Моя снежная королева - Мариан Маринова

Тем временем Роуз уже танцевала с этим парнем и танец становился все горячее, а соответственно моя злость все сильнее. Когда я увидел, что этот урод начал к ней наклоняться у меня словно что-то щелкнуло в голове и теперь я уже несся к ним, распихивая всех на своем пути и слыша голос друга позади меня: — Уводи ее, я отвлеку его.

Не думая ни секунды, я оттягиваю Роуз за руку к себе и веду пару шагов, через толпу к стене, где мы можем поговорить… Ну как поговорить. Уже у самой стенки я разворачиваю ее, я так зол на нее, что рука сама собой ложится на ее горло, а сам я придавливаю ее к стене спиной, приближаясь к ней максимально сильно. Она пьяна, я тоже, высказать ей что-то у меня не выйдет, я ей никто, остается лишь одно — сделать то, что я так хотел. Не прошло и пары секунд как мои губы грубо и властно накрывают ее ротик, продолжая рукой держать за горло. Я дико злюсь на нее, но всю ярость я выплескиваю в поцелуе, который за доли секунд от невинного разгоняется до дико страстного. Мы сосемся так, будто ждали этого вечность и, наконец, стали предоставлены друг другу. Я отпускаю руку и всем телом вжимаю ее в стенку, углубляя поцелуй, врываясь языком в ее горячий ротик и ловя ответные поцелуи. От происходящего у меня аж закружилась голова, отключая все тормоза, которые могли до этого останавливать меня от чего-то. Теперь же мои руки властно прижимают ее к своему телу, при этом я успеваю исследовать длинные ножки своей начальницы, а после опробовать на упругость ее пятую точку. Божественно… Жадно сжимаю ягодицы, продолжая неистово целоваться и получать в ответ все то, что я так хотел и с первого раза не получил. Она сводит меня с ума, мы забыли обо всем на свете, в особенности о том, что мы далеко не одни тут, вокруг люди и гремит музыка, но я думаю лишь о том, какие сладкие у нее губы и как мне впредь думать о работе, помня эти мгновения.

Все смешалось в голове, мысли метались от одной к другой, алкоголь и вовсе задурманил рассудок, но я точно и четко понимал, что губы Роуз сейчас именно то, что дурманит мой разум куда сильнее чем самый сильный наркотик или самый крепкий алкоголь. Нечто запретное, желанное и такое сладкое. Сейчас все границы пали, как стены крепости, которую под сильным натиском взяли штурмом. Завтра мы оба пожалеем об этом, но это будет завтра. Роуз даже мало было простых поцелуев, женщина опустила руки на мою задницу и впилась ногтями, прижимая к себе сильнее, чем вызвала из моей груди томный выдох прямо в ее, опухшие от поцелуя губы. Я не мог оторваться от губ Роуз, это как наркотик, а я безвольно подсел на него за считанные секунды. Маниакально запоминаю запах ее тела, чтобы после помнить его, или улавливать нотки каждый раз, когда она где-то рядом. В отдаленном уголке сознания понимаю, что все это неправильно и никакого будущего нет у этого романа, но вместо того, чтобы остановиться я ещё сильнее вжимаю ее в себя, при этом прижимая ее всем весом своего тела к прохладной стене, которая уже давно нагрелась от наших разгоряченных тел.

Я настолько распалился, настолько атмосфера близости меня завела, что я не придумал ничего лучше, кроме как резко отстраниться от нее и повести прочь, к выходу, на улицу, где будем только мы, тишина и воздух, которого стало катастрофически не хватать. Я крепко держал ее за руку, не отпуская, тащил за собой так быстро, что она еле поспевала. Я не знаю насколько она понимает, что происходит, но ей не стоит и пытаться, потому что нет никакого логического объяснения тому, что творится.

Уже на улице я развернул ее к себе, сам упёрся спиной к кирпичной стене, утягивая ее за собой. Мои руки крепко обвились вокруг ее талии, не давая и малейшего шанса на побег, а губы быстро накрыли губы Роуз. Мы снова целовались, только теперь уже в более интимной и тихо обстановке. — Я готов был ему морду набить за то, что он прикасался к тебе. — сквозь поцелуй, хрипло и прерывисто шепчу я ей в губы сам не зная зачем.

Сразу же ломаю все барьеры перед собой, показываю эту уязвимость, на которую с лёгкостью можно надавить. Всему виной алкоголь. — Ты сводишь меня с ума.

Продолжаю говорить женщине то, что она хочет услышать. Не потому что это что-либо изменит, а потому что это правда. Я словно сорвался с цепи. Резко поворачиваю Роуз снова к поверхности хорошенько прижав собой, но в это раз я нагло задираю ее ножку на себя, шастая по гладкой коже рукой. У нее идеальная фигура, эти ноги, нужно запретить своим боссам иметь такие ноги, потому что каждый сотрудник противоположного пола будет думать лишь о них. Мужчина — животное, и этого не исправить, а сейчас она воочию это наблюдает. Я взял обе ее руки и прижал над головой, обездвиживая ее со всех фронтов. Она так сексуальна, что будь мы в номере я бы сорвал с нее всю одежду. Мельком затуманенным от желания взглядом окидываю ее фигуру, а после припадаю губами к шее, оставляя мокрые следы от поцелуев и моего горячего языка. Одной рукой всё ещё держу ее руки над головой, второй держу бедро, ближе к заднице которую уже через пару секунд жадно сжимаю. — Насколько ты сходишь сейчас с ума? — не знаю зачем спрашиваю это, быть может просто хочу услышать то, что уже сгенерировал у себя в голове.

Правда не дожидаясь ответа, я непрерывно провожу языком между ее груди к шее.

— Бывало и сильнее. Если я и пересплю с кем-то сегодня — это будешь не ты. — Сама уже небось представила, как стонешь подо мной.

Она медленно повернула голову и усмехнулась: — Да это у тебя руки дрожат от того, что ты меня касаешься.

Нахально улыбаясь, она приблизила свои губы к моим, тогда как сама смотрела мне в глаза. — Ты хочешь меня, но никогда не получишь. И в понедельник в офисе, я пройду мимо и даже не вспомню о том, что здесь произошло.

Она почти касалась моих губ своими. — А сегодня у тебя два пути: помочь