Война и люди - Никита Демин

Особенно трудный участок достался нам в центре, там, где Припять впадала в Днепр. В междуречье — непроходимые плавни, болота, заросли камыша и кустарника. А на возвышенностях — сыпучий песок, дюны. Здесь, конечно, нас ожидали меньше всего.

Изучив обстановку, командование корпуса пришло к единодушному мнению: именно здесь, в самом трудном месте, и надо форсировать одновременно две реки — Днепр и Припять. Мы были уверены в выполнении этой необычно трудной задачи. Ее успех подготовлен всем ходом предыдущих сражений на Сейме и Десне. Кроме того, только здесь можно достичь внезапности, а это половина победы.

Три основных пункта наметил командир корпуса для форсирования Днепра. Один — южнее впадения Припяти, возле Домантово, и два других — в междуречье; у Теремцов и Сорокошичей. Генерал Бондарев рассчитывал, переправив через Днепр стрелковые части в междуречье, преодолев с ходу Припять, фланговым ударом с севера выйти в район Домантово (ниже впадения Припяти) и в дальнейшем сделать эту переправу основной. Только здесь можно было переправлять на правый берег танки и артиллерию. В междуречье их протащить по плавням и пескам невозможно.

Рано утром на наш НП прибыли представители от партизанского отряда. Три украинца с автоматами, алыми лентами на шапках вошли ко мне в землянку.

— Мы из отряда Бовкуна. Получили приказ связаться с передовыми частями Красной Армии и помочь им переправиться через Днепр, — доложил один из них.

Я внимательно выслушал партизан, поинтересовался их боевыми делами, попросил рассказать, как протекал бой под Теремцами, в котором этот отряд показал образцы стойкости и упорства.

— Мы узнали, что части нашей армии форсировали Десну и стремительно идут к Днепру. Тогда наш отряд захватил Теремцы, закрепился там. Три дня немцы атаковали. У нас боеприпасы кончились. Думали, что не выдержим, — рассказывали партизаны. — А тут слышим — стрельба. Бой завязался впереди. Так встретились с передовым отрядом 203-го гвардейского полка.

— Знаете, кто командует полком? Майор Коноваленко. Запомните. Это очень храбрый командир, — сообщил я партизанам и пригласил их к генералу Бондареву.

Андрей Леонтьевич, выслушав партизан, сразу же спросил:

— Сколько всего лодок и баркасов на участке от Домантово до Теремцы?

— Десятка два-три.

— Маловато. Ну и на том спасибо. Я знаю, что вы помогли нам. Надо, Никита Степанович, — обернулся ко мне Бондарев, — по заслугам отметить помощь партизан нашим передовым батальонам.

Потом мы коротко обсудили вопрос о том, как партизаны будут действовать в дальнейшем.

Через пару дней была направлена телеграмма в Украинский штаб партизанского движения. Командование корпуса благодарило партизан за помощь и представляло отличившихся к правительственным наградам.

Между тем на всем фронте корпуса наши части подходили к Днепру. Передовые отряды, сбив прикрытие, сразу же приступили к разведке подходов к реке, возможных мест форсирования.

Севернее Сорокашичей, в сосновом бору, готовился к переправе один из наших полков. До этого он был во втором эшелоне. А теперь ему предстояло первым форсировать Днепр. В эту часть приехали начальник политуправления Воронежского фронта генерал-майор Сергей Савельевич Шатилов и начальник политотдела 13-й армии полковник Николай Федорович Воронов, представители других полков. Решили провести короткий митинг. Его открыл начальник политотдела гвардии полковник Охапкин. Он предоставил слово генералу Шатилову. Начальник политуправления зачитал Обращение Военного совета фронта, призвал солдат образцово выполнить боевой приказ.

Один за другим выступали бойцы. Митинг уже заканчивался, когда вперед вышел пожилой солдат. В руках он держал каску.

— Это днепровская вода, товарищи, — с волнением говорил воин. — Мы еще на Волге, под Курском и Орлом мечтали о Днепре. Крови своей не пожалеем за родную Правобережную Украину, за освобождение нашей Родины. Клянусь беспощадно бить захватчиков до полного их уничтожения!

Сразу же после митинга воины начали готовить лодки, плоты, приспосабливать для переправы доски, бревна, бочки, двери, ворота. Проводив генерала Шатилова, мы с Николаем Федоровичем Вороновым заехали на КП корпуса. Хотелось узнать, как обстоят дела в других частях. Нас ждала приятная новость: 2-й стрелковый батальон из полка Коноваленко первым форсировал Днепр в районе Теремцы. Партизаны помогли переправиться сразу же, как только это подразделение подошло к реке.

Ночью с Н. Ф. Вороновым вернулись к переправе. Здесь шли последние приготовления к отплытию. Налетал ветерок. Глухо шумел камыш. Небо закрыли тучи. Изредка доносился далекий гул канонады. Стучали топоры — это саперы сбивали плоты.

В третьем часу ночи 22 сентября начался штурм Днепра. Солдаты молча спускали на воду плоты, лодки. Все делалось в полной тишине. Первыми готовились отправиться четыре большие Ьодки с автоматчиками, проводником с ними шел партизан из отряда Бовкуна. К сожалению, память не сохранила фамилии этого отважного человека. Автоматчики должны были высадиться в густой камышовой заросли и уж оттуда выйти к месту основной переправы.

А рядом с ними готовил к переправе свою роту гвардии старший лейтенант Илья Степанович Андрейко — совсем молодой еще офицер. Накануне он подал заявление в партию: «Хочу освобождать родную Украину коммунистом». Было слышно, как старший лейтенант давал последние указания. На носу первой лодки расположился пулеметчик гвардии старший сержант Козырев. Рядом с ним парторг роты Петрук, лучший снайпер полка, награжденный орденом Ленина.

— Первая готова? — послышался голос Андрейко.

— Порядок, — сразу же отозвался Петрук.

— Вторая?.. Третья?..

— Готовы!

Старший лейтенант доложил командиру батальона о готовности роты к форсированию Днепра. Мы все пожали ему руку. Андрейко перешагнул борт лодки и, опираясь на плечи солдат, прошел вперед.

— Удачи вам, боевого успеха! — напутствовал командир батальона солдат.

Отплыла первая рота. Мы напряженно всматривались в темноту. Но Днепр хранил молчание. Слышны только слабые всплески воды. Где-то слева, ниже нас по течению, все время вспыхивали ракеты: немцы освещали реку. Но нашу переправу они пока не нащупали.

...Второй батальон готовился к отплытию. Спустили большой плот, поставили на него крупнокалиберные пулеметы и пушку. Вдруг на правом берегу вспыхнула стрельба. Заговорил пулемет, затрещали автоматы. Солдаты с лодок ответили огнем. В небо взлетели ракеты. Потом начался минометный обстрел.

Однако ни одна лодка не повернула назад. Стреляя на плаву, воины достигли правого берега и залегли на узкой кромке песка. Тяжелые и ответственные минуты! Позади Днепр, впереди крутой обрыв, на нем гитлеровцы. Фашисты забрасывали наших солдат гранатами. Но ни один воин не дрогнул. Рота закрепилась на крохотном плацдарме.

В это время ударила наша артиллерия. Наводчики били по вспышкам. Огневой налет накрыл позиции врага, заставил замолчать их пулеметы. Решительным броском рота ворвалась в траншеи на обрывистом берегу и очистила их от гитлеровцев. Так был занят небольшой плацдарм на правом берегу. За этот подвиг все воины получили боевые награды, а их командир Илья Андрейко был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

Форсирование Днепра продолжалось. Солдаты плыли на лодках, плотах, а некоторые на досках и бревнах. Вода в реке буквально кипела от разрывов снарядов. Тяжелые волны гуляли по могучей реке...

Вскоре вернулась лодка с правого берега. Продырявленная осколками и пулями, она едва держалась на плаву. Связист выскочил из нее прямо в воду, неся над собой катушку с проводом. Установили связь. Старший лейтенант Андрейко доложил, что рота отбила контратаку и заняла вторую траншею.

Через час стрельба на правом берегу затихла. Немцы готовились к решительному удару, подтягивали резервы. Но на правый берег уже переправлялся весь полк.

— Здесь зацепились крепко, — с удовлетворением сказал мне Николай Федорович Воронов. — Свяжись с Бондаревым, доложи обстановку, узнай, как идут дела в других дивизиях.

Выяснилось, что обстановка складывалась в корпусе благоприятно. Севернее нас противник не ожидал удара, и передовые подразделения, сбив небольшое прикрытие на правом берегу, заняли плацдармы, быстро расширили их, закрепились.

Особенно энергично действовала 322-я дивизия. Петр Николаевич Лащенко и начальник политотдела полковник Николай Иванович Охапкин с первым же эшелоном переправились на правый берег. 70-я дивизия тоже справилась с задачей.

Мне рассказывали потом, что в этой дивизии на правом берегу, как только наступило затишье, партийная комиссия начала разбор заявлений о приеме в партию. Заседание проходило в прибрежном лозняке. Один за другим подходили солдаты. На оклик часового «Кто идет?» отвечали: «Идем на заседание партийной комиссии». Это было как пароль.