Мастер перекрёстков - Инна Зинченко

— Всё, как будто в порядке. Она в обмороке. Зовите Макса, пусть он её осмотрит, — приказала Лита.

Кость представил, как этот сомнительный лекарь будет осматривать его возлюбленную и нахмурился, но окрик Светлейшего быстро вернул ему привычную исполнительность и покорность. Галимат был встревожен настолько, что даже Лита не могла понять, что же так испугало супруга.

— Галимат, объясни мне, что случилось, — потребовала она. — Мне кажется, что ты знаешь.

— Ничего я не знаю, — заупрямился Князь, — я ведь был с тобой.

— Я всегда вижу, когда ты врёшь, — настаивала Княгиня, — не пытайся меня обмануть. Мне необходимо понять, что происходит в моём доме!

— Я тоже этого хочу, — грустно произнёс Галимат.

И, хотя слова эти Князь произнёс почти искренне, Макс заметил, что Галимат много не договаривает. От всех этих тайн и секретов его уже начинало потихоньку мутить, поэтому, он решил рискнуть.

— Светлейший, если я не буду знать всего, то и помочь вам всем не смогу. — Дальше он решил немного сблефовать и строго заявил: — Князь, я не могу определить, что случилось с Княжной, но вижу, что это необычная болезнь.

Видя, как меняется лицо Галимата, лекарь даже испугался. Сначала Светлейшего бросило в жар, он покраснел, как вареный рак, потом побелел. Густые брови сошлись над переносицей в одну сплошную полоску, а губы Князь закусил так, что их почти не было видно.

— Рассказывай всё! — Лита, в страхе за жизнь дочери, перешла на визг, чего никто от неё никак не ожидал. — Рассказывай, скотина! Если с Патитой что-то случится, то я не знаю, что с тобой сделаю!

Светлейший испуганно переминался с ноги на ногу, но продолжал хранить гробовое молчание, чем довёл жену до истерики. А Макс, осматривая дочь Князя, вдруг обнаружил у неё на лодыжке странную вещь. Он не мог поверить своим глазам — аккуратное белое пятно — иней! Но как такое может быть, ведь девушка жива и находится в тёплом помещении?! Откуда иней? Лекарь пристально посмотрел на Галимата и от этого взгляда Князь так вжал голову в плечи, что даже подбородок исчез.

— Князь, а ведь с Патитой случилось что-то, чего я объяснить не могу, — как можно спокойнее, чтобы не спровоцировать Светлейшего, сказал Макс. — Если Вы не объясните мне, что здесь происходит, то я не могу отвечать за жизнь Вашей дочери, сами понимаете.

Наконец Князь сдался. Тяжело вздохнув, он выдавил из себя:

— Хорошо, лекарь, я расскажу тебе всё, но сомневаюсь, что это поможет. Пошли в мой кабинет и поговорим без посторонних ушей, — он бросил строгий взгляд на свою жену, словно намекая, что именно её уши он считает посторонними.

Светлейшая Княгиня мгновенно вспыхнула, как порох. Синие глаза сверкнули холодным недобрым огнём, губы задрожали, но не от волнения, а от возмущения. Она открыла, было, рот, чтобы устроить мужу грандиозный скандал по системе Станиславского, но тут же успокоилась. Макс удивился такой резкой смене настроения, но, взглянув на Галимата, всё понял. Вид у Князя был решительный, более того, злой. А красавица Лита, за всю свою совместную с Галиматом жизнь, настолько хорошо его изучила, что сразу же поняла — препираться бессмысленно и опасно. Она была далеко не дура эта Светлейшая Княгиня и знала границы дозволенного. Когда Галимат ведёт себя так, лучше поскорее исчезнуть из поля его зрения, чтобы не навлечь на себя гнев. В некоторых вопросах Светлейший бывает чрезвычайно упрям. Любопытство не давало покоя, грызло её изнутри, но Лита, гордо вскинув голову, молча удалилась. Ничего, ничего, — думала Лита, — из Галимата я, конечно, ничего не смогу вытащить, зря только нервы потрачу и время. Но ведь есть ещё и лекарь, а этот от меня никуда не денется! Я из него вытяну всё, даже то, чего он сам не знает. Светлейшая Княгиня сразу же приободрилась и повеселела. Галимат, глупец, что надумал, скрывать что-то важное от неё!

Глядя в след, удаляющееся женщине, Макс почувствовал, как сжалось его сердце. Ему хотелось послать этого Светлейшего куда подальше и рвануть за Княгиней, но это не его мир и не его законы, надо как-то приспосабливаться, кто знает, удастся ли ему когда-нибудь отсюда выбраться? И сразу же вспомнился этот странный голос, который он услышал в подвале, обещающий помочь ему если ты этого захочешь. Глупость, какая! Почему я должен этого не хотеть?

— Ну, лекарь, ты готов выслушать мою исповедь? — Отвлёк его от грустных мыслей голос Галимата.

— Конечно, Князь, — скрипя сердцем, согласился Макс. — я ведь сам от Вас это потребовал.

Зря сказал, зря! Лицо Светлейшего моментально затянула тёмная туча и, словно гром среди ясного неба, раздался голос:

— Ты потребовал?! Что ТЫ можешь требовать от меня?! Кто ты такой?! Будь очень осторожен со словами, так можно и головы не сносить!

Задолбал! Достал — дальше некуда! Как к этому психопату можно приспособиться? И так — не хорошо и наоборот — плохо! — подумал лекарь с тоской и поплёлся за Светлейшим с видом обречённого на казнь.

Но на самом деле, после всего того, что он успел здесь увидеть, его действительно изводило любопытство и этот странный случай с Патитой лишь подлил масла в огонь. Светлейший явно что-то скрывает и этот что-то настолько пугает его, что даже невооружённым глазом видно, как его бросает в пот при одной только мысли, что секрет его может быть раскрыт или это что-то другое? А Лита подозрительно легко согласилась уйти. Макс уже успел немного изучить эту женщину и знает, что такие, как она так просто не сдаются. Что-то Светлейшая Княгиня задумала.

— Удивлён, что Лита так легко сдалась? — Хмыкнул Галимат. — Можешь не удивляться, она попытается выудить мой секрет у тебя. Эта женщина никогда не признает поражения, уж мне ли её не знать! — В глазах Светлейшего мелькнул восторг. Собственная жена не переставала восхищать его уже на протяжении многих лет. Он, как будто наблюдал за ней, как будто за какой-то диковинной зверюшкой, которой в природе никогда не было и быть не должно.

Макс остановился и с удивлением посмотрел на Князя.

— Так зачем же Вы мне собираетесь всё рассказать, если знаете, что я могу выдать Вашу тайну Светлейшей Княгине? — Недоумевая, спросил он.

— А затем, что, если ты ей это расскажешь, то и дня лишнего не проживёшь, — спокойно объяснил Князь, — в этом ты можешь не сомневаться.

А Максим и не сомневался. Если Галимат за гораздо меньшие провинности позволял себе четвертовать людей и при этом не испытывал никаких угрызений совести, то ему, в случае предательства надеяться на благополучный исход не стоит.

— Что притих? — Спросил Князь. — Можешь прямо сейчас развернуться и уйти и я пойму. Ты уверен, что никому не расскажешь о том, что услышишь и, возможно, увидишь?