Маленькая Фадета - Жорж Санд

— Послушай, Ландри, — сказала она однажды, — нечего тебе постоянно впутывать злого духа. Существует лишь добрый дух — это дух божий. Сатану выдумал священник, а лешего — старые деревенские кумушки. Когда я была маленькая, я верила в злых духов и боялась колдовства бабушка. Но бабушка смеялась надо мной. Ведь это правда, что, чем меньше человек во что-нибудь верит, тем легче ему заставить верить других. Поэтому, хотя колдуны и притворяются, что вызывают дьявола, они сами-то вовсе не верят в него. Они знают, что никогда не видали его и никогда не имел от него помощи. А те глупцы, которые верят в него и вызывают его, не могли добиться, чтобы он пришел. Вот бабушка мне рассказывала про мельника из Пасс-о-Шиен, который выходил на перекресток с толстой дубиной, чтобы вызвать дьявола. «Уж я ему задам», говаривал он. Часто ночью слышали, как он кричал: «Придешь ли ты, волчья морда? Придешь ли ты, бешеная собака? Придешь ли ты, дьявол?» Но дьявол не приходил. А мельник чуть не обезумел от гордости, что дьявол его боится.

— Ты думаешь, что дьявола не существует? — говорил Ландри. — Но ведь это не христианская мысль, моя милая Фаншона.

— Я не хочу спорить об этом, — сказала девушка. — Но я уверена, что если он и существует, то не имеет возможности прийти на землю и брать наши души у господа-бога. У него не хватило бы на это наглости. Ведь земля принадлежит богу, и он один управляет людьми и событиями.

Ландри оправился немного от своего безумного страха. Он не мог налюбоваться истинной религиозностью Маленькой Фадеты, которая сквозила во всех ее мыслях и молитвах. Ее благочестие казалось ему привлекательней, чем у других девушек. Она любила бога со всем пылом, на который была способна; и все она делала с умом и сердцем. Когда она говорила о любви к богу, Ландри поражался, зачем его учили читать молитвы и исполнять непонятные обряды; ведь все это он проделывал из чувства долга, но сердце его никогда не загоралось любовью к творцу, как у Маленькой Фадеты.

XXVI

Во время совместных прогулок и разговоров молодых людей Ландри узнал свойства различных трав и средства для лечения людей и животных и вскоре испробовал одно из этих средств. Одна из коров дяди Кайо объелась травы, и у нее сделались опухоли. Врач нашел, что она безнадежна. Но Ландри тайно дал ей выпить состав, который его научила делать Маленькая Фадета. На утро пришли работники, огорченные потерей такой прекрасной коровы, чтобы бросить ее в яму. Но корова была на ногах и обнюхивала корм, и опухоль ее почти совсем опала. В другой раз змея укусила цыпленка, и Ландри, следуя наставлениям Маленькой Фадеты, без труда исцелил его. Наконец, ему удалось испробовать средство против бешенства на собаке из Приша, которая выздоровела и перестала кусаться. Но Ландри скрывал свою близость с Фадетой и потому не хвастал своими знаниями, и все предполагали, что животные выздоровели благодаря тщательности его ухода. Но дядя Кайо, как хороший фермер, понимал в этом деле и очень удивлялся.

— У Барбо, — говорил он, — нет уменья обходиться со скотом и даже нет счастья. У него в прошлом году пало много голов, и это не впервые. У Ландри же счастливая рука, а это уж дар природы. Либо это есть, либо этого нет. Этому нельзя научиться даже в школах, где обучаются господа лекари, если нет этой способности от самого рождения, И я вам скажу, что у Ландри есть эта способность, и чутье всегда подсказывает ему, что надо делать. Это великий дар природы, который для фермера дороже денег.

Дядюшка Кайо не был чересчур доверчив или неумен; но он ошибался, приписывая Ландри этот дар природы. Ландри был только очень исполнителен и умел применять свои знания. Маленькая Фадета же действительно обладала этим даром. Бабушка научила ее кое-чему, и она угадывала и открывала свойства трав и способы их употребления, точно она их выдумывала. Она, конечно, не была колдуньей и справедливо отказывалась от этого. У нее был наблюдательный ум, который сравнивает, примечает и пробует; и вот это-то и есть дар природы, его нельзя отрицать. Но дядя Кайо придавал ему слишком большое значение. Он считал, что у всякого пастуха и работника рука счастливая или несчастливая и что он одним своим присутствием в хлеве приносит животным вред или пользу. Во всяком поверье есть доля правды. Так, мы должны признать, что тщательный уход, чистота и добросовестное отношение могут сильно улучшить неприятное или тяжелое положение, тогда как нерадивость и глупость могут ухудшить его.

Ландри всегда любил животных, был очень благодарен Фадете за ее наставления и высоко ценил ее способности. И любовь его только возросла от этого. Он был рад, что девушка в разговорах старалась отвлекать его мысли от любви; к тому же он должен был признать, что она принимала ближе к сердцу его интересы, чем ухаживания и комплименты, к которым он раньше очень стремился.

Ландри был так влюблен, что совершенно не стыдился выказывать свою любовь к девушке, которую все считали некрасивой, скверной и плохо воспитанной.

Он старался скрывать свои отношения только ради Сильвинэ, ревнивый нрав которого он знал. Сильвинэ и так стоило больших усилий без неприязни смотреть на любовь Ландри к Маделоне, — любовь незначительную и такую спокойную, по сравнению с его любовью к Фаншоне Фадэ.

Ландри был слишком возбужден своей любовью, чтобы быть осторожным. Маленькая Фадета, наоборот, вообще склонная к таинственности, не хотела чересчур испытывать Ландри, подвергая его всеобщим насмешкам; да она слишком любила его, чтобы причинить ему неприятность в семье. Поэтому она потребовала от него соблюдения строжайшей тайны, и прошел целый год, прежде чем их любовь открылась. Ландри понемногу приучил Сильвинэ не следить за каждым его шагом; а малозаселенная местность, вся изрезанная оврагами и поросшая деревьями, благоприятствовала тайной любви. Сильвинэ вскоре заметил однако, что Ландри не обращает больше внимания на Маделону. Он примирился было с тем, что Ландри делит свою любовь, но принял это как необходимое зло, которое, правда, смягчалось смущением Ландри и умом Маделоны. Но теперь он очень радовался при мысли, что ни одна женщина не отнимает у него ни капли любви Ландри. Его ревность исчезла, и он предоставил Ландри большую свободу в занятиях и прогулках; в праздники и в дни отдыха Ландри всегда находил какой-нибудь предлог уйти, в особенности в воскресенье вечером он рано уходил из Бессониера и возвращался в Приш после полуночи. Это ему было тем легче, что он устроил себе постель в чулане при хлеве, где сохраняются дуги, цепи и разные принадлежности для полевых работ. Таким образом, Ландри, не будя никого, мог возвращаться когда ему угодно. Он был свободен с субботы вечера до утра понедельника, потому что в эти дни дядя Кайо и его старший сын брали на себя все заботы по наблюдению за фермой; они были люди скромные, не прогуливавшие праздничных дней и не посещавшие трактиров. «Пусть молодежь, — говорили они, — которая всю неделю работает больше нас, веселится и развлекается на свободе, как повелел господь».

Зимой в холодные ночи влюбленным плохо ворковать на воздухе. И вот Ландри и Маленькая Фадета нашли себе убежище в башне Жако. Эта башня представляет собой старую голубятню, которая уже с давних пор покинута голубями; она цела и крыта и входит в состав владений дяди Кайо. Старик пользовался ею для хранения запасов провизии, и Ландри имел ключ от нее. Башня находилась на границе владений Приша, недалеко от брода Рулет, посреди поля, засеянного медынкой. Самому чорту вряд ли пришло бы в голову искать там влюбленных. В теплую погоду они гуляли в молодых рощицах, которых так много в той местности. Эти рощи могут служить хорошим убежищем для воров и влюбленных. Но воров в тех краях нет, и потому одни только влюбленные проводят там время, не ведая ни скуки, ни страха.

XXVII

Тайна не может долго оставаться тайной. В одно прекрасное воскресенье Сильвинэ, идя вдоль кладбищенской стены, в двух шагах от себя, за поворотом стены, услыхал голос своего брата. Ландри говорил тихо; но Сильвинэ так хорошо знал его манеру говорить, что отгадал бы все, если бы даже не слышал слов.

— Почему ты не хочешь пойти танцовать? — говорил он кому-то, кого Сильвинэ не видел. — Ведь ты давно уже уходишь сейчас же после обедни. Что ж дурного в том, если я буду с тобой танцовать; все думают, что я тебя почти не знаю. Никто не подумает, что я люблю тебя, а просто что я делаю это из вежливости и чтоб посмотреть, не разучилась ли ты еще танцовать.

— Нет, Ландри, нет, — отвечал голос, которого Сильвинэ не узнал, потому что давно не слышал его. Маленькая Фадета в последнее время держалась вдали от всех и в особенности от него.

— Нет, — говорила она, — я не хочу, чтоб на меня обратили внимание, так лучше. Если мы раз пойдем танцовать, ты захочешь каждое воскресенье опять танцовать, и пойдут сплетни. Подумай о том, что я тебе всегда говорила, Ландри: тот день, когда узнают, что ты меня любишь, будет началом наших мучений. Пусти меня теперь. Ты проведешь часть дня с твоей семьей и с твоим братом, а мы встретимся с тобой потом, где условлено.