Лавка древностей - Чарльз Диккенс

Нелли старалась избегать разговоров с карликом и пряталась, едва заслышав его голос, но и улыбочки стряпчего вызывали в ней не меньшее отвращение, чем гримасы Квилпа. Живя в постоянном страхе, как бы не столкнуться с кем-нибудь из них на лестнице или в коридоре, она почти не отходила от деда, и только поздно вечером, когда в доме наступала тишина, пробиралась в пустые комнаты подышать воздухом.

Однажды ночью девочка, печальная, сидела на своем обычном месте у окна (старику было хуже в тот день), как вдруг ей послышалось, будто ее зовут. Она выглянула на улицу и увидела того, кто нарушил ее тяжкое раздумье. Это был Кит.

— Мисс Нелл! — негромко повторил мальчик.

— Да? — откликнулась она, не зная, позволительно ли ей общаться с этим преступником, но повинуясь чувству неизменной привязанности к нему. — Ты что?

— Я давно хочу поговорить с вами, — ответил мальчик, — да эти люди в лавке не пускают меня, гонят прочь. Неужели вы верите… да нет, быть того не может!.. Неужели вы верите, что я заслужил такое, мисс?

— Как же мне не верить? — сказала Нелли. — Ведь дедушка почему-то рассердился на тебя.

— Я сам не знаю почему, — сказал Кит. — Только не заслужил я этого ни от него, ни от вас. Честное слово, не заслужил! А теперь меня вдобавок ко всему гонят от двери, когда я только хочу справиться о своем старом хозяине!

— Я этого не знала! — воскликнула девочка. — Они мне ничего не говорили. Разве я позволила бы им так поступать!

— Спасибо, мисс, мне сразу полегчало от ваших слов. Я ведь не поверил, что это вы велели меня гнать, и так и сказал им.

— И хорошо сделал! — с живостью подхватила она.

— Мисс Нелл, — совсем тихо проговорил Кит, подойдя под самое окно. — В лавке новые хозяева. Теперь у вас все будет по-другому.

— Да, да…

— И у вас и у него, когда он поправится. — И Кит показал на комнату больного.

— Если поправится, — сквозь слезы прошептала Нелли.

— Что вы, что вы! Обязательно поправится! — сказал Кит. — Я ни минутки в этом не сомневаюсь. Не печальтесь, мисс Нелл! Не печальтесь, умоляю вас, не печальтесь!

Как ни бесхитростны и как ни скупы были эти слова утешения и сочувствия, но они тронули девочку, и она заплакала еще горше.

— Теперь дело обязательно пойдет на поправку, — взволнованно продолжал Кит. — Только вы сами-то крепитесь, а то, не дай бог, расхвораетесь, и ему станет хуже. А когда он совсем выздоровеет, поговорите с ним, мисс Нелл!.. Замолвите за меня словечко!

— Мне даже твое имя запретили произносить при нем, — сказала девочка. — Я ни за что не посмею этого сделать. Да и зачем тебе мое заступничество, Кит? Мы теперь совсем бедные. У нас на хлеб и то не будет хватать.

— Я не прощусь назад! — воскликнул мальчик, — Не для того мне нужно ваше доброе слово! Разве я затем вас поджидаю здесь который день, чтобы говорить о жалованье да о харчах! В такое-то время, когда у вас у самой большое горе!

Девочка взглянула на него ласково и с благодарностью, но промолчала, боясь прервать его.

— Нет, я о другом, — нерешительно продолжал Кит. — Совсем о другом. Да вот только боюсь, не сумею я все сказать как следует… Где мне! Но если бы вы убедили его, что я служил ему верой и правдой, старался изо всех сил и что ничего дурного у меня и в мыслях не было, может быть, он…

Тут Кит замолчал надолго, и, подождав с минуту, девочка напомнила ему, что время позднее, ей пора закрывать окно, и если говорить, пусть говорит скорее.

— …может быть, он не сочтет такой уж дерзостью с моей стороны, если… если я вот что предложу! — набравшись храбрости, продолжал Кит. — Вам в этом доме больше не жить! У нас с матерью домишко бедный, но все лучше, чем оставаться здесь, с чужими людьми. Вот и перебирайтесь к нам и живите, пока не подыщете себе чего-нибудь другого.

Девочка молчала, а Кит, обрадованный тем, что самое трудное позади, окончательно осмелел и пустился расписывать все преимущества своего плана.

— Вам, может, кажется, что у нас тесно и неудобно? Это, конечно, верно, но зато чистота какая! Вы, может, боитесь шума, и такого тихого двора, как наш, во всем городе не сыщешь. И ребятишки тоже не помешают. Маленького мы почти не слышим, а который постарше славный мальчуган; да уж я сам за ними послежу! От них никакого беспокойства не будет, ручаюсь! Попробуйте уговорить его, мисс Нелл! Ну, попробуйте! Верх у нас очень уютный. Оттуда, между трубами, и часы на колокольне видно, и по ним иногда даже время можно проверять. Мать говорит — это как раз для мисс Нелл комнатка, и так оно и есть. Мать будет прислуживать вам обоим, а я — если куда сбегать понадобится. Мы не из-за денег, упаси боже! Даже не думайте об этом! Мисс Нелл, вы попробуете с ним поговорить? Ну, скажите «да»! Убедите хозяина перебраться к нам; только сначала узнайте у него, в чем я провинился. Обещаете, мисс Нелл?

Но не успела девочка ответить на эту горячую мольбу, как входная дверь внизу отворилась, и мистер Брасс, высунув на улицу голову в ночном колпаке, сердито крикнул: «Кто там?» Кит немедленно исчез, а Нелл осторожно закрыла окно и отошла в глубь комнаты.

После второго или третьего окрика мистера Брасса из той же двери показалась другая голова, тоже в ночном колпаке. Мистер Квилп внимательно осмотрел улицу и все окна напротив. Однако ему никого не удалось обнаружить, и он вернулся в дом вместе со своим ученым другом, злобно ворча (девочка все слышала), что это чьи-то происки, что здесь орудует какая-то шайка, что воры днем и ночью рыщут около дома и обчистят, ограбят его до нитки, что он немедленно распродаст все вещи — хватит проволочек! — и вернется под свой мирный кров. Отведя душу этими угрозами, карлик снова завалился на детскую кровать, а Нелл крадучись поднялась по лестнице к себе.

Как и следовало ожидать, короткий, оборванный на полуслове разговор с Китом взволновал ее и снился ей в ту ночь, а потом долго, долго вспоминался. Живя среди черствых кредиторов да корыстных сиделок и не встречая никакого сочувствия, никакого участия к себе даже со стороны женщин, которые были теперь в доме, она всем своим нежным детским сердцем откликнулась на призыв доброй и благородной души, обитающей в столь неприглядном храме. Возблагодарим же небо за то, что храмы таких добрых душ не сложены руками человека и что лучшим их украшением служат убогие лохмотья, а не пурпур и виссон!

Глава XII

Наконец кризис миновал, и старик начал выздоравливать. Медленно, постепенно к нему возвращалась и память, но разум его ослабел. Его ничто не раздражало, ничто не беспокоило. Он мог часами сидеть в задумчивости, отнюдь не тягостной, и легко отвлекался от нее, увидев зайчика на стене или потолке; не жаловался на длинные дни и томительные ночи и, судя по всему, не испытывал ни тревог, ни скуки, утеряв всякое представление о времени. Маленькая рука Нелл подолгу лежала в его руке, и он то перебирал ее пальцы, то вдруг гладил по голове или целовал в лоб, а заметив слезы у нее на глазах, озирался по сторонам, недоумевая, что же могло огорчить внучку, и тут же забывал об этом.

Нелл часто вывозила его на прогулки по городу; старик сидел в кэбе, обложенный подушками, девочка рядом с ним; и как всегда — они были рука об руку. На первых порах уличная сутолока и шум утомляли его, но он воспринимал все это равнодушно, ничем не интересуясь, ничему не радуясь, не удивляясь. Когда внучка показывала ему что-нибудь и спрашивала: «Помнишь ли ты это?», он отвечал: «Да, да! Как же! Конечно, помню», — а потом вдруг вытягивал шею и долго смотрел вслед какому-нибудь прохожему, но на вопрос, что его так заинтересовало, обычно не отвечал ни слова.

Как-то днем, когда они сидели у себя в комнате старик в кресле, Нелл на табуретке возле него, — за дверью послышался мужской голос: просили разрешения войти; — Войдите, — совершенно спокойно ответил старик. — Это Квилп. Теперь Квилп здесь хозяин. Пусть войдет. И Квилп вошел.

— Очень рад, любезнейший, видеть вас снова в добром здоровье, — начал карлик, усаживаясь напротив него. — Ну, как вы себя чувствуете, хорошо?

— Да, — чуть слышно ответил старик. — Да.

— Мне не хочется вас торопить, любезнейший. — Карлик повысил голос, опасаясь, что его не расслышат. — Но чем скорее вы устроитесь где-нибудь, тем лучше.

— Правильно, — сказал старик. — Это для всех лучше — и для вас и для нас.

— Дело в том, — продолжал Квилп после небольшой паузы, — что, когда отсюда все вывезут, какое же вам здесь будет житье, в пустом доме?

— Да, это верно, — согласился старик. — А Нелл! Ей-то, бедняжке, каково бы пришлось!

— Вот именно! — во весь голос рявкнул карлик и закивал головой. — Совершенно справедливое замечание. Так вы об этом подумаете, любезнейший?

— Да, непременно, — ответил старик. — Мы здесь не останемся.

— Я сам так предполагал, — сказал карлик. — Имущество ваше продано. Выручил я за него гораздо меньше, чем рассчитывал, но все же достаточно, вполне достаточно. Сегодня у нас вторник. Так когда же будем вывозить? Торопиться некуда… может, сегодня днем?