах мелькнул интерес — это не был мимолетный взгляд.

Лиа остановилась, хотя ее голова продолжала кружиться.

— Ты будешь заниматься со мной любовью? — прошептала она.

В золотистом цвете единственной горевшей в комнате лампы было видно, как изменилось выражение лица Уэсли. Он шагнул к ней.

— Думаю, меня можно уговорить.

Лиа отбросила ночную сорочку и застыла в ожидании, сдерживая дыхание. Сердце ее бешено стучало. Больше всего в жизни ей хотелось, чтобы он опять обнял и поцеловал ее. Когда он к ней приблизился, она коснулась его обнаженной груди, поросшей густыми волосами.

— Уэсли! — прошептала она, и Уэс наклонился к ней.

В дверь громко и быстро постучали, но они этого не услышали. Дверь открылась, вошел Стивен Шоу:

— Похоже, моя сестричка не ошиблась.

— Что, черт возьми, тебе здесь нужно? — сердито спросил Уэсли.

— В отличие от тебя, Стэнфорд, меня не ждут две женщины в двух разных комнатах. Моя сестричка выплакала себе все глаза, потому как подозревает тебя в том, чем ты и вправду занимаешься. — Он исподтишка бросил взгляд на Лию. — Я убеждал ее, что ты человек чести, что тебе можно доверять. Только вот наблюдая, как эта девчонка преследовала тебя весь вечер, я понял, что обманывал сестру.

— Убирайся отсюда, — устало сказал Уэсли и отступил от Лии. — Скажи Кимберли, что через несколько минут я приду к ней.

— Когда закончишь здесь? — злорадно рассмеялся Стивен и вышел из комнаты, пока Уэс не успел ему ответить.

— Лиа, прости меня, — заговорил было Уэсли. Лиа сердито взглянула на него. Под воздействием выпитого она перестала владеть собой, и теперь ее настроение мгновенно изменилось, любовь уступила место ненависти.

— Простить за то, что ты не довел до конца начатое дело? Простить за то, что ты не воспользовался слабостью одной из гулящих Симмонс?

— Не пойму, о чем ты, — заговорил он и потянулся за своей ночной рубашкой. — Ты моя жена, и…

— Я твоя жена? Это ты говоришь про меня, кто весь вечер умоляла тебя не изнывать по божественной мисс Шоу?

— Ты бы придержала язык, — предупредил Уэсли.

— Мой язык? — Она от негодования задохнулась. — А разве ты не знаешь, что мы, Симмонс, умеем пользоваться языком не только для разговора? Разве это не у нас в крови?

Уэсли молча натянул рубашку.

— Слушай, не могу понять, о чем ты. Ты была готова пуститься в дорогу под видом моей двоюродной сестры, ты всегда знала о моих чувствах к Ким. Я с самого начала пытался вести себя честно и достойно.

— Достойно? Ты готов был наброситься на меня и это ты называешь достойным? Уэсли удержался от улыбки:

— Ты целый вечер всеми силами пыталась завлечь меня, и демонстрация твоей ночной сорочки была совсем не для того, чтобы успокоить человека.

— Я надела ее не для тебя, — тихо отозвалась она и отвернулась, чтобы скрыть свое унижение. Уэсли улыбнулся:

— Честное слово, Лиа, я польщен, что ты так старалась залучить меня в свою кровать. Мне было хорошо, пока ты со мной кокетничала, даже танцуя с другими; поэтому я думаю, ты могла бы соблазнить меня, если бы Стивен нам не помешал. Но, по правде говоря, мне действительно нужно соблюдать наше соглашение. Ради Ким я попробую сопротивляться твоим чарам.

— Что ты собираешься делать? — прошептала она, повернувшись к Уэсли.

— Я в долгу перед той, кого люблю, и я нужен ей весь, до конца, и впредь буду всеми силами противиться тебе.

— Тому, что уже случилось раньше? — прошептала Лиа. — Как ты ни старался, ты поддался на мои чары?

— Послушай, мне действительно пора идти, поэтому давай поговорим об этом в другой раз. Но ты права. Когда-то ты ведь уже бросилась на меня.

— Бросилась на тебя? Как сегодня?

— Лиа. — Он шагнул к ней. — Видно, я тебя обидел.

— Обидел? Такие, как я, не обижаются. Разве ты этого не знал? Женщины моего происхождения, которые с детства не носят шелковых одеяний, способны только соблазнять и завлекать. Когда мы приедем в Кентукки, я не стану открывать ткацкую мастерскую. Я… я просто пойду по рукам.

На лице Уэсли появилось жесткое выражение:

— Ты меня не правильно поняла. Я только хотел тебя поблагодарить за готовность отдаться мне.

— Больше это не повторится, — холодно ответила она. — В следующий раз я предложу себя другому.

— Ты этого не сделаешь, пока остаешься моей женой, — рявкнул он.

Она вызывающе улыбнулась:

— Не пора ли тебе идти к твоей Кимберли? Если из-за тебя ей придется плакать слишком долго, ее глазки покраснеют. А как она тебя соблазняет? Она заманивает тебя в кровать слезами?

— Кимберли девственница, — резко произнес Уэс, сузив глаза.

Лиа развела руками:

— За тебя борются продажная девка и девственница. Бедный Уэсли, тебе, видно, выпадают бессонные ночи. Ступай к ней.

— Лиа, я ни разу не сказал, что ты продажная девка, — заговорил было Уэсли.

— Убирайся! — пронзительно закричала она.

— Если я тебе нужен…

— Ты мне нужен? — крикнула она в ответ. — Меньше всего ты мне нужен. Жаль, что я не могу сама уехать в Кентукки, и дай Бог, никогда больше тебя не видеть. А теперь ступай к своей милой Кимберли. Она ждет тебя.

Уэсли хотел было ответить ей, но промолчал, повернулся и вышел. Лиа упала на колени, ее тело сотрясали рыдания. Он сказал: «Нужен ей». Нет, не он был ей нужен, она жаждала его, ждала того, кто не был бы равнодушен к ней, кто при виде слезы на ее щеке бросился бы к ней. Того, кто не знал ее семью, кто не посчитал бы ее продажной, еще даже не встретив.

Позже, когда настала ночь, Лиа сняла платье и надела ночную сорочку. Она выплакала все слезы, ей остались только опустошенность и ощущение, что жизнь так никогда и не переменится. Она родилась на болоте и обречена всю жизнь быть частью болота. Изящная одежда так никогда и не сможет скрыть ее низкого происхождения, Когда Лиа проснулась утром, в комнату украдкой скользнул Уэсли. Она понимала: ему не хочется, чтобы посторонние знали, что он провел ночь не с женой.

— Ты проснулась, — произнес он, когда свет раннего утра осветил комнату. — Лиа, возвращаясь к тому, что было вечером…