Тропа колдунов - Руслан Мельников

— Кто они, княже?

Угрим всматривался недолго, затем улыбнулся:

— А ты сам не догадываешься, Тимофей, кто это может быть?

Всадники выезжали из небольшой рощицы по двое, по трое и тут же выстраивались защитным полукольцом, обращенным к Ищерке. Невысокие мохнатые лошадки. Короткие копья. А кое-где уже покачиваются пригнутые к земле многохвостые бунчуки, которые даже на таком расстоянии невозможно спутать с латинянскими стягами.

— Татары? — вскинул голову Тимофей. — Это татары, да?

Наконец-то! Кто бы мог подумать, что можно так радоваться появлению в своих землях бесерменской конницы?

Угрим кивнул:

— Степняки не смогли прийти столь же быстро, как латиняне, зато они открыли свою Тропу гораздо ближе к Острожцу, чем Михель и Арина. Это позволило им выиграть немного времени.

— А разве Михель и Арина не чувствуют Тропы, открывшейся у них под боком?

Волхв покачал головой:

— Во-первых, оба они сейчас слишком заняты: латинянский маг и гречанка прощупывают защиту Острожца. А во-вторых, чародей может почувствовать — и притом далеко не сразу — лишь чужую волшбу, открывающую Тропу. Но никому не дано предугадать, куда именно волшба протянет колдовской путь. Это как с обычной дорогой, проложенной чужими ногами из какого-либо селения: может быть известно ее начало, но неведом конец.

А живой ручеек в лесу все тек и тек. Из-за спин одних всадников появлялись другие. Появлялись и тут же занимали свое место в строю.

Первый ряд, второй, третий…

Защитное кольцо крепло. Строй ширился, рос в длину, становился плотнее. Заполнял открытые пространства, терялся в редколесье, огибал непроходимые чащобы, извивался, растягивался вдоль Ищерки, но не приближался к реке. Татары пока не рвались в битву, а лишь защищали подступы к заветной роще.

Да, Угрим прав: там была Тропа. Колдовская Темная Тропа, способная переносить человека на любые расстояния. И одного человека, и целую рать.

Тимофей и князь молча наблюдали.

Новым кочевникам уже не хватало места. Всадники впереди стояли стремя в стремя, и истекающее из рощи воинство уходило на фланги и в тыл.

Роща превращалась в островок среди человеческого моря. Однако и сама татарская рать, ширясь и множась, тоже терялась в густой зелени. Сколько, интересно, сотен степняков прошло через Тропу? Или уже не сотен — тысяч? Оценить, хотя бы приблизительно, размеры этого войска было невозможно даже со стен Острожца. А латиняне — те и вовсе пока не замечали нарастающей под боком угрозы. Даже рассыпанные по правому берегу Ищерки лучники и арбалетчики, наблюдавшие за осажденным городом со стороны реки, не подозревали, что творится у них за спиной.

Да и татары не стремились быть замеченными. Пробудившаяся было радость от появления союзников постепенно рассеивалась.

— Я смотрю, Огадай не особенно-то и спешит к нам на помощь, — нахмурился Тимофей.

— Вообще-то хан здесь не для того, чтобы помогать нам, — спокойно ответил Угрим. — Он пришел за Черной Костью. А не торопится потому, что видит, каковы стены у Острожца. И не видит над городом латинянских стягов. Так что ты, Тимофей, хану не пеняй. Он поступает мудро: пока есть возможность, пока все внимание Михеля и Арины приковано к крепости, Огадай накапливает силы. Степняки знают, с каким врагом придется иметь дело, и не желают, чтобы после первой же стычки их загнали обратно на Тропу.

Конечно, князь все верно говорил. Даже после неудачного штурма и немалых потерь войско латинян наверняка превосходило по численности рать, которую Огадай-хан уже успел провести колдовской Тропой.

Но время шло. Латиняне вновь выстраивали ряды для штурма. Вокруг камнемета опять засуетилась прислуга. К крепости выдвинулась первая линия щитоносцев.

Именно в этот момент на правом берегу Ищерки и вспыхнула скоротечная стычка.

Тимофей так и не понял: то ли передовых татарских наблюдателей обнаружили латинянские стрелки на том берегу, то ли Огадай сам отдал приказ к атаке, опасаясь, что латиняне в этот раз все же взойдут на стены Острожца.

Из леса дождем посыпались стрелы, меж деревьев по-над рекой замелькали конные фигуры в овчинных тулупах и островерхих шлемах с меховой оторочкой. Головной татарский отряд смерчем пронесся по всему правобережью.

Немногочисленных вражеских стрелков за рекой степняки смяли в считаные минуты. Уцелевших латинян опрокинули в Ищерку и добивали уже в воде — под всполошный вой труб и рогов в лагере осаждающих.

Весь правый берег Ищерки теперь принадлежал Огадай-хану. На левом латиняне спешно поворачивали свои боевые порядки от осажденного города к реке.

— Самое время для вылазки! — Тимофей искоса взглянул на Угрима.

Окаменевшие крепостные врата сейчас не отворить. И со скального основания, вознесшего стены Острожца на немалую высоту, тоже спуститься будет непросто. Но это не значит, что выхода из запертой колдовством крепости не было вовсе.

— Может, тоже Темную Тропу откроешь, а, княже? Ненадолго, а? Ударили бы с тыла, потрепали бы латинян — и обратно.

Угрим покачал головой:

— Михель и Арина сейчас только того и ждут. Воинов у меня в Острожце не много, и нанести латинянам серьезный урон мы все равно не сможем. А Тропа — это прямая дорожка в город. Да и ни к чему сейчас помогать степнякам. Пусть татары и латиняне друг другу кровушку пускают. Нам оно только на руку будет.

— Но…

— Тимофей, — оборвал его Угрим, — наше время еще не пришло.

«Еще»? Значит ли это, что вылазка будет позже? Тимофей вновь глянул на реку, разделявшую два воинства.

Огадай выводил на правый берег свой первый тумен. Латиняне выстраивались по левобережью. Кто бы сейчас ни начал переправу, она обойдется слишком дорого. Сами по себе воды Ищерки глубоки и опасны, а если их еще и взбудоражить магией… Немало воинов найдет тогда свою смерть на илистом дне.

Внимание Тимофея привлекла группа тяжеловооруженных нукеров на правом берегу. Над шлемами всадников возвышался длинный шест с девятью конскими хвостами на поперечной перекладине. Судя по всему — ханский бунчук. Значит, и Огадай где-то там. Ага, во-о-он тот всадник в поблескивающем золотом шеломе, вероятно, он и есть. Впрочем, под бунчуком находился не только хан.

Телохранители Огадая раздвинулись. В центр образовавшегося круга выскочила маленькая фигурка в странных, издали похожих на рваные лохмотья одеждах. Степняк что-то кричал, размахивал руками, вертелся, прыгал и дергался, словно в трясучке. Доспехов на татарине не было. В руках плясун держал… палицу, что ли? И щит? Нет, для ослопа маловато, да и щит какой-то уж очень легкий.