Безупречные создания - Елена Михалёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она умолкла. Осознала, что снова не смогла сказать о подругах в прошедшем времени.
Кажется, Алексей Константинович на это внимания не обратил. Он так и стоял неподвижно, заложив руки за спину, и наблюдал за Лизой. А девушка отметила про себя, что одет он более опрятно, чем в прошлый раз. На тёмно-синей ткани сюртука никаких ниточек или лошадиных волос. Вот только галстук повязан всё столь же раздражающе небрежно. То ли в спешке. То ли от неумения или нетерпения.
– Я слышал от Татьяны, что из вас четверых Ольга Николаевна была главной кандидаткой во фрейлины к Александре Фёдоровне, – заметил он. А затем осторожно уточнил, чуть приподняв брови: – Это могло послужить причиной чьей-либо ревности?
Лиза ответила ему мягкой, снисходительной улыбкой.
– Оленька ведь была любимой племянницей княгини Зинаиды Николаевны Юсуповой, – напомнила девушка. – А Зинаида Николаевна очень дружна с Елизаветой Фёдоровной, старшей сестрой нашей императрицы. Ничего удивительного в том, что Ольге готовили место при дворе. – Лиза пожала плечами в ответ на вопрошающий взор Эскиса. – Оленька этим никогда не хвасталась, но и не стеснялась. Относилась как к почётной службе со всеми вытекающими обязанностями.
– Но у вас был отдельный дортуар, – Алексей будто бы возражал тому, что ничего необычного в перспективах Ольги нет. – Даже собственная ванная комната.
– Родители хорошо платят институту как за наше образование, так и за условия проживания, – Лиза на миг прикрыла глаза. Вздохнула. – Платили – наверное, стоит так говорить. Но это нормальная практика в Смольном. Дочери меценатов получают особые условия, а взамен помогают тем, у кого их нет. Мы всегда помогали. И помогаем. В праздники угощениями делимся. Дарим презенты, какие позволено.
Эскис переступил с ноги на ногу.
– И всё же мне трудно поверить в то, что ни у одной из вас не было завистниц, – деликатно заметил он.
– Не припоминаю ничего подобного. Нами, скорее, восхищались. Особенно «кофейные». – Бельская снова почувствовала себя неловко. – Знаете, это старая традиция в Смольном: младшие девочки выбирают себе объект обожания из старших и всеми силами ему подражают. Особенно в учёбе и манерах. Иногда до смешного доходит. Я сама через это проходила, честно признаюсь. Но если вы настаиваете, я попробую выяснить и про завистниц, хоть и весьма сомневаюсь в подобном. – Она принялась в задумчивости ковырять пальцем кору на осинке: поддевала отслоивший кусочек и тотчас загибала его обратно. – Меня вот что смущает, Алексей Константинович.
Бельская умолкла. Закусила губу в нерешительности. Сомнения в ней боролись с необъяснимым желанием довериться этому молодому человеку. Весьма девичий порыв, оправданный скорее эмоциями и волнениями, нежели здравым смыслом, руководствоваться которым Лиза стремилась в любой ситуации.
Где-то совсем близко раздался плеск. Крупная рыбина поймала мошку и вновь ушла на глубину. По воде пошли круги.
– Поделитесь, будьте любезны, – Эскис мягко прервал размышления Лизы.
Девушка повернулась к нему. Скользнула взглядом по раздражающе неровному галстуку и встретилась глазами с его спокойным, испытующим взором, из-за которого она неизбежно ощутила лёгкий трепет.
– Недавно ночью мне не спалось, – наконец решилась она, – мне почудилось, что в комнату кто-то зашёл, но всё дело было в двери. Её открыло сквозняком, вероятно. Но я всё равно вышла в коридор и, сама не знаю зачем, пошла дальше. Наверное, думала поймать проникшего в мою спальню человека. Но, разумеется, никого не нашла. – Лиза перевела дух, а сама мысленно отругала себя за многословность из-за волнения. – Но внимание моё привлекли голоса. Я случайно подслушала беседу нашей классной дамы и Петра Семёновича Ермолаева. Свиридова ругала его за разговор с вами. Говорила, что вы могли оказаться подставным лицом, да и вообще подобные беседы недопустимы.
– Любопытно, – Алексей потёр подбородок. – И о чём же ещё они говорили?
– О том, что за всем могут стоять некие влиятельные лица, которые что-то не поделили, а теперь выясняют отношения через Смольный, добиваясь крупного скандала вплоть до громкого закрытия института. Это лишь догадки Свиридовой, разумеется, но она всё равно очень боится, как бы нас не уничтожили в этой войне меценатов и покровителей. Она беспокоится за других девочек, да и за себя саму. Поэтому всё и выставили как несчастный случай. – Бельская чуть смежила веки. – Вы что-то об этом знаете, Алексей Константинович?
– Не уверен. – Эскис медленно покачал головой.
Лиза в изумлении вскинула брови.
– Вот, выходит, как? – Она скрестила руки на груди и грозно выпрямилась, чтобы выглядеть внушительнее, насколько вообще позволяло её хрупкое телосложение. – Желаете, чтобы я приносила вам информацию, рискуя своей репутацией, а сами и не помышляете делиться со мной тем, что вам известно?
Он усмехнулся. Похоже, её воинственность должного эффекта на мужчину не произвела.
– Вовсе нет. – Алексей протянул слегка помятую газету, которую держал свёрнутой в трубочку. – Вот, можете взять и ознакомиться, если пожелаете. Год неспокойный выдался, – охотно пояснил молодой врач. – Прошлым летом Государственную думу распустили. В феврале убили короля Португалии. В Османской империи, говорят, зреет революция. Народ волнуется не только по всей Европе – по всему миру. У нас тоже неспокойно уже давно. А вам известно, что бывает, когда мир переживает смутные времена. Сильные люди сделают всё, чтобы не растерять власть, а самые отчаянные станут биться за неё до последней капли крови.
Лиза кивнула. Она пробежала глазами по заголовкам в новостном листке.
– Я оставлю газету у себя, с вашего позволения. Благодарю. – Бельская нечасто изучала новости, считая современную прессу чрезмерно склонной к смакованию сенсаций, но на сей раз она поддалась искушению. – Но почему всё же Оленька и Танюша оказались жертвами? Думаете, дело в их родителях?
На памяти Лизы отец Ольги, граф Николай Сумароков, был человеком спокойным и не любящим светскую суету вовсе. Потому он испытал великое облегчение, когда его двоюродная сестра Зинаида Юсупова пожелала взять на себя хлопоты об устройстве Оленьки в высшем свете.
Родитель Татьяны, князь Александр Михайлович Разумовский, был уже немолодым полковником, для которого Танюша стала последним ребёнком. Единственной дочерью после троих красавцев сыновей, которые уже давно женились и обзавелись собственными семьями. Старший вроде бы действительно увлекался политикой. Средний подался в науку. А вот младший кутил где-то в Ницце вместе с молодой женой-шведкой. Лиза сильно сомневалась, что кто-то из них мог настолько непримиримо перейти дорогу более важной птице.
Но Алексей Константинович снова нашёлся, чем её удивить.
– Боюсь, что дело не в родителях, а в Ольге Николаевне, – негромко признался он.
– О чём вы? – не поняла Лиза.
– Вы знали, что она состояла
