Жизнь за жильё - Тагиров Роман

— Хорошо, Тимур. Перейдём к делу. Но, мне странно слышать от стажёра милиции слова о доверительном контакте.

— В восемьдесят шестом меня особисты взяли по 152 статье УК, как бы за спекуляцию. Чуть не посадили. И через сутки после камеры гарнизонной гаупвахты и состоялся этот самый доверительный контакт. Я стал секретно работать на особый отдел сначала полка, а потом уже и всей 1 Танковой Армии.

— Барабаном стал? — удивился следователь.

— Алексей Павлович, я же говорил, что вырос в шахтёрском посёлке. Так вот, там из достопримечательностей только шахта «Комсомольская» и две зоны: одна строгого режима, другая общего. И мы, поселковские, с самого детства знаем, что стучать на своих — это нехорошо. По наводке особистов я только с немцами работал.

— Ни хрена себе! — воскликнул Князев и огляделся вокруг. — Лейтенант милиции Кантемиров, так вы у нас настоящий разведчик получается? Я смотрю, Тимур, прикид у тебя как у профессионального фарцовщика. И обувь шикарная. А потом что было? Не взяли в школу разведчиков?

— Потом, Алексей Павлович, в войсках вместе с перестройкой и гласностью начался большой бардак, а социалистическая ГДР быстро потянулась к капиталистической ФРГ. И всё, что я делал там вместе с особистами, оказалось на хрен никому не надо. Я дембельнулся перед самым объединением двух Германий. А вещи и обувь покупал на западные марки в местных Интершопах. Это что-то типа наших магазинов «Берёзка».

— Тимур, ты ещё и валютой занимался?

— Было дело. Потом один подполковник КГБ посоветовал мне закругляться с делами, которые подпадали под статью 88, как сами понимаете, Уголовного кодекса РСФСР. Я этому комитетчику по жизни благодарен, хотя даже не знаю, где он сейчас. А если сказать честно, Алексей Павлович, даже знать не хочу.

— «Да уж, да уж, куда нам до китайских Дауш…», — задумчиво процитировал советник юстиции и спросил: — Тимур, сколько тебе лет?

— В январе двадцать девять исполнилось.

— Женат?

— Да. Сыну два года.

— Где с семьёй живёте? — профессионально продолжил разговор следователь.

— В посёлке Медвежий Стан, в общежитии при пожарной части. Это рядом с Девяткино, я там старшим пожарным работал. Сейчас часть закрыли, как и наши шахты. Видимо, тушить пожары стало тоже нерентабельно. Общага пока осталась. Не знаю, что дальше будет… — Тимур вздохнул. Проблемы с жильем и постоянной регистрацией в культурной столице оказались самыми болезненными вопросами в жизни молодой семьи. — У нас там комната. Жена врачом работает в местной поликлинике.

— И тебя в наш район жильём заманили? — догадался Князев. Лейтенант милиции грустно кивнул и ответил:

— Начальник отдела обещал для меня комнату выбить. Да и в Курортном районе у меня один инцидент по службе был. Долго рассказывать.

— Не надо ничего рассказывать. Тимур, раз ты вырос между двух мест лишения свободы, значит ты «по фене ботаешь»?

— Алексей Павлович, — усмехнулся уральский парнишка. — Так на улицах уже никто из бандитов не говорит. Вы сказали, как какой-то древний уркаган на глухой сибирской зоне.

— А как сейчас говорят? — советник юстиции, считающий себя знатоком блатного мира, немного обиделся.

Собеседник встал, расстегнул куртку, засунул руки в карманы джинсов, подошёл вплотную к следователю и, слегка двинув кроссовкой по его ботинку, процедил сквозь зубы:

— Дядя, ты по понятиям базаришь?

Сотрудник прокуратуры слегка опешил, затем так расхохотался, что распугал всех птиц с ближайших деревьев и совсем неконспиративно привлёк внимание прохожих на Лермонтовском проспекте. Стажёр вернулся на скамейку и с улыбкой посмотрел на собеседника. Князев отсмеялся, вытер платочком выступившие слёзы и сказал:

— Тимур, тебе надо было в артисты идти, или в цирк.

— Мне в армии цирка хватило, — усмехнулся прапорщик в запасе.

— Тут согласен. До сих пор помню, — ответил Князев и посмотрел на парня. — Тимур, а теперь поговорим серьёзно. Есть у меня одна мысль по поводу раскрытия нашего уголовного дела. И это раскрытие во многом будет зависеть от тебя. Но, сразу предупреждаю — это опасно. И ты вначале хорошенько подумай, сразу не отвечай. И ещё, Тимур, мы все взрослые люди, не надо строить из себя героя.

— Слушаю внимательно, — Кантемиров повернулся к руководителю группы.

— Тимур, все эти незаконные продажи квартир хорошо продуманы и выполнены. Я за двадцать лет следственной работы впервые сталкиваюсь с тем, что ни по одному эпизоду сразу не возбудили уголовное дело. Отсутствовал состав преступления. А на сегодняшний день мы имеем уже семь фактов мошеннических действий. Думаю, будут ещё обманные продажи квартир в центре города, — следователь посмотрел на кусты сирени, немного помолчал и продолжил: — И наверняка, Тимур, мы столкнулись с хорошо организованной бандой и с умным вожаком. Одни и те же люди работают в Бокситогорске и в Питере. Старым способом нам это дело не раскрыть. И я подумал о внедрении нашего сотрудника в эту группировку. И ты, товарищ лейтенант милиции, подходишь по всем статьям. Но, как я сказал, окончательное решение остаётся за тобой. Откажешься — никаких претензий. И о семье тоже надо думать.

— Это как в фильме «Место встречи изменить нельзя»: «Оперуполномоченный старший лейтенант Шарапов для прохождения службы прибыл…»?

— Получается так. Но, всё будет совсем не так, как в кино. Я же говорю — опасно.

— По-другому никак?

— Даже не знаю — как? Сейчас жизнь быстро меняется. И законы уже не работают. Тут другой подход нужен.

— Сколько у меня времени?

— Сегодня пятница, ждём от тебя ответа в понедельник. Тимур, я со своей стороны могу учесть и твой личный интерес, предложив содействие в получении комнаты в небольшой коммунальной квартире в центре Питера. Сделаем хорошую, просторную комнату, и с работой для твоей жены поможем. Поверь на слово, в бытовых вопросах у городской прокуратуры гораздо больше возможностей, чем у районных отделов милиции, — ответил Князев, поднимаясь со скамейки.

— Хорошо, я подумаю.

— Встречаемся в понедельник в это же время и в этом же месте.

— Место встречи изменить нельзя. До понедельника, Алексей Павлович, — Кантемиров встал и протянул ладонь. Коллеги попрощались и отправились каждый в своём направлении: советник юстиции по Лермонтовскому проспекту в сторону прокуратуры, а сотрудник милиции через 8-ю Красноармейскую к зданию УВД.

* * *

Князев решил дождаться майора Жилина в своём кабинете. Василий позвонил ещё в обед и сообщил, что через час выезжает на электричке из Тихвина. Опер заинтриговал следователя: «Лёша, информация нестандартная. Жди!» Пока Вася доедет до Московского вокзала, затем троллейбус и, глядишь, к семи часам будет на месте. Надо к чаю пирожков купить. Опер прибыл на полчаса раньше, быстро вошёл в кабинет, помахивая новой папочкой синего цвета, и с ходу заявил:

— Прокуратура, чайник ставь! Разговор имею.

— Милиция, а вы руки мыли? — с улыбкой спросил хозяин кабинета и включил чайник.

— А у нас всегда чистые руки, холодное сердце и трезвый ум, — весело ответил гость и плюхнулся на диван. — Устал…. Ноги гудят.

— Ноги волка кормят, — заметил Алексей Павлович.

— О волках вначале и поговорим. — Василий Петрович подобрался и сел прямо. — Алексей, скажи мне, пожалуйста, как другу, с чего ты вдруг вчера про волков вспомнил? Только честно.

Князев недоуменно посмотрел на товарища.

— Вася, так ты первый сказал про медвежий угол, и мне на память пришла зимняя сводка про волчью стаю. Почему спрашиваешь?

— Сегодня утром волк загрыз человека в бокситогорском парке за городским прудом под названием Фонтанка. Или дикая собака. Весь город на ушах стоит.

— Иди ты! — Алексей Павлович сел за стол и уставился на опера.

— Леша, можешь позвонить своим коллегам в областную прокуратуру и всё уточнить. А я сегодня был на месте преступления. Жуткая картина… Голова жмурика только на позвоночнике держалась. Сегодня без ста грамм точно не усну. Такого даже в Спитаке не видел.