Странная дружба - Вера Вкуфь

Таня в красках изобразила мимику наполовину придуманного маньяка. На что Лера не сдержала улыбки, а Стас всё-таки ухитрился сохранить озабоченное выражение лица.

— И — ко мне! — Танька уже вошла в раж. — Женька верещит чего-то, а тот аж облизывается. А знаешь, рукой делать начинает: цыпа-цыпа-цыпа, — в доказательство Танька тоже сделала Вовке приглашающий жест, на что тот машинально потянулся к сестре. — И хвать меня за воротник!

Обманом завлечённый Вовка тоже был схвачен за футболку, и от неожиданности икнул.

— И говорит мне: «Раздевайся, а то зарежу!»

Видя, что родители понемногу начинают бледнеть, Женька всё-таки решила вмешаться:

— Не было такого, — сообщила она Таньке. — Он на тебя просто смотрел. Издалека.

Таня обиженно вскинула на неё брови.

— Ну, и сама тогда рассказывай! — она скрестила руки на груди и отвернулась, поджав губы.

Стас с Лерой умоляюще уставились на Женьку, безмолвно прося рассказать хоть горькую, но правду. И, чувствуя себя предательницей, та выговорила:

— Он просто за воротами стоял. Мужик какой-то. И на нас смотрел. Ничего не делал и ничего не говорил.

— А потом ушёл? — напряженно уточнила Лера.

— Да, его парень один прогнал, — Танька уже успела простить «предательство» сестры и снова подключилась к разговору. — Так зыркнул на него, что тот и сдриснул. А у нас теперь охрану поставили.

Вроде бы Стаса с Лерой это немного успокоило. И они почти не обратили внимания, что на словах «парень один» Женька коротко опустила глаза.

— Я тоже буду драться с маньяком! — это подал голос Вовка, впечатлённый историей.

Драться он, видимо, захотел в данный конкретный момент. И за неимением маньяков решил попрактиковаться на том, что имеется. В данном случае — на скульптуре Кота в сапогах.

Подбежав к нему, Вовка принялся махать на равнодушное животными мелкими кулачками, сопровождая каждое движение голосовым сигналом. Бил он может и сильно, но осторожно — движения замирали, так и не доходя до гипсокартонного тела.

Но один удар хитрая зверюга всё же «пропустила». Вовкин кулак съездил как раз в довольную крашеную морду. Раздался противный хруст, что-то внутри посыпалось, и противник тяжело покачнулся. Чем неимоверно напугал удачливого спарринг-партнёра.

Коротко пискнув, Вовка ветром сдулся обратно к беседке и в несколько прыжков оказался под отцовской защитой — схватившись руками за его бедро.

Кот выстоял и даже не настаивал на реванше. Ругаться тоже никто не стал — наоборот, начали смеяться. Так что Вовка, обрадованный, забрался на отцовские коленки и, пыхтя, стал вылезать из лямок рюкзака.

Тихо прожужжав молнией, Вовка задумчиво глянул на Женьку. Потом в тёмное нутро рюкзака. Потом опять на Женьку. И, вздохнув, всё-таки залез туда ручонкой и протянул сестре конфету.

Та, поблагодарив, приняла подношение, а Вовка уже зыркнул на вторую сестру. И нахохлился, явно не спеша повторять жеста невиданной щедрости.

— Не жидись, — посоветовала ему Лера, и Вовка, скрепя сердце всё же протянул конфету и Таньке.

— Давай ещё, — издевательски велела та вместо благодарности.

К такому детская душа явно не была готова. Округлив глаза и накрепко прижав к себе рюкзачок, Вовка поглубже нырнул к отцовской груди в надежде, видимо, на мужскую солидарность.

— Жадничать не хорошо, — проинформировал его Стас, но руководств к действию не оставил. Так что Вовка перестал серьёзно опасаться за сохранность своего багажа. И, устав вскоре сидеть на одном месте, снова выскочил из беседки.

Кажется, судьба в этот раз была к Вовке благосклонней. По крайней мере, по вопросу физического спарринга. Потому что пока внутри беседки текла неторопливая беседа о семейных делах, Лера вдруг вытянула шею и громко, поставленным голосом окрикнула его так, что Танька от неожиданности вздрогнула.

— Вова! Нельзя мальчика львом бить!

Семейство, как по команде, посмотрело в ту же сторону. И воочию убедилось в смелости маленького Вовки. Как иначе, если не смелостью объяснить то, что в этот раз противника он себе выбрал одушевлённого и серьёзно превосходящего его по габаритам?

Вовка игрушечным львёнком лупил по ноге взрослого парня, который явно не знал, что ему делать и вроде как улыбался, но улыбка его была кривой и явно не обещающей ничего хорошего мелкому шкету.

Услышав своё имя, он вместе с Вовкой вздрогнул. И не сразу догадался, что женщина мальчиком назвала его. Женщина же, обладающая стопроцентным зрением, хмыкнула про себя реакции этого лося. Вовка, преданно глядя на мать, трогательно сжал игрушку и ткнулся носом в смятую гриву. Но ошиблись те, кто поверил бы его покаянному виду.

Потому что буквально через несколько минут Лере пришлось снова вернуться к теме приличного поведения единственного сына:

— Вова! Кенгурой мальчика тоже нельзя бить! И вообще — откуда у тебя эта кенгуру?!

Решив не выдавать тайны, Вовка наскоро засунул игрушку в рюкзачок и от греха подальше убежал ото Льва. А родительский день плавно приблизился к концерту и постепенно перетёк к вечеру. Наполненному скомканными прощаниями и натужными, неестественно широкими улыбками.

А Максиму потом почему-то очень сильно запомнились задние номера родительской машины, освещённые красными фарами. Удаляющиеся в плотнеющей темноте. Стало прохладно, и он поспешил к своему корпусу. До дома оставалось чуть больше недели.

Глава 7. Купание "красной" Таньки

Женя подозревала, что грядёт нечто неладное. Но совершенно ничего не могла с этим поделать. Только смотреть на Милану, которая с неподдельным ехидством наслаждалась, растягивая момент.

Она скосила аккуратно подведённые глаза в сторону. Потом опустила их вниз. Не прекращая очаровательно улыбаться. Будто флиртовала с Женькой по каким-то старым женским методичкам. Но на самом-то деле просто наслаждалась грядущим триумфом. Не каждый день оставляешь в дураках Самую Красивую в отряде.

— Вот тебе, Солдатеева — на погоны! — время Миланы, наконец-то, пришло, и она с удовольствием водрузила на Женькины плечи две игральные карты.

Женя дежурно улыбнулась и, положив собственные ненужные уже шестёрку пик и валета крестей — приняла «погоны». Два туза. Пик и червей. Черви — козыри. Женя, к своему стыду, даже не знала, что именно за карты остались в игре. Вот папа всегда следил за вышедшими из кона и догадывался, у кого и что может быть. Он и Славку так научил, а её не смог.

К счастью, очередного вкуса поражения Женька распробовать не успела. От этого важного занятия её неожиданно отвлекло напряжённое, как закипающий чайник, шипение из открытого настежь окна.

— Же-е-ень…

Женя инстинктивно дёрнулась на зов и увидела глаза. Большие и круглые. Внутри которых плескалось всё отчаяние этого мира. Танькины.

Побросав карты,