Изверг - Эд Макбейн

- Нет, я правда хочу, - настаивал он.

- Я самая заурядная женщина на свете, серьезно. Вы умрете от скуки.

- Можно попробовать.

- Не портите себе жизнь. Лучше на те деньги, которые хотите потратить на меня, купите маме подарок.

- Я купил его на прошлой неделе.

- Купите ещё один.

- Кроме того, я и сам бы хотел немного кутнуть. Клер рассмеялась.

- Ну, видите, теперь это звучит чуть привлекательнее.

- Серьезно, Клер...

- Серьезно, Клинг, лучше не надо. Я скучная, нудная, со мной вы не получите никакого удовольствия.

- Я уже сейчас его испытываю.

- Это все только слова.

- Слушайте, а вы не страдаете комплексом неполноценности или чем-то подобным?

- Нет, доктор, комплексом неполноценности я не страдаю, - ответила она, - я просто неполноценная и есть.

Клинг засмеялся, она спросила:

- Что, вспомнили этот анекдот?

- Нет, не вспомнил, но все равно здорово. Так как насчет совместного ужина?

- Для чего?

- Вы мне нравитесь.

- В этом городе миллион других девушек.

- И даже намного больше.

- Клинг...

- Берт.

- Берт, к сожалению, со мной у вас ничего не выйдет.

- Я ещё не сказал, чего я хочу.

- Что бы вы ни хотели, на меня не рассчитывайте.

- Клер, давайте рискнем. Разрешите мне пригласить вас на ужин, пусть даже это будет самый неудачный вечер в моей жизни. Мне приходилось рисковать и большим. На войне я время от времени рисковал и жизнью.

- Вы воевали? - спросила она.

- Да.

В голосе её вдруг проснулся интерес.

- В Корее?

- Да.

В трубке все стихло.

- Клер?

- Да, я слушаю.

- Что случилось?

- Ничего.

- Опустите, пожалуйста, ещё пять центов за следующие три минуты, произнес автомат.

- А, ч-черт, минутку, - он полез в карман и бросил монетку в щель. Клер?

- Вот, вы уже тратите на меня деньги, - отозвалась она.

- Ничего, денег хватит. Так как мы договоримся? Я заеду за вами вечером где-нибудь в половине седьмого?

- Нет, сегодня вечером это исключено.

- А завтра?

- Завтра у меня допоздна занятия. Часов до семи.

- Так я подожду перед колледжем.

- Но у меня не будет времени переодеться.

- Пойдете со мной в том, что будет на вас.

- Обычно я хожу на занятия в туфлях на низком каблуке и в старом растянутом свитере.

- Изумительно, - восхищенно сказал он.

- Хотя, впрочем, думаю, я могла бы надеть платье и туфли на каблуках. Наших оборванцев в колледже это бы шокировало. Но могло бы и послужить примером.

- Значит, в семь?

- Договорились, - ответила она.

- Тогда до свидания.

- До свидания.

- До сви... - улыбаясь, он повесил трубку. Опомнился, уже выходя из кабины. Полез в карман и обнаружил, что мелочи больше нет. Пришлось зайти в кондитерскую лавочку, хозяин которой был занят продажей малиновых леденцов по два цента штука. Пока раздобыл мелочь, прошло минут пять. Торопливо набрал номер.

- Алло?

- Клер, это снова я.

- Знаете, вы меня опять вытащили из-под душа.

- Господи, мне ужасно жаль, что вы не сказали, у какого колледжа мы встретимся.

- Ох! - Клер умолкла. - Точно, не сказала. Возле женского университета. Знаете, где это?

- Да.

- Отлично. Приходите в Ридли Холл. Там найдете редакцию нашего факультетского журнала. Он называется "Ридлевский вестник". Там я переодеваюсь. И берегитесь всех этих дерзких женщин.

- Я буду там минута в минуту.

- А я воспользуюсь своей женской привилегией и опоздаю на десять минут.

- Я подожду.

- Ладно. Но теперь вы меня извините, на ковре подо мной уже целая лужа.

- Простите, тогда уж лучше идите мыться.

- Вы так это сказали, словно думаете, что я грязная.

- Если хотите поговорить, я в вашем распоряжении на всю ночь.

- Лучше уж я домоюсь. До свидания, мучение.

- До свидания, Клер.

- Вы упрямы и сознаете это, правда? Клинг сглотнул.

- Упрямый? Что вы имеете в виду? - спросил он.

- Ах! - вздохнула Клер. - До свидания, - и повесила трубку.

Добрых три минуты он стоял в будке и глупо улыбался. Наконец в стекло забарабанила упитанная дама и заорала:

- Молодой человек, это телефонная будка, а не гостиница!

Клинг распахнул двери.

- Очень жаль, - сказал он, - а я только что заказал у портье ужин в номер.

Женщина заморгала, лицо её вытянулось от удивления, а потом она ввалилась в будку и демонстративно хлопнула дверью.

В тот вечер в десятом часу Клинг вышел из подъезда на Петерсон-авеню, Немного постоял на перроне, глядя на огни большого города, которые весело мерцали в свежем осеннем воздухе. В том году осень не хотела уходить. Не хотела уступить место зиме. Упрямо ("Упрямый? Что вы имеете в виду?" мелькнуло у него в голове, и он снова улыбнулся) держалась, вспоминая о лете, и люди тоже заразились у неё этой жаждой жизни, это было видно по выражению лиц тех, кто шел по улицам.

Один из них, один среди них - это тип по имени Клиффорд. Где-то среди людей, которые спешат и улыбаются, движется ненормальный тип. Где-то среди тысячи зрителей в кинотеатрах может быть убийца, глядящий на экран.

Где-то на скамеечке, среди шепчущих и целующихся влюбленных может поджидать он наедине со своими грязными мыслями. Где-то среди открытых улыбающихся лиц, среди взлетающих при разговорах в холодный воздух струек пара расхаживает он со сжатыми зубами.

Клиффорд.

Сколько Клиффордов в таком огромном городе?

Сколько Клиффордов в телефонной книге? Скольких Клиффордов нет в телефонной книге?

Перетасуйте колоду карт-Клиффордов, раздайте их и вытяните одного, любого Клиффорда.

Но время для мыслей о Клиффордах было неподходящее.

Это было время для прогулок на природе, где свежий воздух вам щиплет лицо, где под ногами шуршат сухие листья, и деревья наряжены в ослепительные цвета. Это было время трубок из можжевелового корня, время твидовых пиджаков и наливных румяных яблок. Было время для мыслей о вкусном ужине, хороших книгах, теплом одеяле и плотно закрытых окнах, хранящих от зимней стужи.

Время было не для Клиффорда, не для убийств...

Но убийство произошло, а в уголовной полиции работали парни с холодными взглядами, которым никогда не было по семнадцать.

Но Клингу семнадцать когда-то было.

Он направился к кассе, где меняли мелочь. Человек в зарешеченном окошке разглядывал какой-то комикс. Клинг заметил, что это был один из самых дурацких образчиков в своем роде, который лежал в каждом ларьке и в котором речь шла о вдове, страдавшей неизлечимым склерозом.

Кассир поднял глаза.

- Добрый вечер, - поздоровался Клинг. Кассир подозрительно уставился на него.

- Добрый вечер.

- г - Можно вас кое о чем спросить?

- Смотря о чем, - ответил кассир.

- Ну...

- Если вы собираетесь меня грабить, молодой человек, так забудьте об этом, - посоветовал кассир. - Овчинка выделки не стоит, и потом полицейские в нашем городе знают свое дело, так что далеко вам не уйти.

- Спасибо за совет, но грабить вас я не собираюсь.

- Чудненько. Меня зовут Рут. Сэм Рут. Приятели именуют это место "будкой Рута". Чем могу служить?

- Ночью вы работаете?

- Иногда. А что?

- Я хотел бы разыскать одну девушку, которая обычно садилась в поезд на этой станции.

- Тут в поезда садится уйма молоденьких девчат.

- Эта девушка обычно приходила между десятью и половиной одиннадцатого. Вы когда работаете?

- Когда я работаю в вечернюю смену, прихожу в четыре и ухожу в полночь.

- Значит, около десяти вы здесь.

- Мне так тоже кажется.

- Она блондинка, - продолжал Клинг. - Очень красивая блондинка.

- Вон там внизу в пекарне работает одна блондинка-вдова. Та приходит сюда каждый вечер в восемь.

- Эта девушка совсем юная, ей семнадцать.

- Семнадцать, говорите?

- Да.

- Не припоминаю, - сказал Рут.

- Подумайте еще!

- О чем? Я её не помню.

- Она очень красива. Если вы её видели, то забыть не могли. Прекрасная фигура, большие голубые глаза, ну просто нет слов!

Рут прищурился.

- Эге, - сказал он.

- Что?

- Припоминаю. Хороша штучка. Да, уже припоминаю.

- Когда она приходила?

- Обычно в десять двадцать пять. Точно, я уже вспомнил. Всегда проходила на платформу к центру. Обычно я наблюдал за ней. Чертовски хороша. И ей только семнадцать, говорите? Выглядит она намного старше.

- Только семнадцать. А вы уверены, что говорите о той самой девушке?

- Послушайте, откуда мне знать? Эта блондинка приходила обычно в десять двадцать пять. Раз попросила меня разменять ей десятку, вот я её и запомнил. Нам нельзя менять деньги крупнее, чем два доллара, хотя большинство таких не носит. Говорят, они приносят несчастье. Предрассудки большое зло, - покачал головой Рут.

- И вы ей разменяли? - спросил Клинг.

- Из своих. Потому я её и помню. Она мне так мило улыбалась. Эта девушка умела улыбаться. Да, точно, это была она. Обычно уезжала в центр поездом в десять тридцать.

Рут достал часы. Покачал головой и засунул их назад.

- Да, она ездила поездом в десять тридцать.

- Всегда?

- Всегда, когда я её видел, она садилась в один и тот же поезд. С тех пор, как я разменял ей десятку, она мне всегда улыбалась. Да, было на что посмотреть, это точно. Таких буферов я в жизни не видел.