Во тьму - Клаудия Грэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Комак не обманывался: он понимал, что добился лишь временной передышки. Опускаясь на пол в своем развевающемся одеянии, он не сомневался, что хрупкое перемирие долго не продлится.
Часть вторая
Двадцать пять лет назад
Дым в ноздрях. Рев в ушах. Кровь на языке.
Последним прорезался тусклый кружащийся свет, затуманенный пылью, от которой слезились глаза.
Комак сел прямо и попытался оценить обстановку. Челнок был более-менее цел, поскольку температура внутри держалась на постоянном уровне. В иллюминаторах виднелась поверхность планетоида, покрытая коркой соли; сильный ветер вздымал в воздух блестящие кристаллики. Очевидно, корабль рухнул на склон холма, потому что весь его корпус был опасно накренен. Корабль пропахал в земле глубокие борозды, открыв взору темно-зеленую породу, похороненную под сантиметрами соли.
«Надо найти мастера Симмикса», – подумал юноша. Это была его первая обязанность – которая, однако, не означала, что можно игнорировать нужды тех, кто поблизости. Орла сидела рядом с ним, наклонившись вперед и уперев ладони в панель второго пилота. Ее дыхание было частым и прерывистым.
– Орла, – сумел выговорить Комак. – Ты в порядке?
– Да… – не очень уверенно ответила она.
С помощью Силы Комак поискал двух других пассажиров. Мастер Ларет нашлась почти мгновенно: она вышла из кабины и, несмотря на боль, была сосредоточенной – и все же ее душу наполняла печаль.
Но там, где полагалось быть мастеру Симмиксу, спокойствию и мощной концентрации, которые всегда сопровождали его, Комак не почувствовал ничего.
– Мастер Симмикс? – позвал он, отказываясь признавать то, что уже сообщила ему Сила. Впервые в своей жизни он оттолкнул Силу, считая, что та лжет. Комак вскочил на ноги и побежал по перекошенной палубе на корму корабля. – Учитель?
В дверях показалась Ларет Соверал, ее лицо и одеяние были перепачканы сажей. Она была женщиной высокого роста и даже в этот миг смятения и невзгод оставалась красивой и властной. Золотисто-карие глаза спокойно встретили его взгляд.
– Мне очень жаль, падаван. Твой учитель воссоединился с Силой.
Согласно всем постулатам доктрины джедаев, Комаку следовало радоваться за мастера Симмикса, который освободился от иллюзий мира смертных и от оков плоти.
Однако ощущение было такое, будто ранкор когтями вырвал ему внутренности.
Когда Комак бросился вперед мимо мастера Ларет, та ни слова не сказала, лишь посторонилась. Несколько шагов, и юноша увидел мастера Симмикса, безжизненно лежавшего в углу. Ремни безопасности на челноке не были рассчитаны на филлисаров и другие расы, лишенные конечностей; когда они вылетали, Симмикс лишь рассмеялся, заявив, что готов рискнуть.
«Ну почему я не настоял?» Мастер Симмикс всегда заботился о жизнях других, но временами бывал безрассудным в отношении своей собственной. Комаку не раз приходилось ему об этом напоминать. Симмикса эти напоминания обычно веселили; он говорил, что вверил свой инстинкт самосохранения ученику. И все же в этот раз, последний и роковой, он недоглядел.
«Это была моя обязанность – напомнить ему о риске», – сказал себе Комак. Он опустился на колени подле зеленого, чешуйчатого тела учителя и закрыл глаза. Не он сам принял решение взять челнок T-1, но юноша знал: часть вины лежит на нем и всегда будет лежать тяжким бременем.
* * *
– Хоть что-то идет по плану, давно пора, – прорычал Айсамер. Перед ним светились координаты разбившегося корабля джедаев. Ласат подозвал двух охранников: – Эй, вы, дуйте туда. Если кто-то выжил, позаботьтесь о том, чтобы ненадолго.
Хатты предвидели и это. Как они объяснили Айсамеру, они и хотели, чтобы в этот регион прилетели джедаи, причем не просто в поисках одаренных младенцев или в исследовательских целях, а с некоей миссией. Миссией, которая потерпит сокрушительный крах, тем самым доказав жителям этих планет, что ни далекая Республика, ни джедаи им не помогут. Старая нелюбовь к Республике начинала как будто ослабевать. Хатты хотели ее укрепить.
Тогда, если эти провинциалы захотят торговать с Галактикой, им придется вести дела через «Директорат». А значит, в конечном итоге и через хаттов, хотя об этом аспекте сделки Айсамер мало задумывался. Их процент будет всего лишь символическим – так, для порядка. Он охотнее представлял себя самого в окружении неисчислимых сокровищ, богатого сверх всякой алчности.
И всего-то нужно: позаботиться о том, чтобы ничто не помешало хаттским планам массового порабощения.
В углу, где сидели пленники, монарх Кассел вполголоса произнес:
– Полагаю, это наши спасатели.
– Бывшие спасатели, – ответила королева Тандека. – Теперь они добыча. Если вообще пережили крушение.
– Я слыхал, джедаи очень сильные, – сказал Кассел. Надежда в его голосе, похоже, была искренней. – Возможно, его охранники не смогут их уничтожить.
Королева Тандека вздохнула. Они сидели вместе уже довольно долгое время – достаточно долгое, чтобы ее недоверие к правителю Э’роно несколько рассеялось.
– Вы пытаетесь развеселить меня.
Кассел пожал плечами и смущенно улыбнулся:
– Грустнее-то быть не может.
Тандека не ответила. Кассел явно не был способен заглядывать так далеко в будущее, как она, и этой слепоте она завидовала.
Потому что, когда она пыталась спрогнозировать дальнейшее развитие ситуации, каждый сценарий заканчивался смертью их обоих.
* * *
Орла взяла Комака под руку, и оба вышли наружу. Студеный ветер был колючим от соли. Комак отделался лишь мелкими ушибами и в физической поддержке не нуждался – но она, несомненно, считала, что контакт с товарищем поможет ему обрести внутреннее равновесие. Его горе и смятение резонировали в Силе; было видно, что и Орла, и мастер Ларет чувствуют все. Если бы одна из них надумала его урезонить – если бы просто осмелилась заявить, что джедаю не подобает так страдать, – Комак за себя не ручался.
Однако в данный момент мысли мастера Ларет были заняты делом.
– Пещеры, – сказала она, перекрикивая вой ветра, и указала на смутные очертания входа, которые виднелись дальше вдоль гряды. – Пошли.
Они побрели через соляные дюны. Комак облегченно вздохнул, когда вся компания наконец ввалилась в пещеру. Каменная поверхность внутри казалась отполированной, начищенной до блеска за сотни лет шлифовки солью, и выглядела чуть ли не влажной в лучах световых стержней.
А может, причиной была не только соль. Когда глаза Комака приспособились к темноте, он разглядел вырезанное на стене изображение большой змеи с капюшоном – не филлисара, но сходство было достаточно сильным, чтобы заставить его отвернуться. Казалось, портрет мастера Симмикса был выбит здесь
