Лагерь «Зеро» - Мишель Мин Стерлинг

что Роза должна чувствовать по отношению к своему каналу, было решено еще до того, как она подключилась к Сети.

Книги переносили ее в другие века, миры, сознания. Именно благодаря чтению Роза научилась получать удовольствие от затмевающих разум чужих чувств, проникать в персонажей и переживать яркие эмоции их жизни. Именно благодаря чтению Роза впервые пережила романтическую влюбленность. В более низкопробных романах, которые она читала, мужчин и женщин притягивал друг к другу таинственный магнетизм. Любовь и желание изображались лихорадочными, иррациональными, а не сдержанными и прагматичными. Но когда Роза смотрела на жизнь полуострова, ей казалось, что людей держит вместе не романтика, а совсем другие причины: деньги, безопасность, дети, религия, привычка, скука. Любовь никогда не ощущалась полетом, глотком свободы. Любовь была долгом и обязательством.

После ужина, когда посуда вымыта и столы протерты, наступала любимая часть дня Розы. Она рассказывала, какие слова выучила в школе, а мать делилась историями из детства и юности в Сеуле. Как она покупала морские черенки на рынках, где аджумма[2] шумно предлагали устрицы, такие свежие, что отдавали солью Жёлтого моря. Как однажды отец повез ее на мотоцикле без шлема на побережье, где они бродили в изумрудно-зеленой морской воде и собирали водоросли. Как она блуждала по району Итхэвон ночью, слушала музыку в наушниках и ждала друзей, чтобы пойти пить соджу[3] и есть кальби[4].

На полуострове были только один маленький торговый центр и два фастфуда, плюс ресторанчик с меню из морепродуктов по задранным до потолка ценам, который открывался для туристов в летний сезон. По двухполосному шоссе дважды в день туда-сюда ходил единственный электробус, но Роза и ее мать никогда им не пользовались, потому что им некуда было ездить.

По мере взросления Роза все чаще думала о Сеуле, оживляя в воображении не просто рассказ перед сном, а самый настоящий бурлящий город. Покинет ли она когда-нибудь этот клочок береговой линии, чтобы увидеть Сеул собственными глазами? Ей нравилось представлять себе простые моменты городской жизни, ведь они казались ей самыми реалистичными. Сходить в продуктовый магазин, купить молока и хлеба; побродить по людной улице; подняться по лестнице из метро к солнечному свету. Жить среди незнакомцев, которые не высмеивают акцент ее матери и не знают о трагической смерти ее отца. Однако Роза часто чувствовала, что ее жизнь привязана к полуострову, к матери и к случайному местному парню, за которого она однажды выйдет замуж.

– Лучше быть одной, чем с человеком, которого никогда не полюбишь, – предупредила мать Розу, когда той исполнилось шестнадцать.

Парни на полуострове делились на две категории: самодовольные или мрачные. Первые Розе не нравились. Они принадлежали к семьям, подобным родне отца, которые веками жили на полуострове и по пьяни любили заявлять, что ведут род прямиком от первых пуритан. Такие парни совсем не интересовались тем, что лежит за узкой полоской суши, вдававшейся в океан. Мрачные же были панками и хулиганами, которые курили травку и пинали бордюры у торгового центра. Роза считала, что мрачные парни интереснее самодовольных. Не настолько, чтобы представить с таким совместную жизнь, но достаточно, чтобы с ними тусоваться. Отработав день, Роза иногда сидела с ними в дюнах и пила теплое пиво из банок.

Некоторые парни обходились с Розой нежно, некоторые – не очень. Но и те и другие никогда не были с ней всецело и полностью, когда целовались, когда стягивали джинсы, ведь оставались подключены к Флику. Она никогда не входила в Сеть, отчего казалась им старомодной, но ей было плевать. Роза хотела чувствовать все по максимуму. Позже, когда Дэмиен рассказал об истинном значении подключения к Флику, Роза вспоминала те моменты и радовалась, что они не попали в Сеть.

Именно в дюнах Роза впервые заметила дом. Серый, с двускатной крышей-солонкой, выгоревшими на солнце ставнями и наклонной мансардой на втором этаже. Жалюзи на окнах всегда были опущены, и ни одна из вереницы машин не задерживалась рядом с этим домом дольше чем на час. В разгар сезона на крыльце часто тусовались женщины в коротких джинсовых шортах и лифах от купальника, курили и пили газировку.

Для Розы эти женщины стали источником восхищения. Иногда после рабочей смены она садилась на велосипед, доезжала до края участка и устраивалась за дюной, чтобы наблюдать за домом. Женщины загорали на крыльце, слушая музыку, болтая, приветствуя мужчин, которые в любое время дня и ночи входили в дом и позже выходили обратно.

Как и всё на полуострове, эти женщины зависели от погоды. Когда летний сезон заканчивался, они закрывали дом ставнями, переносили уличную мебель в сарай и обкладывали все мешками с песком. За работой они подпевали песням из стереосистемы, их голоса, легкие и радостные, разносились по дюнам. Куда женщины отправлялись на зиму, Розу не волновало. Они могли уехать – вот единственное, что имело значение.

В этих женщинах ощущалась сила, с которой Роза никогда раньше не сталкивалась. Их ждали, их желали, но они казались свободными, способными определять собственную судьбу. И самое главное – они сами решили работать на полуострове, полуостров их не принуждал.

Роза, едва отметившая двадцать первый день рождения, увидела, как мать красит ступени коттеджа. Она работала, согнувшись в три погибели, с отстраненным выражением лица – значит, ее Флик показывал какой-то корейский сериал. Розе казалось, что все, на что мать потратила жизнь и здоровье, – это уборка коттеджей для удовольствия других людей. И с виду безоговорочно принимала такую судьбу и никогда не представляла себе лучшего. Роза ни разу не слышала, чтобы мать задавалась вопросом о том, какой могла бы быть ее жизнь, если бы она покинула полуостров: вернулась в Корею или уехала на юг, в Бостон, или вообще в любую другую часть света.

Вдруг заметив Розу, мать дважды тапнула Флик за ухом.

– Хороший денек, – сказала она и улыбнулась. – Гуляешь с Джаспером?

Джаспер был последним из мрачных парней, с которым Роза каталась по дюнам. Неплохой, хотя слегка замученный, склонный записывать непонятные стихи в маленькую черную книжечку, которую всюду носил с собой.

– Ага, – ответила Роза и задумалась, заметит ли мать песок в ее волосах.

Мать прищурилась:

– Будь осторожна с теми, с кем сближаешься. Есть мужчины как зеркало, а есть – как клинок. И если это клинок – ты должна соблюдать осторожность.

– Почему?

Мать помолчала мгновение, затем произнесла:

– Значит, ему есть что защищать.

– А кем был папа? – спросила Роза.

– Твой отец был зеркалом. Он видел то, что хотел, а не то, кем я была на самом деле.

– Тогда почему ты осталась тут? Вернулась бы в Корею или переехала в другой город.

Мать коснулась руки Розы:

– Я должна была думать, как будет лучше для тебя.

Квартира, в которой выросла Роза, находилась прямо над администрацией, достаточно высоко, чтобы видеть накатывающие волны. Из коттеджей виднелся лишь кусочек океана, а из их квартирки открывался вид на весь берег. Роза сидела у окна в гостиной, слушая шорох и стон волн. Когда-то она любила шум океана, любила наблюдать за отливом. На его постоянство можно было положиться. Волны омывали пляж дольше, чем семья Розы управляла коттеджами, дольше, чем пролежали в земле первые переселенцы, похороненные рядом с ее отцом. А теперь Роза видела, как неуклонно океан наступает, срезая побережье. Через много лет после того, как исчезнет сама Роза, океан продолжит равнодушно катить свои волны.

Той ночью Роза увидела свое будущее с поразительной ясностью. Если она не уедет с полуострова и не найдет более высокооплачиваемую работу, то похоронит свою мать рядом с мужчиной, которого они даже толком не знали. А потом дети похоронят ее саму и так далее. Каждое последующее поколение будет хоронить предыдущее, пока кладбище не переполнится телами.

Роза закрыла глаза и тапнула Флик.

«Бесплатный колледж», – подумала она и начала просматривать выскакивающие результаты поиска.

Смахнув первую волну однотипных постов а-ля «кредит на образование под низкий процент», Роза обнаружила список местных колледжей, которые предлагали бесплатное обучение. Возглавлял его самый элитный университет страны, Уолден, предлагавший специальные стипендии для абитуриентов с «исключительным талантом».

Роза была совершенно обычной ученицей и ничем особым в школе не выделялась. Она не занималась спортом, не вступала в клубы, не участвовала в дебатах и никуда не вызывалась. Если она не убирала коттеджи, то читала, а если не читала, то убирала коттеджи. На ум не приходило совершенно ничего исключительного.

Смахнув и этот список, Роза продолжила поиск и остановилась, когда наткнулась на следующее:

Нанимаем работников в Плавучий город!