Три ступени до ада - Анна Васильевна Дубчак

Женя улыбнулась. В доме был порядок, ужин готов, в детской кормила Мишу Соня. Все было бы хорошо и спокойно, если бы не напряжение Бориса. Он глаз с нее не спускал, и его наверняка распирало любопытство, он хотел знать, где была его жена, чем занималась целый день.

Все собрались за столом, Женя усадила сынишку на высокий стульчик рядом с собой. Разрумянившаяся от готовки Наташа накрывала стол.

— Та-дам! — И она водрузила в центр стола большое блюдо с аппетитной курицей. — Уверена, что она пропеклась, я проверяла.

Женя вдруг поймала себя на том, что чувствовала бы себя намного спокойнее, если бы Борис вернулся с работы позже них с Ребровым. Тогда бы он и не знал, сколько часов она отсутствовала.

Как же все это несправедливо! Она вот никогда не требовала от мужа отчета, где он был, с кем встречался и чем занимался в Москве. Конечно, он же адвокат, у него полно разных дел. И он имеет полное право заниматься любимым делом, встречаться с кем угодно, даже с женщинами в ресторанах, называя это деловыми встречами с клиентами.

Женя была, по сути, никем. Просто женой и матерью, и должна сидеть дома, заниматься ребенком и хозяйством. И даже вот сейчас, когда Борис еще не проронил ни слова в ее адрес и лишь бросал на нее подозрительные взгляды, она испытывала чувство вины.

Да, именно! Чувство вины — вот что Борис пытался внушить ей своим поведением. Причем стойкое такое чувство, убивающее отношения и желание близости. Сам виноват! Сегодня она ляжет спать в своей комнате, сошлется на головную боль. Это ли не классика!

— И где это ты сегодня была, Женечка? — спросил как бы между прочим Петр, протягивая ей соус. — Вот, это сливовый соус, я сам его приготовил к курице.

— Помогала Валере, познакомилась с несколькими свидетельницами в детском саду, где работала Алена Карамелова, — бойко ответила Женя, макая нежный кусок курицы в соус. — Мммм… Петр, Наташа, это просто восторг! Очень вкусно!

— Ты молодец, Женя, — с чувством произнесла Наташа. — Вот уважаю тебя за твою целеустремленность! Другая на твоем месте сидела бы дома, как клуша, занималась домом, ребенком, все свободное время спала бы да ела, набирая килограммы, а ты… Ты в отличной форме! Глаза горят! Бодрая такая, серьезная! Не то что я… Все никак не найду себе применение. Зато учусь готовить. Нет, я умею готовить, но хочется развиваться в этом направлении. Подписалась на кулинарных блогеров, они такие вкусные вещи готовят!

— Может, ты прирожденный повар, — подмигнула ей Женя и рассмеялась. Она была благодарна Наташе за то, что та так ловко перевела разговор на другую тему.

Борис, конечно, никак не отреагировал на слова Наташи. Он молча ел, время от времени промокая губы салфеткой, и Женя поймала себя на желании кинуть в него соусник или вилку, чтобы растормошить его, заставить хоть как-то отреагировать, пусть даже и разозлиться, накричать на нее, высказать ей все, что у него накопилось. Видно было, что он сдерживает себя, поэтому и молчит.

Интересно, а как он отреагирует, когда она заявит ему, что будет спать в своей комнате, в том самом личном пространстве, которое им всем так необходимо? Вот у него самого же есть кабинет, куда Женя редко заглядывает, если только ей нужно поговорить с мужем. Она знает, что в кабинете он работает, готовится к процессам, изучает документы, и все уважают его за это, понимают всю серьезность его работы. Петр тоже пишет свой нескончаемый роман в своем кабинете. Хотя так было до появления в доме Наташи. Теперь они обитают там в обнимку, не в силах расстаться. Может, когда-нибудь и Петр захочет уединения, и тогда Наташа, пресытившись любовью и привыкнув к Петру, успокоившись, обоснуется в одной из многочисленных комнат дома, чтобы заняться каким-нибудь своим делом.

У Миши начали слипаться глазки, и няня унесла его в детскую.

Женя сделала несколько глотков красного вина. Задумалась.

«Я устроилась в детский сад нянечкой для сбора информации. Сегодня ночью мне снова надо будет попасть туда. Кто со мной?»

Что, если бы она произнесла это вслух? Как отреагировал бы Борис?

Она так четко и ясно представила себе его реакцию, что мгновенно вспотела, волнуясь: он резко встанет из-за стола и выйдет из кухни, громко хлопнув дверью. Больше того, ее фантазия заставила представить сорванную с петель тяжелую дверь и даже услышать ее грохот во время падения на плиточный пол!

После этого они вряд ли уже помирятся. Женя навсегда уйдет из их спальни и только ради Миши останется в доме, сохраняя брак. Вот такую невеселую картину она себе нарисовала.

На кухню вернулась Соня, Борис предложил и ей немного вина. Она благодарно кивнула.

— Соня, съешьте еще кусочек!

— Мишенька спит, — сказала она, с благодарностью принимая из рук Наташи тарелку. — Спасибо большое!

Мужчины отправились курить на террасу, Женя пошла в детскую, куда почти сразу же вошла Наташа.

— Как дела? — спросила она ее заговорщицким шепотом. — Может, расскажешь?

Она застала Женю врасплох. А что, если…

— Наташа, сегодня ночью мне надо в Москву. Срочно.

— Тебе нужна моя машина? Или хочешь, я сама тебя отвезу?

— Мне нужна ты, твоя помощь и сопровождение. И если Борис проснется и не найдет меня, было бы неплохо сказать, что мы поехали по твоим делам.

— Да это не вопрос, придумаю что-нибудь. Но я должна предупредить об этом Петю.

— Хорошо. Он, к счастью, умеет держать язык за зубами.

— Это так, я знаю. Но больше всех на свете он любит брата. Это я уже поняла.

— Думаешь, проговорится?

— Если увидит, что Борис страдает, что ищет тебя, он не сможет промолчать, захочет его успокоить.

— Тогда что же делать?

— Я могу сказать, что…

И тут они обе поняли, что найти причину, по которой они обе бы сбежали ночью из дома, не вызвав подозрение теперь уже у Петра, проблематично.

В детскую тихо вошел Борис.

— Ты спать сегодня не собираешься? —