Эскадра его высочества - Алексей Владимирович Барон

– Я должна перед вами извиниться, господа, – сказала Камея, когда все отдали должное супу. – За то, что вы оказались на борту «Поларштерна». Спасибо, что не отказались.

– А если б отказались? – спросил Ждан.

– Сидеть бы вам в Семибашенном замке, – сообщил Руперт.

Это прозвучало столь внезапно и противоестественно, словно заговорила статуя.

Бурхан медленно промакнул салфеткой свои усы.

– Правда? – спросил он.

– К сожалению, да, – сказала Камея.

– О, недельки две, не больше, – поспешила успокоить Инджин.

– А как же презумпция невиновности, на незыблемости которой так настаивает его высочество Бернар Второй? – спросил Кэйр.

– Была бы нарушена, – вздохнула Камея. – Господа, вы имеете полное моральное право обижаться и даже чувствовать себя оскорбленными. Однако выхода не было. На карту поставлено столь многое, что требовалось исключить саму возможность случайной утечки информации. Прошу меня понять.

– Вот как… И почему вы решили нам об этом рассказать сейчас?

– Чтобы вы имели представление о степени серьезности дела.

– Простите за прямоту, но не поздновато ли? – спросил Ждан. – Мы ведь уже плывем.

– Нет. Не поздновато. Скоро эскадра будет в Муроме. Это последнее место, где вы можете изменить свое решение.

– Но… контракты? – спросил Кэйр.

– У меня достаточно власти для того, чтобы их аннулировать и даже выплатить неустойку.

– А как же возможная утечка информации? Вы об этом думали?

– Думала. И тоже прошу извинить меня за прямоту, но после Мурома утечка информации уже не слишком важна. Дальше все будет зависеть от быстроты нашего плавания. Вам же советую подумать, в частности, вот о чем. Практически неизбежен бой с численно превосходящим флотом Покаяны. Быть может, не один бой. Лично я верю в искусство наших моряков, но исключить ничего нельзя.

– Тем не менее, вы плывете?

– Я – другое дело. В силу ряда причин у меня нет выбора. У вас он теперь есть.

Молодые люди погрузились в молчание. Магда Андреевна принесла жаркое.

– Ну, нет, – сказал Ждан, отрезая здоровенный кусище. – Повидать мурмазеев было бы неплохо. Но если я сбегу, что про меня Виталька Петроу подумает?

Он подумал сам и отрезал от здоровенного кусищи кусок поменьше.

– Да и «Поларштерн» покидать жалко. А ты как, Бурхан?

– Негоже джигитам убегать от опасности, которую не боятся женщины, – ответил эфенди с жутким джангарским акцентом.

Оба посмотрели на Кэйра. Мэтр отложил вилку, поправил салфетку, вздохнул.

– Кто-то же должен присмотреть за презумпцией невиновности в этой дикой экспедиции.

– Так, – сказал Бурхан. – Франца можно не спрашивать.

– Э, Франц…

Вздохнули все трое.

– Ребята, – сказала Инджин. – Какие вы молодцы…

– Ру-уперт, – нежно позвал Бурхан.

– Да?

– А что, если б мы сейчас отказались? На сколько б нас тогда засадили?

6. Страсти муромские

БУБУДУМЗЕЛУ ГОМОЯКУБО

КОНФИДЕНЦИАЛЬНО

Обрат Керсис!

Какие меры приняты против выхода в море эскадры Мак-Магона? Когда эта попытка может произойти? Что планируете делать в случае ее успеха? Сообщите мне через Глувилла.

Робер де Умбрин,

эпикифор

Сострадариум, июля 7-го дня 839 года от Наказания

* * *

К половине десятого Стоеросов двор уже порядком обложили. Не так чтобы совсем уж сплошь, но это пока. Толпа вокруг все росла, да росла.

Жгли факелы, покуривали, деловито обсуждали, с какого конца начинать, да где бочки с водой приготовить, чтоб на соседей огонь не перекинулся. Для верности еще и большую пожарную бадью с рыночной площади вернули. Все вроде для одного дела собрались. Но разговоры вели разные.

– Сбежал бы, дурак! И нам проще – кровь зря не пускать.

– Да и своей не умываться…

– Не, не сбежит. Свирепелый! И дружки у него под стать. Чай, не одного положат.

– Всех не одолеют. Кто ж против Заповедного выстоит?

– А жалко купчину.

– Да, такой забавник… С моста его турнули, а он – про сапоги… Сапоги, сапоги, кричит, не прихватите!

– А во время драки Агафоний крестом его охаживал. Помнишь, Артамошка?

– Медным! Тут, брат, станешь свирепелым.

– Крестом – это против правил, спору нет. Только сам-то Свиристел чего?

– А чего?

– Да когда его сшиб, диакона то есть, ногами ведь пинать взялся.

– Ну, ногами – эдак совсем не годится, конечно.

– Лежачего!

– М-да. После такого навряд ли кому захочется идти к Свиристелке.

Однако ж захотелось. В сумерках к воротам Стоеросовых хоромин бодрым шагом направились два человека. Оба были в иноземного фасона шляпах. И в плащах, оттопыренных шпагами. Еще за ними семенил мужичок со втянутой в узкие плечи головкой несоответственным пузцом и с письменным ящиком на боку.

Толпа заволновалась.

– Эй! Куды прете, шалые?!

– Смотрите, потом не выпустим!

– Во! Сбрякнулись…

– Вы чо? Поджаритесь в собственном соку!

Но пришлецы добрым предостережениям не вняли. Один из них решительно заколотил кулаком по воротам.

Во дворе Стоеросовом хрипло рявкнули знаменитые померанские цербертины. Рявкнули разок, рявкнули два, а потом замолкли – ученые псины. Предупредили, мол, и хорош. Дальше уж сам соображай!

Прошка соображал недолго – снова затарабанил. Тут в щель просунулась крупнокалиберная пищаль.

– Нутко, не балуй, – доброжелательно посоветовали со двора. – Не время еще.

– Али не признаешь, Абросим? – спросил Прошка.

– Ты, что ль, Прохор Петрович?

– Да вроде как я.

– Ну и ну! А чего пожаловал?

– А в гости.

– В гости? Сейчас?

– Ну да. Пока еще есть к кому. Отворяй. Праздник же!

– Праздник, как же, – проворчал Абросим. – Черт бы побрал такой праздник! А кто там с тобой?

Обенаус приподнял мокрую шляпу.

– Вот те на… – пробормотал Абросим. – Господин барон! Щас, погодите, псов уйму.

Через короткое время звякнули засовы.

– В самом деле – в гости? – изумлялся Абросим.

– А вот, – Прошка распахнул плащ и показал торчащие из карманов бутылки. – Что, примете?

– Убедительно. Ну, коли не боитесь… Хозяин, конечно, рад будет. Сидит один, сыч сычом, от Алены отбивается.

Прошка оглядел пустой двор.

– А где остальные?

– Бабы, да те, кто послабже – все сбегли. Остальные спят.

– Спят? – удивился Обенаус. – В такое время?

– Ну да. До полуночи еще далековато, ваша милость. Самое время поспать. А то потом уж не поспишь, когда толпа хлынет.

– Это точно, – подтвердил Прошка.

– Все-таки мало я вас знаю, – признался посол. – Хоть и происхождение общее.

– Так и мы вас не лучше знаем, господин барон. И на кой черт границы устраивают? – посетовал Абросим, запирая калитку. – Жили бы лучше так, как земляне, прародители наши, поживали. Вместе, одним миром. Ан нет, куда там! Поразбрелись все, отгородились.

– Да вот, без ссор не умеем, Абросим Махмудович. Одичали.

– Вот и я говорю, – вздохнул сторож. – Одичали. Господин барон,