Слепящая пустота - Андрей Чернецов

Отец Павел оказался очень интересным рассказчиком, и время до вечера пролетело незаметно. Данька встрепенулся, когда на звоннице Покровского собора колокол ударил шесть раз.

— Ой, мне пора, — виновато молвил мальчик.

— Куда это ты собрался?

— Да в «Дом под градусником», — махнул рукой в сторону форта. — К Семену Степановичу Бурому. Он меня приютил на время, пока папка не отыщется.

— Бурый? — монах нахмурился. — Слыхал я, что он промышляет неблаговидными делишками. Может, останешься тут?

Данила покачал головой. Обещал ведь, надо слово держать. К тому же солдат уже дважды спасал его.

— Ладно, ступай, чадушко, — погладил ребенка по голове отец Павел. — Но ухо держи востро. И вдруг чего, беги прямо сюда да спроси меня. Помогу, чем сумею.

— Спасибо, дедушка, — улыбнулся Данька.

И помчался к воротам.

Старик перекрестил его и прошептал:

— Храни тебя Господь, отрок Даниил. Да выйдешь ты живым и невредимым изо всех передряг, как твой тезка изо рва со львами…

Выяснилось, что Семен Степанович давным-давно освободился от дел и уже битый час поджидал Даньку у арки, ведущей внутрь форта. Чувствовалось, что конфедерат сильно взволнован.

— А я уж думал, ты заблудился, — Бурый приобнял мальчика, ласково потрепав по волосам. — Или снова влип в какую историю.

Данька не стал рассказывать о драке с покровскими сорванцами. Сказал, что встретил одного интересного человека, который рассказал много увлекательного о монастыре и истории района.

— Ну, пойдем, пойдем скорее, — повлек его куда-то Семен Степанович. — Там тетя Тоня уже заждалась. Ужин стынет.

«Какая еще тетя Тоня?» — удивился Даниил.

Тетей Тоней оказалась дебелая женщина с неприятным лицом, на котором особенно выделялись блеклые, бегающие глаза и острый длинный нос. Она встретила их на пороге квартиры, расположенной на втором этаже (самом безопасном — подмигнул гостю солдат), и тут же распорядилась, чтобы «мужики» снимали обувь, а то «грязищи нанесут».

Квартира у Бурого выглядела, на Данькин взгляд, весьма роскошной. Такой и у покойного коменданта Четвертого форта не было. Двухкомнатная, с небольшой кухней, раздельными ванной и туалетом. Стены и полы комнат покрывали ковры, причем — довольно хорошо сохранившиеся. Мебель не ограничивалась стандартным набором из стола, стульев и кровати. Имелось здесь и несколько вместительных шкафов: один для одежды, а другой — для посуды, стеллаж, заставленный книгами, и пара тумбочек, на одной из которых высилось большое трехстворчатое зеркало.

Юный следопыт, само собой, первым делом кинулся к книжным полкам. Хозяйка при этом пренебрежительно фыркнула и строго сказала, что нужно идти мыть руки и садиться за стол. «Всякими глупостями» после ужина можно позаниматься. Пристыженный Данила понуро поплелся за Семеном Степановичем в ванную. Тетя Тоня ему не нравилась.

Зато от ванной мальчишка испытал нескрываемое удовольствие. Водопровод, естественно, не работал, как и во всем городе. Но конфедерат приспособил для воды большой металлический бочонок, приделанный к стене, и при повороте медной ручки вода лилась из крана веселой струйкой. А еще ему выдали мыло. Не обычное, коричневое хозяйственное, а приятно пахнущее розовое, здорово пенящееся. И вытерся Даня большим и пушистым полотенцем, с которого задорно подмигивал забавный большеухий мышонок.

Стол, накрытый в большой комнате, ломился от яств. Украшением его была большая фарфоровая кастрюля с аппетитно пахнущим мясным варевом.

Откуда ж такое богатство у обыкновенного солдата? Вспомнились слова отца Павла о том, что Семен Степанович занимается какими-то сомнительными делами. Однако урчащий от голода желудок заставил прогнать неприятные мысли.

Съев целых две тарелки чудесного бульона, Данька осоловел от сытости и уже не мог смотреть на еду, хотя выглядела она восхитительно.

— Не могу, — покачал он головой, когда тетя Тоня положила на тарелку очередной кусок дымящегося мяса.

— Ну, хоть чайку попей, — предложил радушный хозяин.

Гость со вздохом кивнул.

Тетя Тоня налила полную чашку непривычно пахнущего напитка. Данила сделал маленький глоточек. На вкус совсем не похоже на чай из мха.

— Пей, пей, — подбадривал солдат. — Это настоящий, краснодарский. Из старых запасов.

Хозяйка неожиданно одарила юного гостя каким-то непонятным взглядом, от чего мальчику сделалось как-то не по себе.

— Э, да ты, я вижу, уже спишь, — захихикал Семен Степанович.

Глаза и вправду стали слипаться. Веки налились такой тяжестью, что поднять их уже недоставало сил. И голова тоже стала тяжелой. Вместе с руками и ногами.

— Давай-ка, брат, я отнесу тебя в кровать. Пора баиньки. А утром поговорим о том, как нам разыскать твоего отца.

Мальчишка не сопротивлялся. Действительно устал.

Когда тело погрузилось в мягкие и теплые объятия перины, он сразу провалился в глубокий сон. И снился ему Пустынный Лис…

— Как мне называть вас, приятель? — спросил шериф, как только они вошли в тесное помещение офиса.

Как видно, блюститель местного порядка был из тех парней, что всегда прут напролом, стараясь сразу взять быка за рога.

— Джейк Корд, — ответил Пустынный Лис и по глазам шерифа понял, тот ему не верит.

— Чед Макнейли, — сухо представился шериф, тяжело опускаясь за грубо выструганный стол. — Ну что ж, мистер Корд, давайте все с самого начала и по порядку. Кто вы такой?

— Скажем, охотник.

— Охотник?

— Да. Некоторые называют меня именно так.

— Охотник на животных?

— Не обязательно. Иногда и на людей.

— И сколько же вы хотите за поимку этого… гм… зверя?

— Ни цента!

Шериф был определенно озадачен таким ответом:

— То есть как? Заранее извиняюсь, мистер Корд, но вы не создаете впечатление человека, склонного к бескорыстный поступкам.

— Тем не менее, это как раз такой случай.

— Вы заставляете меня несколько пересмотреть свои взгляды на мир, знаете ли…

— Я очень рад этому. Впрочем, после встречи со мной убеждения людей часто меняются.

— О, даже так?.. И все-таки я бы хотел узнать причину вашего интереса к нашему городу.

— Я пришел убить зверя, — коротко ответил Пустынный Лис, — и я не возьму за это с города ни единого цента. У меня личные счеты с этим… человеком.

— Так все-таки зверь или человек? — хитро прищурился Макнейли.

— Все-таки человек, — кивнул Корд.

— Что вам о нем известно?

Джейк пожал плечами:

— Собственно, не так уж и много. Убийства происходят стихийно в разных местах. Длятся три-четыре месяца, а затем все на какое-то время прекращается, иногда даже на целый год.

— И давно вы выслеживаете его?

— Несколько месяцев. В конце концов, поиски привели меня в ваш город. Зверь оставляет за собой след из свежих могил.

— Почему вы так уверены, что он по-прежнему здесь?

— Он здесь, поверьте мне. Десять смертей, и только после он уходит.

Шериф нервно заерзал на стуле.

— Значит, еще четверо?

— Значит, еще четверо, — подтвердил Пустынный Лис.

— Кто он? Белый? Индеец? — Макнейли хмуро смотрел в забранное решеткой окно.

— А это имеет какое-то значение?

— Для меня — да!

— Он белый, европеец, такой же, как мы с вами.

— Но откуда вы…

— Боюсь, на этот вопрос я не смогу вам ответить, шериф.

— Ну, хорошо, зачем он это делает, хоть можете сказать?

— Он убийца, только и всего. Он получает ни с чем не сравнимое удовольствие, отнимая чужую жизнь. Он этим живет. Убийства питают его некой… назовем это силой. Они пробуждают в нем желание жить и снова убивать. Он одержим.

— У индейцев есть древние легенды о подобных людях.

— Да, это так, — не стал отрицать Корд. — Человек, способный перекинуться в зверя, — пережиток тотемизма.

— Как вы сказали?

— Не важно. Это всего лишь страшные легенды, не более. Существует особая психическая болезнь, когда человек сходит с ума, считая себя диким зверем, но внешне остается прежним.

— Итак, мы будем искать именно такого человека?

— Нет, мы будем искать зверя.

— Но я не понимаю…