Красота красная - Аранца Портабалес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Знаете что, Бреннан. Я скажу вам, о чем думал, пока мы были там. Я думал о том, сможете ли вы поставить себя на место родителей этой девочки. Они подозреваемые, и в то же время они видели, как дочь умерла у них на глазах. Вы думали о своей пациентке. Я – о том, что мне нужно поймать убийцу. И знаете почему? Потому что в доме было еще пятеро, и они не убивали Ксиану Ален. Этим пяти людям нужно продолжать жить своей жизнью. Так что прекратите смотреть на меня как на врага. Враг – это чудовище, способное перерезать горло пятнадцатилетней девочке. Если вам ее не жаль, попробуйте представить, что она могла бы быть вашей дочерью.
Коннор молчал, не зная, что ответить. Точнее, стараясь удержать то, что отчаянно пыталось вырваться наружу. Что он тоже должен выполнять свою работу. Поиски виновного не вернут Ксиану Ален к жизни. Он слишком хорошо знал, каково это, когда умирает ребенок. Когда умирает ребенок, ты и сам умираешь внутри. Высыхаешь. Пустеешь. Становишься ободранным. Меченым. Потерянным. Запутавшимся. Потемневшим. Обозлившимся. Виноватым. Вынужденным преодолевать. Когда ребенок умирает, ты, наконец, перестаешь бояться, потому что его больше нет. Тебе нечего бояться и нечего больше терять. На кой черт ему знать, каково это – обнимать безжизненное равнодушное тело дочери на полу.
В конце концов он ответил:
– Нет, я не могу себе этого представить.
Близнецы
– Кондиционер починили, – сообщила Ана, врываясь в кабинет Санти.
– Ана, я же просил тебя не входить без стука. Где, черт возьми, ты была? Вчера днем мне позвонили из больницы, пригласили на сегодня поговорить с Лией Сомосой. Я пришел рано утром, а тебя нет.
– Сегодня мне пришлось отвезти Мартиньо к педиатру.
– У тебя был выключен мобильный.
– Повторяю, я была у педиатра.
– Мне пришлось идти одному.
– В чем дело? Ты сегодня проснулся с ощущением «мы – команда»? Напоминаю: вчера ты один навестил соседей Аленов, после того как солгал мне, что едешь домой.
– Вчера было вчера. И хорошо бы, если бы ты время от времени вспоминала, кто руководит расследованием, а это – я. И, если не ошибаюсь, вчера ты мне тоже солгала.
– Ладно. Оставим это.
– Я еду в шале Аленов. Хочу поговорить со старухой. Ты идешь?
– Разумеется.
Ана ни за что на свете не упустила бы возможности съездить туда. Она просматривала снимки один за другим. Смотрела видео. Но ей не терпелось взглянуть на дом.
По дороге в машине Санти рассказал ей о разговоре с Лией Сомосой.
– Она выглядит такой виноватой, что я могу думать только о том, что это не так. Ее глаза, ее нервозность… этот вид, словно она скрывает какую-то невероятную тайну, приведут ее прямиком в тюрьму. Не знаю. Не может все быть так просто.
– Это не так и просто. У тебя никаких доказательств. И она собиралась умереть.
– Кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая. В реальной жизни, когда кто-то выглядит виноватым, обычно он и виноват.
– Но?
– Но я думаю, что эта женщина действительно любила девочку.
– С чего ты взял?
– Она с трудом произносит имя Ксианы. Она в шоке. Мне кажется, даже доктор немного растерян из-за нее. Мы предполагали, что эта женщина пыталась убить себя, поскольку не в силах вынести того, что сделала. Но, думаю, она просто не выдерживает случившегося.
– Неужели ты полагаешь, будто это сделал кто-то из остальных?
– Не говори ерунды. Я хожу по кругу. Безусловно, она остается главной подозреваемой. Мы всегда можем допустить, что она великая актриса и инсценировала самоубийство, чтобы заставить нас пожалеть ее.
– Что там с попыткой суицида?
– Это произошло в прошлую субботу. Тео и Сара отправились на дневную мессу. Их не назовешь набожными прихожанами, но, похоже, после смерти дочери они решили побывать на службе. Из дома вышли в восемь, но когда добрались до церкви, Тео вспомнил, что не оставил старухе лекарство. По субботам и воскресеньям сиделка не работала. Он вернулся домой и нашел старуху спящей. Позвал Лию, но та не ответила. Уже собирался выходить, когда заметил, что из-под двери ванной льется вода. Вышиб дверь и обнаружил Лию, которая истекала кровью в ванне. Она оставила кран открытым, и это спасло ей жизнь. Это не было фарсом.
Санти махнул рукой охраннику.
Тео и Саре принадлежал дом под номером три, должно быть, один из самых больших в их районе. Санти вспомнил, что супруги жили там почти семнадцать лет, с самого начала. Наверняка купили дом еще на этапе планирования. Как и остальные шале, их жилье было построено из мелкого дикого камня и имело веранду, выходящую в сад, с деревянными перилами в тон ставням по всему дому. Сад выглядел прекрасно ухоженным, а лужайка – так, словно ее нарисовал ребенок: зелень из коробки с акварелью, азалии и гортензии в цвету. Территорию огораживала каменная стена, часть которой закрывали кусты жасмина, чей аромат разносился по всей округе.
– Дом, где работает моя мама, находится на другой улице, номер четырнадцать.
– Ну что ж, выходим. Позволяю тебе говорить.
Дверь открыл Тео Ален.
– Инспектор? Извините, я кое-кого ждал.
– Вы сегодня не на работе?
– Отпросился на день. Вам что-то нужно?
– Нам нужно поговорить с доньей Амалией.
– Хорошо, проходите. Проходите. Конечно. Да, конечно. В общем… дело в том, что… понимаете, нашей сиделке пришлось уволиться. На самом деле я жду кандидата от агентства по трудоустройству. Наконец. В любом случае. В общем… я еще не помогал ей встать. Сара утром привела ее в порядок, и она в своей комнате, так что вам лучше поговорить с ней там. Пойдемте за мной.
Ана осмотрелась по сторонам. Двухэтажный дом производил впечатление очень просторного жилища. На первый взгляд на первом этаже располагались только кухня и огромная гостиная-столовая. Внимание моментально привлекла репродукция знаменитой «Туфельки» Авроры Сиейро на стене столовой – Ана заметила снимок из холла.
Дальше находилась кухня. А рядом с лестницей обнаружился лифт.
На втором этаже комнат было значительно больше. Семь дверей. Все закрыты. Ана насчитала пять спален и две ванные комнаты. На стенах висели картины Лии Сомосы. Ее живопись воспринималась энергетически очень насыщенной. Геометрия, разноцветные фигуры, заключающие в себе образы сюрреалистического характера. Все равно что взять Пикассо и Дали и смешать их в компьютерной программе.
– Какая комната принадлежала Ксиане? – спросила
