Просто работа - Олег Николаевич Борисов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С последним могу поспорить. Это надо вдоль границы побродить. Там мешанина из вздыбленного льда и черви почти не встречаются. Из Города туда пыхтеть — тяжело. Пешком ведь, не на лошади или еще какой машинерии. Схарчат, не успеешь добраться. А на своих двоих с опаской, правильно переставляя ноги скользящим шагом — только местные способны бродить день за днем. Земляне взвоют через несколько часов. И пара «якорей» только за стенами, внутри защищенного периметра. Не попрыгаешь.
Но вот если правильно выйти в нужную точку и через границу продавиться, попадешь в очень интересное место. Лабиринт, как его аборигены называют. Бесконечные отполированные ветром ледяные стены. Ходы, по которым можно плутать годами. Холод и тишина.
Здесь можно нарваться и на трехметрового медведя. И на стаю мороженных гиен с белоснежной шкурой. И на игольчатых пауков. Крайне паршивые твари, кстати говоря. Умудряются из паутины мастерить подобие тонких замерзших копий и швыряются ими не раздумывая. А так как каждый такой снаряд залит магией под завязку, то прошибает большую часть дешевых амулетов. Паучок на полтора метра в холке. Плюс «иголочка» до метра длинной. Мечта поэта.
Почему сюда ходоки почти не забредают? Потому что скорее всего гробанешься и никто даже не найдет, где тебя прихлопнули. Местные же про свои тайные охотничьи угодья предпочитают не болтать зря. Все, что самые удачливые команды здесь добывают, уходит на черный рынок. И ценник там за каждую вещь — редко кто из королей может себе позволить покупку. Эксклюзив.
Я сидела в маленькой кафешке на западной окраине и грелась горячим какао. Только тут умеют его готовить правильно: в меру терпкий, сладкий, обжигающий. Делаешь глоточек и впадаешь в управляемую нирвану. Еще глоточек — и хочется радоваться жизни. Когда мне совсем паршиво, я стараюсь зайти именно сюда. Хотя бы на час. Погреться рядом с пылающим очагом. Послушать, как старый сказитель перебирает струны банджо. Посмотреть сквозь покрытые изморосью окна на круглую площадь. На весь Город их пять штук, где в центре есть каток для детворы. Поэтому можно просто любоваться бесконечной возней малышни, сбившейся в веселую кучу-малу.
— Добрый день, Шебутная Мария.
Кто бы сомневался. Пока добиралась, успела пару косых взглядов поймать. Да, явно моя последняя прогулка успела обрасти слухами, сплетнями и всем сопутствующим дерьмом.
— И тебе добрый, Наталья.
За глаза эту женщину называют Снулой Воблой. Худая до изнеможения, вечно в круглых очках и коротко постриженными седыми волосами. Вязанная кофта, длинная юбка, недовольная мина на бледном лице. Одна из немногих ходоков, кто большую часть свободного времени проводит на Конфе. Домой заглядывает только для того, чтобы организм взбодрить и снова сюда, крутить бесконечные махинации. Ростовщичество, поддержание прямых контактов между любыми криминальными группировками, торговля информацией и любыми артефактами, которые только удалось добыть. Человек с железными нервами и хваткой стального капкана. Если ты ей задолжала — можно считать, что выплачивать будешь с безумными процентами.
У Воблы есть единственный плюс, за который ее терпят другие «понаехавшие». Человек-функция люто ненавидит официальные власти и их представителей. Не знаю, чем те провинились, но если ты попал в жернова фальшивого правосудия, можно прикрыться ее авторитетом и заручиться поддержкой. Проштрафившихся шпионов и разного рода блатных от правительства с удовольствием уничтожает лично. Приводя одновременно в ужас и экстаз местных палачей.
— Мэрлин просит о встрече на нейтральной территории. Здесь, в Городе. Лучше — сегодня.
— Причина?
— Серьезные люди готовы выкатить в твой адрес претензии. Надо бы разобраться.
— Неужели Мэрлин забыла главное правило? В чужую бабскую драку не лезть. И я всегда отвечаю ударом на удар и не нападаю первой.
— Мы в курсе. И у «Отвязных сук» к тебе вопросов нет. Дуры сами нарвались, решив пустить кровь на болотах. Проблема в другом… Араб притащил сюда наследного принца из Эмиратов. Мальчик хотел попробовать клубнички. А вместо этого из капсулы достали остывающего покойника. Родня очень расстроилась.
Само собой. Если умираешь здесь — на Земле тебя ждет деревянный макинтош. Без вариантов.
— И что теперь?
— Теперь за твою голову готовы выложить двести миллионов. Не торгуясь, сразу. За такие деньги сюда вломится толпа кретинов, начав громить все вокруг. Бардак будет знатный. Нам это не нравится. Поэтому я настоятельно рекомендую принять приглашение и встретиться.
Двести миллионов. За меня, хорошую и пушистую. Да. Внушает. Конечно, старожилы могут и не купиться. Поучаствуешь в охоте на бывшую подругу — репутацию спустишь в унитаз. Не любят у нас, когда себе подобных продаешь в рабство на Земле или тут отстреливаешь из-за дурацких хотелок очередного мажора. Ублюдки — они всегда найдутся. И все им вечно должны по гроб жизни. Вот только старых кляч не так много. Молодые же появляются каждый день. И сразу на месте заполучить огромный стартовый капитал? Хо, да с такими деньгами можно откупиться от любых недоброжелателей и послать Конфу куда подальше. Или поступить проще — отгрохать собственную лавку, набрать «верблюдов» и таскать богатеньких туристов, организуя им туры. При этом самой раз в месяц отдыхать неделю в Городе, с охраной и теплым стульчаком. Ни тебе монстров на расстоянии вытянутой руки. Ни тебе проблем со здоровьем. Еще мальчика можно завести для развлечений. Мальчики из местных очень любят богатых тетушек, кто готов бывшему фермеру обеспечить счастливую беззаботную жизнь. Знай только трахай по расписанию и не заглядывайся на других блядей в свободное от работы время.
— Какао хочешь? — делаю очередной глоточек.
— Я не ем сахар.
— Да? Наверное, ты из-за этого вечно хмуришься… Хорошо. Пойдем, пообщаемся. Чего зря кота за яйца тянуть.
Согласна, я одиночка. Проблема в том, что мне разрешают действовать самостоятельно, пока не ломаю чужой отлаженный бизнес. Люди тут миллионы и миллиарды проворачивают. Если из-за меня аборигены взбесятся и начнут «пассажиров» прессовать, то будущие проблемы покажутся цветочками. Тогда на меня вообще все ходоки ополчатся. И сожрут, даже если буду из роторного пулемета отстреливаться. Не одна я на всю голову больная. Есть и покруче, и позубастее. Поэтому пойду, послушаю, что мудрые люди скажут. Мэрлин — это местный столп, на котором умные люди из тени вращают большую часть ходоков. И меня в том числе. Поэтому стоит «вы все бляди» запрятать поглубже и рот открывать пореже. Есть у меня подозрение — если сразу по башке палкой не начали стучать,
