Купол надежды - Александр Казанцев

Аэлита ничего не сказала Николаю Алексеевичу о своем уходе из дома и спокойно приступила к новой работе.

Заведующая лабораторией «вкуса и запаха», кандидат химических наук Нина Ивановна Окунева, невысокая полнеющая дама, с круглым лицом и двойным подбородком, приветливая и энергичная, встретила Аэлиту душевно.

Окунева уже знала Аэлиту, поскольку та по просьбе Николая Алексеевича приводила сюда Бемса. Пса испытывали тогда на чуткость обоняния.

Нина Ивановна при первой встрече говорила Аэлите:

— Почти все естественные белки пищи в чистом виде безвкусны и не имеют запаха.

— Вот как? — удивилась Аэлита.

— Вы еще многому удивитесь. Имейте в виду, отмытое, вываренное мясо, белок яйца, промытый и обезжиренный творог, то есть казеин совершенно безвкусны и никак не пахнут. Вам не приходилось замечать, когда дома хозяйничали?

— Мне не привелось дома хозяйничать.

— Счастливица!

Аэлита смущенно улыбнулась, вспомнив свою лютую свекровь.

— Придется вам здесь «хозяйствовать» в мировом, так сказать, масштабе. Хорошая хозяйка знает, что приятный вкус и запах содействуют лучшему усвоению приготовленного блюда. Вы привели своего пса? Любопытный эксперимент, впрочем, для милиции давнее прошлое.

— Не только для милиции, Нина Ивановна. В саперных частях собак натаскивали на распознавание заложенных в землю мин. Тол имеет особый запах, которого не ощущает человек.

— Человек способен различать до десяти тысяч запахов. К сожалению, надежно обоснованной теории запаха нет. Кое-что обещает теория «пробоя мембраны», но ее вернее отнести к области наших надежд, чем к подспорью в научной работе.

— Я так мечтаю о научной работе! Честное слово!

— Пока что для нас, химиков, обоняние человека считалось эталоном. Для идентификации ароматических композиций применяются хроматография и масс-спектрометр, ИК-спектроскопия и ЯМР — ядерный магнитный резонанс. Однако чувствительность этих методов к отдельным компонентам запаха иногда в несколько сотен раз меньше, чем наше с вами обоняние.

— Вот видите! — обрадовалась Аэлита. — А у собаки чутье, говорят, чуть ли не в миллион раз острее, чем у человека. Неужели мой Бемс ничем вам не поможет?

— Насчет миллиона не знаю, но Николай Алексеевич просил меня попробовать. Я не против. Кроме того, я вообще люблю собак. Но… имейте в виду, я не уверена, что это новшество будет всеми воспринято с восторгом.

Аэлита не поняла тогда, что имела в виду руководительница лаборатории.

При первом посещении института Бемсу предложили определить образец с пахучим компонентом в количестве, неуловимом для приборов. Аэлита волновалась, но Бемс испытание выдержал. Из четырех деревянных палочек, из которых одну поднесли к пахучему компоненту, он безошибочно вытаскивал именно эту палочку. Аэлита торжествовала.

Окунева обещала продумать систему экспериментов, в которых в качестве одного из контрольных приборов мог бы участвовать Бемс.

После очередного концерта, на который ее пригласил академик, Аэлита рассказывала ему о первых опытах. Он слушал внимательно, чуть улыбался и поощрительно кивал. Тогда-то он и предложил ей перейти на работу в лабораторию Окуневой. Аэлита сразу согласилась, зная, что советоваться с Юрием Сергеевичем бесполезно. Ведь при переходе в академический институт с завода Аэлита не только шла на меньший оклад — ее, не имеющую ученой степени, могли принять лишь на должность младшего научного сотрудника с окладом девяносто рублей в месяц вместо заводских ста тридцати, — но теряла еще и ежеквартальную премию.

Нина Ивановна Окунева все отлично понимала.

— Ничего, милочка. Главное, вы приобщаетесь к науке.

— Я ни о чем другом не думаю.

— Нет, думать надо, дорогая. Имейте это в виду. Думать о теме диссертации. Как вам нравится такая: «Распознавание запаха чувствительными приборами и сравнение их работы с реакцией на запах некоторых биологических систем»?

— Прекрасно! Ведь под биологической системой можно разуметь и человека и собаку?

Окунева кивнула.

Так началась научная деятельность Аэлиты. Ей казалось, что она вырвалась из душного подземелья и дышит свежим воздухом.

Бемсом пока не занимались. Аэлите требовалось освоить все применявшиеся в лаборатории методы. Наиболее совершенный из них, хроматографический, позволял определить содержание пахучего вещества в 10 в мину12 грамма.

Метод, предложенный польским ученым, оказался очень интересным и красивым. Аэлита не слишком обоснованно подсчитывала, что ее Бемс, наверное, сможет определить количество пахучего вещества в 10–20 грамма. Это уже приближалось к нескольким молекулам вещества и на восемь порядков превышало возможности приборов. Если бы это было так!

Все началось хорошо, но Аэлита решила, что теперь не имеет права на такое же внимание со стороны академика, каким пользовалась до перехода в институт. Руководитель института должен считаться с общественным мнением. В глазах Аэлиты Анисимов, как и для всех остальных сотрудников, стал директором института, академиком, непревзойденным научным стратегом, сидящим недосягаемо высоко на Олимпе.

Николай Алексеевич, кажется, все понял и не докучал Аэлите своими предложениями.

На исходе первого месяца работы новой сотрудницы Нина Ивановна разрешила наконец проводить опыты с Бемсом. Впрочем, может быть, потому, что сам академик, зайдя однажды в лабораторию, справился о собаке. Аэлита стояла на своем месте у вытяжного шкафа и боялась поднять глаза.

И Аэлита привела Бемса. Смущенная и гордая, шла по широкому светлому коридору с очень высоким потолком и прекрасно видела, каким взглядом провожают их научные сотрудники: ласковыми, смеющимися, а порой удивленными и даже возмущенными.

Бемс шел на коротком поводке и казался очень важным, словно понимал, какую ответственную миссию ему предстоит здесь выполнить.

Но поработать с Бемсом в лаборатории удалось лишь четыре дня, потому что Нина Ивановна ушла в отпуск, а из отпуска вернулся ее заместитель Геннадий Александрович Ревич, «новоиспеченный» доктор наук, «остепенившийся» раньше Окуневой, слишком занятой общелабораторными делами и запустившей свою докторскую диссертацию. Изысканно одетый, в высшей степени опрятный лысеющий человек лет за пятьдесят, в очках с золотой оправой, с узким носом и тонкими губами.

Войдя в первый раз в лабораторию и увидев Бемса, Ревич брезгливо поморщился.

— Знакомьтесь, Геннадий Александрович. Наша новая младшая научная сотрудница Мелхова Алла Алексеевна. — Окунева почему-то постеснялась назвать Аэлиту настоящим именем. — А вот ее живой прибор, системы боксер, марки Бемс, прекрасно реагирует на исчезающие слабые запахи.