Любить вопреки - Вера Добрая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Думаю, нет необходимости сбегать. Мой… знакомый уже приехал и сейчас решает вопрос касаемо моего освобождения, – отшатнулась назад, всё же решив дождаться оборотня.
– Какой нахрен знакомый?! Валес не отпустит тебя, даже если за тобой явится сам Виктор! Решайся, потому что твой знакомый – либо уже убрался отсюда, получив пинка под зад, либо мёртв, – возмущённо вскрикнула Лера, и она явно нервничала, потому что не предполагала, что меня ещё придется уговаривать на спасение.
– Я никуда с тобой и этим Маржем не пойду! – уверенно заявила и, сложив руки на груди, плюхнулась на кровать, делая окончательный выбор.
Глупости! Даже слышать не хотела о том, что Артур просто так развернулся и свалил восвояси, получив отказ, и уж тем более в голове не укладывалось то, что он возможно… мёртв.
– Спасибо, – неожиданно заявила Валерия и присела рядом со мной, заметно расслабляясь. – За помощь тебе Валес бы наказал меня очень жестоко, а Маржа точно бы убил. Я просто… просто хотела хоть как-то искупить свою вину, заглушить смердящую внутри совесть. Я ведь… ради собственной выгоды подругу предала, она столько раз спасала мою шкуру от гибели, а я… – девушка накрыла лицо руками и начала беззвучно плакать.
После ее слов самой стало не по себе, ведь я даже на мгновение не задумалась о том, что могло грозить за организацию побега. Впервые испытывала стыд за свою эгоистичную душонку. Сидела тут и злилась на Артура, который почему-то до сих пор не пришел, и мысли не допустила, что оборотень из-за меня мог попасть в очень большие неприятности. Валес извращённый ублюдок с садистскими наклонностями и с него не убудет обменять мою свободу на свободу молодого оборотня. Представила красивого статного Артура на месте Маржа, и по щеке скатилась больная царапающая щеку слеза.
– Не стану спрашивать, по какой причине Валес позволил тебе перемещаться по территории самостоятельно, но просто умоляю попробовать узнать что-то о местонахождении Артура. Он оборотень, полуволк и скорее всего в опасности, – вцепилась пальцами Валерии в плечи и пристально посмотрела в заплаканные глаза, искренне надеясь на помощь.
Валерия не успела ответить, потому что дверь в комнату открылась и в помещение ввалилась тучная фигура Маржа. На его лице так же не было ничего кроме презрения, но глаза казалось, искрились беспокойством.
– Какого хера расселись? Шоу давно началось, скоро волка прикончат, и тогда уже высокородной сучке не спастись, – рыкнул, переводя свой взгляд то на меня, то на Леру.
– Какое шоу? Какого волка? Моего? – вскрикнула, подскочив на ноги, и, не дожидаясь ответа, бросилась к выходу.
– Стоять! Куда рванула? – дернул на себя за локоть Марж, не позволяя мне покинуть комнату.
– Отпусти! – завизжала, осыпая каменную грудь охранника кулаками. – Ненавижу! Всех вас ненавижу!
– Ты всё равно ему не поможешь! – брызжа слюной, рыкнул медведь и встряхнул мое тело так сильно, что казалось, позвоночник рассыпался на мелкие кусочки. – Молодой Альфа сделал свой выбор, а ты, сука, должна сейчас сделать свой. Либо идёшь, прикусив язык, за мной к выходу, либо остаешься здесь, и тогда смерть волка будет напрасной.
– Какой еще выбор? Валес не предоставляет выбора… – хрипло ответила, утирая слёзы, когда Марж выпустил из своего захвата.
– Забыла? У всего есть цена. У твоей свободы тоже, – усмехнулся мужчина, открывая двери и приглашая меня на выход, а я не могла пошевелиться, не могла сделать и шагу в сторону своей свободы, у которая оказалась слишком дорогая цена.
– Инга, уходи. Спасайся… – еле слышно прошептала Валерия.
– Почему Валес не назвал мне эту цену? Виктор заплатил бы за меня любую сумму!
– В этом месте свободу нельзя купить, ее можно лишь заслужить или выиграть. Шансы выйти с арены живым практически равны нулю и никто не решается отдавать свою жизнь в обмен на чью-то свободу. Но тебе повезло, пиявка, – рявкнул Марж, и теперь в его голосе послышалась тоска. – Идёшь или остаёшься?!
Растерянно поплелась следом за охранником по коридору, пытаясь переварить услышанное. Зачем Артуру соглашаться на верную смерть ради меня? Оборотень так жаждет перемирия, или он настолько самоуверен?
– Почему ты помогаешь мне? – спросила, когда мы вошли в темный пахнущий сыростью коридор, где кроме пауков и мышей, ну и теперь нас не было никого.
– Молодой Альфа глуп, раз потащился на арену, но его поступок в то же время вызывает уважение. Любой оборотень, если он не трус, конечно, пойдёт ради спасения своей самки даже на смерть, – ответил Марж, убирая своими загребущими ручищами встречающуюся на пути паутину. – Артур достоин того, чтобы его истинная спаслась.
– Самка… истинная… – повторила за Маржем, продолжая находиться в некоем ступоре.
Вроде шла, а сама не понимала, куда и зачем. Мысли путались, и среди них не было ни одной о том, что я скоро окажусь в безопасности на родной территории вдали от всего этого ужаса. На данный момент меня интересовало то, почему Лера, имея такой шанс, предпочла остаться у Валеса. Почему Артур решил отдать за меня жизнь, хотя я этого совсем не просила, да и не особо заслужила, если честно. Марж был уверен, что полуволк проиграет, но у меня же напротив в груди билась уверенность в том, что оборотень выстоит, уничтожит всех врагов, а потом… А вот что будет потом, понятия не имела.
Глава 24. Инга
Марж продолжал вести меня по какому-то подземному тоннелю, а я с каждым шагом всё больше ощущала одиночество.
Несколько раз порывалась развернуться, но охранник доходчиво объяснял мне, что этого делать не стоит.
Старалась успокоить себя мыслями о том, что скоро вернусь к привычной жизни и окружу себя роскошью и любимыми вещами, но это слабо радовало.
По щекам периодически катились слезы, но я не могла точно понять, чем именно они были вызваны. Внутри образовалась пустота, и было невыносимо больно. Владислав всегда говорил, что один даже самый слабый вампир всё равно стоит десятка жизней оборотней, и раньше это казалось мне неоспоримой истиной. Думала, что мир не обеднеет, если все оборотни подохнут, а станет наоборот значительно лучше жить и легче дышать без этой звериной вони. Сейчас же, лишь представив то, что Артура не станет, всё вокруг теряло цветные краски, а воздух становился тяжёлым, неприятным и будто чужим, инородным.
Обоняние жадно искало приятные оттенки аромата, но даже футболка некогда пахнущая шоколадом теперь отдавала плесенью и сыростью тоннеля, по которому
