Утро после победы - Ариадна Константиновна Рокоссовская

ее Ивану Степановичу в самое тяжелое для него время – вскоре после того как войска немецкой группы армий «Центр» окружили основные силы руководимого им Западного фронта в районе Вязьмы.

Наталия Ивановна: Да, отец в этот момент был в очень тяжелом состоянии. Только что, во время Московской битвы, в качестве командующего Западным фронтом ему пришлось пройти через страшные испытания. И когда он возглавил Калининский фронт, который начинался с очень небольших сил, с того, что удалось собрать, ему было очень важно не только стабилизировать ситуацию на своем участке, но и самому не опустить руки. Вот в такой ситуации он встретил маму. Армия, в которой она служила, во время наступления немцев на Москву была разбита, и мама попала на Калининский фронт. Она работала в военторговской сети – они кормили бойцов на передовой. Туда приехал человек из штаба фронта и сказал, что командующему нужна помощь по хозяйству. Так мама оказалась в штабе у отца. Штаб – смешно сказать – это была простая хата. Она рассказывала, что когда вошла в его комнату, сразу увидела, что это очень мужское жилище. В комнате стояла железная кровать, накрытая солдатским одеялом, и под ней была сиротливо брошена пара тапок. Она стала наводить там порядок. Ситуация в октябре 41-го была напряженная, войска готовились к знаменитому контрнаступлению, которое началось 5–6 декабря (для Калининского фронта – 5 декабря), и она один раз увидела командующего, когда он приехал с фронта. Он поздоровался с ней за руку, внимательно посмотрел и сказал: «Будь хозяйкой». Слова эти оказались вещими: спустя какое-то время и на долгие годы она стала хозяйкой. Но мама не говорила, что эта первая встреча вызвала у нее какое-то сильное чувство. Скорее ее поразило, каким измученным выглядит командующий, какой он худой, с кругами под глазами – отец в это время еще мучился язвой. А вот она ему, наверное, сразу понравилась. Но об этом родители не любили говорить – они были очень сдержанными в выражении своих чувств. В первое время они, конечно, не могли даже поговорить, приглядеться друг к другу. Уже позже, когда ситуация стала менее напряженной, он начал задавать вопросы, кто она, откуда, кто ее родители. Она была совсем девчонкой, незадолго до начала войны закончила школу и приехала в Москву на заработки, снимала комнату на Мещанской улице – это сейчас проспект Мира. Мама ушла на фронт добровольцем, когда ей еще не исполнилось 18 лет. Для нее отец был защитником. Папа видел в ее глазах, что никакой слабости он в этих отношениях допустить не может. Так они встретились и больше не расставались. Есть даже такая магия цифр – они прожили вместе 31 год, и 31 год мама была его вдовой.

Это правда, что, когда ваш отец, страдавший от язвы, бывал на передовой, она с термосом пробиралась в окопы?

Наталия Ивановна: Нет, это, конечно, шутка. Но она действительно старалась, чтобы у отца была какая-то горячая еда, потому что в течение всей войны его мучила язва. Когда после Победы отец оказался в Вене, у него началось обострение болезни – очевидно, из-за того, что напряжение военного времени спало, и он позволил себе расслабиться. Из Москвы приехали врачи, был собран консилиум, постановили немедленно делать операцию. Но отец колебался. Спросил, есть ли в Вене хорошие специалисты европейского уровня. Ему ответили: «Да, есть одно светило медицины, но он – сторонник фашистской партии». Отец решил все же проконсультироваться с австрийским медиком, не говоря ему, кто он. И этого врача привезли к отцу в ставку в курортный город Баден. Люди из отцовского окружения пытались скрыть должность пациента, но не догадались убрать маршальскую шинель с погонами, висевшую при входе в дом. Когда врач вошел в комнату, где лежал отец, он щелкнул каблуками и обратился: «Здравствуйте, господин фельдмаршал!» Австрийский медик понял, что лечить надо не язву, а ее причину – состояние человека после войны. И прописал отцу нормально питаться, съездить на охоту. Он оказался прав – отцу стало гораздо лучше, причем без всяких операций. Интересно, что потом отец пытался его найти, но узнал, что этот врач был осужден Нюрнбергским судом, потому что вроде бы был причастен к опытам над военнопленными.

Маршала Конева с благодарностью вспоминают в Европе за максимально бережное отношение к памятникам архитектуры.

Наталия Ивановна: Да, он заботился о том, чтобы обходить большие города, сохранять культурные ценности Кракова, Праги. Им были даны соответствующие директивы – сохранить памятники архитектуры, не бить крупнокалиберной артиллерией. Удалось нашим войскам сохранить и польский город Ченстохова, где в Ясногорском монастыре находится знаменитая святыня – Икона Божией Матери. И мне рассказывали, что местные ксендзы потом творили молитву за здравие командующего фронтом. Это, кстати, был почерк отца – не разрушать города, которые оказывались на острие удара. Только в Берлине этого сделать не удалось, потому что немцы превратили практически каждый дом в крепость. Кстати, во время Берлинской операции отцовский фронт наступал и на дрезденском направлении. Как-то раз ему доложили, что в заминированных штольнях разведчики 1-го Украинского фронта обнаружили, по всей вероятности, сокровища Дрезденской галереи. Понятно, что полотна, в числе которых знаменитая «Сикстинская Мадонна» Рафаэля, хранились в не самой благополучной среде. Отец поехал туда сам, несмотря на разгар боевых действий. Были вызваны специалисты, которые вывозили эти картины в летний дворец саксонских королей, из Москвы приехали реставраторы, которые должны были готовить шедевры к отправке в Советский Союз. Отец предложил им перевезти некоторые полотна на его самолете. Искусствовед Наталья Соколова испугалась: «Да что вы, Иван Степанович, а вдруг с ним что-нибудь случится?» Отец возразил: «Да почему же? Я сам на нем летаю». «Ну, вы же маршал, а это Мадонна», – сказала Соколова. С тех пор, когда отцу предстояло сделать что-нибудь сложное, ему в шутку говорили: «Ну, вы же маршал, а не Мадонна». Спустя годы мы с отцом приезжали в Дрезденскую галерею, и больше всего он хотел увидеть именно эту картину. Он очень любил «Сикстинскую Мадонну», кстати, отчасти из-за того, что ее лицо напоминало отцу лицо мамы.

Почему сохранение культурных ценностей было для него важно?

Наталия Ивановна: Он был из поколения полководцев, рожденных в конце XIX века, на долю которых выпали переломные моменты нашей истории. Все они получили неплохое образование. Мой отец, например, окончил земское училище, с детства любил читать, а первой его наградой в жизни была книга «Ревизор» Гоголя. На курсах усовершенствования высшего состава