Повесть о чекисте - Виктор Михайлов

Николай не спеша достал удостоверение старшего инженера немецкого военного флота.

У Юли сержант не стал смотреть ее студенческий матрикул, козырнув, он пошел вперед, а за ним жандарм.

— Мне приходится умерять свою жажду действия, переключать ее, сдерживать, вести наблюдение и предусмотрительный расчет... — продолжал он прерванную нить. — На все это должно хватить силы. Вот если бы... Знаешь, Юля, как трудно носить маску... Даже ночью я не имею права снять ее, как снимают на ночь протез, чтобы отдохнула культя. Жить в коллективе и быть окруженным ненавистью. Ловить на себе недобрые взгляды. Слышать сказанное вслед, сквозь зубы, с уничтожающим презрением: «Шку-ра! Немец-кая шку-ра!»

— Тебя кто-то взял за руку и повел по этой дороге? — спросила Юлия.

— Нет, я выбрал дорогу сам... Ты, конечно, права. Я не жалуюсь. Так, минутная слабость. Все мы человеки... Вот поплакался на дружеском плече, и стало легче. — Он поднялся. — Дальше, Юля, не провожай, уже поздно. Постарайся размножить сводку.

Через два дня к концу рабочего дня в конторку зашел Игнат Туленко. Он принес требование механического на резцы, для полного оформления не хватало подписи инженера Гефта.

Рябошапченко послал Лизхен с требованием к Гефту.

Когда они остались одни, бородач сказал:

— Можете Гефта не опасаться. Наш человек. Ясно?

— Ясно. Спасибо вам!

— Не за что. Без дела ко мне не ходите и никому ни слова. Ну, бывайте! — простился он и вышел из конторки.

Вместе с Лизхен в механический пришел и Гефт. Она забрала сумочку и ушла — на работе лишнее время Лизхен не задерживалась.

— Что нового? — спросил Гефт.

— Суматошный день. В двенадцать приезжал баурат, какой-то бешеный, носился по эллингу, пирсу. Так, ни за что, ударил рабочего — подвернулся под руку. Кричал на меня, брызгал слюной. В два часа шеф Купфер, всегда выдержанный, спокойный, а здесь устроил разнос бригаде Ляшенко. Сакотта, Миташерио, я не говорю о Петелине, — все словно с цепи сорвались...

— Это страх, Иван Александрович, страх перед будущим. Война проиграна...

— Допустим, но ведь они об этом узнали не вчера и не сегодня. Первый ветер надежды пришел к нам еще ранней весной с Волги, почему же именно сегодня так обострилось чувство страха?

— Сегодня они получили новое подтверждение...

— Какое? Я читал сводку: под Орлом бои местного значения, все атаки отбиты...

— Это из генеральной ставки фюрера?

— Газеты иных не печатают.

Вынув из кармана листок, Гефт положил его перед Рябошапченко:

— Сводка Информбюро. Передана сегодня ровно в двенадцать. Прочтите, и вы поймете бешенство Загнера.

Не вынимая рук из кармана, Рябошапченко все же бросил любопытный взгляд на сводку, но заинтересовался и взял листок в руки. Скулы на его лице пришли в движение, он волновался, но пытался волнение скрыть.

— Что же это, Николай Артурович?

— Закономерность. Вы говорите, что начало этому положено весной на Волге. Нет, Иван Александрович, началось это под Москвой в декабре сорок первого. Думаю, что через несколько месяцев наши войска будут в Одессе. Я часто закрываю глаза и вижу: по серой брусчатке Одессы, по улице Ленина идут вольным строем усталые, но гордые своей победой наши бойцы, пехотинцы... Вернется Советская власть, она поднимется из катакомб, из подполья, позовет нас и спросит: «А что сделали вы для победы?»

— Много ли мы можем?..

— Много. Хотите, Иван Александрович, будем работать на победу вместе?

— Да, хочу.

— Слово?

— Слово!

— Вот вам моя рука, Иван Александрович, но одно обязательное условие: кроме вас, ни один человек на заводе ничего не должен обо мне знать. Я немец. На заводе я представляю интересы немецкого командования.

— Понимаю.

— Привлекайте мастеров, рабочих высокой квалификации. Действуйте осторожно, тщательно проверяйте каждого, его искренность, патриотизм.

В «ЗВЕРИНЦЕ ВАГНЕРА»

«На заводе создана организация сопротивления, патриотическая подпольная группа. Основная задача: саботаж и диверсии на военно-морских судах оккупантов.

Начальник группы — я, Гефт Николай Артурович.

Мой помощник — начальник механического цеха Рябошапченко Иван Александрович, человек наблюдательный, живого и острого ума. Большой специалист своего дела. Пользуется авторитетом среди рабочих.

Вовлечены Рябошапченко и подчиняются только ему:

1. Слесарь механического цеха Тихонин Василий Лукьянович, смелый, находчивый двадцатилетний парень. Люто ненавидит оккупантов. К недостаткам надо отнести некоторую горячность, свойственную молодости.

2. Бригадир механического цеха Мындра Иван Яковлевич — друг Василия Тихонина, осторожный человек, с хитрецой. Прост в обращении с людьми. Исполнителен. Ярый враг оккупантов. Его недостаток — нерешительность, но во всяком случае не трусость.

3. Бригадир механического цеха Берещук Михаил Степанович, сложившийся кадровый рабочий, отличный мастер, рассудителен, спокоен, дисциплинирован. Пользуется влиянием в цехе. Человек советски настроенный.

Кроме этих трех человек Рябошапченко привлек к исполнению заданий, не посвящая их в существо дела, еще трех рабочих механического цеха.

Второй человек, вовлеченный мною в группу, — начальник медницкого цеха Гнесианов Василий Васильевич. Человек очень осторожный, храбрым его не назовешь, алчный, но в то же время, как это ни странно, патриотически настроенный. Ненавидит румыно-немецких оккупантов.

Гнесианов использовал двух рабочих своего цеха для выполнения отдельных заданий, не посвящая их в обстоятельства дела».

Третий час ночи. Окна плотно закрыты ковром — светомаскировка. Это хорошо: даже заглянув в окно, никто не увидит маленькую керосиновую лампочку и в ее зыбком свете человека, склонившегося с пером над клеенчатой тетрадью.

Николай пишет свой отчет между строк конспекта по богословию:

«Третий человек, вовлеченный в группу, связанный также непосредственно со мной, — студентка медицинского института Покалюхина Юлия Тимофеевна. Эта девушка обладает незаурядным даром разведчицы, у нее острая зрительная память. Она наблюдательна. Хорошо сопоставляет факты и логически мыслит. Умеет слушать и мало говорит. Смелая и настойчивая.

Четвертый человек, вовлеченный в группу, связанный также со мной, — инженер-радист Берндт Артур Густавович, человек советски настроенный. Саботировал свой призыв в немецкую армию. Обладает слабой инициативой, подвержен частой смене настроений, но исполнителен и точен. Непримиримый противник гитлеровцев.

Подпольная патриотическая группа создана и приступила к действию.