Отступница - Сюзанна Виннэкер

Я наклонилась, чтобы два красных лазера могли считать сетчатку глаза. Мне пришлось заставить себя не моргать, когда красный луч светил в мои зрачки. Глаза начали слезиться от того, что мне пришлось держать их широко открытыми. Через мгновение вспыхнул зеленый, и тут голос попросил ввести четырехзначный пароль.

Мои пальцы зависли над клавиатурой. Я понятия не имела, каким может быть пароль. Майор был не из тех, кто использует свой день рождения. Может несколько случайных чисел? Но это, вероятно, было бы против любви Майора к порядку. И был ли он действительно так осторожен? Ожидал ли Майор, что у кого-то в штабе хватит смелости спуститься сюда и попытаться взломать дверь? Без доступа к его отпечаткам и сетчатке глаза, было не так много людей способных на такое. На самом деле, только я. Положив пальцы на клавиши, я ввела «1948» — год официального основания ОЭС. Я затаила дыхание, пока на экране мелькало «Обработка», и выпустила вздох облегчения, когда мелькнул зеленый, и замок открылся.

Я вошла в складское помещение и закрыла за собой дверь, прежде чем включить свет. В воздухе витал запах старой бумаги и затхлой несвежести, в носу защипало. Комната была заполнена рядами серых металлических шкафов. Все покрывал толстый слой пыли. Для ходьбы остался проход максимум в три шага. Я провела взглядом по ярлыкам на каждом ящике, задержавшись на надписи «Маллард». Это фамилия Таннера. Я не узнала остальных, но, похоже, ящики были организованы не по алфавиту. Почти в конце ряда был один ящик с ярлыком «Абель Крейн» и рядом с ним «Хизер Крейн». Я еще раз посмотрела на них. Хизер — имя моей матери. На мгновение я уставилась на ярлык. Крейн. Это моя настоящая фамилия? Мы с матерью так часто меняли имена, что я даже не знала нашей настоящей фамилии. Она всегда отказывалась говорить мне ее. Ярлыки с другими фамилиями находились на других ящиках, рядом с этими двумя — различные имена, которые мы использовали годами — с расчетным периодом, когда мы их использовали. Так ОЭС вело картотеку на нас — на меня. Конечно же, на последнем ящике была надпись «Тесса Крейн».

Я собиралась взять его, когда заметила мелкий шрифт под именами. Ниже имени моей матери был ярлык «Неустойчива». Я не могла пошевелиться. Неустойчива? Этот термин использовался для обозначения Иных в группе риска, склонных к психическим заболеваниям или потерявших контроль над своим Изменением. Я никогда не замечала у матери признаков какого-то экстраординарного таланта, и об этом никогда не упоминали при мне — даже Майор, когда я спрашивала его об отце. Еще одна ложь — или, как, наверное, назовет Майор — умолчание.

Я открыла ящик и вытащила первый файл. Картон был мягкий и помятый, будто кто-то доставал и открывал его очень часто. Я открыла его и посмотрела на пожелтевшие страницы. Мой взгляд летал над буквами, впитывая их. Буквы говорили, что Изменением моей матери была регенерация. Мне пришлось остановиться, чтобы осознать это. Моя мама была Иной, как и я. И еще она не ненавидела меня за то, кем я была.

Регенерация. Ее клетки могут восстанавливаться, она не должна стареть. Прошло более двух лет с тех пор, как я видела ее, но я знаю, что у нее были морщины и гусиные лапки. Мои глаза сканировали страницы. Она присоединилась к ОЭС в пятнадцать и прожила в штаб-квартире двадцать лет. Это не имело смысла. Ей было около двадцати, когда она родила меня, и я определенно родилась не в штабе. Это могло значить только одно — она использовала свое Изменение, чтобы выглядеть моложе.

Что произошло потом? Она присоединилась к Армии Абеля? Армия Абеля уже существовала тогда? Или она и мой отец жили вместе, как семья? Я собиралась перевернуть страницу и читать дальше, но далекий шум заставил меня остановиться. Мягкое жужжание лифта. Он поднимался. Кто-то вызвал его. Если кто-то ищет меня, у меня осталось не так много времени, а я еще даже не начинала смотреть файлы моего отца и мой. Я положила файл матери обратно в ящик и задвинула его, прежде чем перейти к следующему, с именем Абеля на передней панели. Руки дрожали, когда я открывала его, и на мгновение я испугалась заглядывать внутрь. Но мысль о спасении Холли придала мне сил. Мне нужно узнать как можно больше об Армии Абеля. Я схватила первую папку. Глубоко вздохнув, я открыла ее и уставилась на фото меня и моей матери — то фото, что я потеряла около двух лет назад. Как оно попало в папку? Злость клокотала внутри меня. Прачечная леди, должно быть, нашла его и отнесла Майору, который решил сохранить его. Или, может, он украл его из моей комнаты ранее. Но зачем?

Я стояла в комнате, содержащей причину каждого его действия. Он хотел заставить меня забыть о моих родителях, откуда я родом, и сделать так, чтобы я никогда не выяснила правду. Я коснулась пальцем лица матери. Его контуры были мягче, чем я помнила, и она смотрела на меня с доброй улыбкой. На снимке я была годовалой малышкой и широко улыбалась, вся перемазанная шоколадом. Мама держала ложку в руке. Я не помню этот конкретный момент или другие, где моя мама заботилась обо мне. Но хотела бы. Кто сделал эту фотографию? Мой отец? В то время они еще могли быть вместе. Я подняла фото и, увидев, что под ним, замерла. Множество фотографий. На первом была семья: женщина, смотрящая вниз, на маленького ребенка в ее руках, мужчина, обнимающий ее, и крошечный мальчик с коричневыми волосами и бирюзовыми глазами, сидящий на плечах мужчины и ухмыляющийся зубастой улыбкой. Моя семья. Моя мать. Мой отец. Мой брат.

Я не могла дышать. Мы выглядели счастливыми. Мы выглядели, как нормальная семья. Мы выглядели, как все, о чем я мечтала. Я осторожно отодвинула фото и взглянула на третье. Это был крупный план молодого Абеля, бирюзовые глаза — мои глаза — искрились на фото, где он прижимал крошечного младенца к груди. Дрожащими пальцами я перевернула фотографию. «Моя маленькая принцесса» было написано сзади незнакомым почерком. Мой отец — Абель — написал эти слова? Называл ли он меня своей маленькой принцессой?

Я закрыла глаза. Это было уже чересчур. Как мог мужчина, называющий меня своей маленькой принцессой, совершить все ужасные вещи, о которых говорил Майор? Как он мог оставить меня?

Я аккуратно согнула три фотографии и положила в карман брюк Майора. Мне просто нужно не забыть выложить их, прежде чем верну его одежду в прачечную. Мне плевать, если Майор заметит, что я их взяла. Он не имел права скрывать от меня часть моей жизни, заставляя поверить, что меня никогда не любили.

Я просматривала файл в поисках любой информации, подсказывающей, где я могу найти Отца. Видимо, у Армии Абеля была штаб-квартира на Аляске, прежде чем они двинулись на юг. Их нынешнее местонахождение было неизвестно, но некоторые намеки указывали на штаб-квартиру где-то на юго-западе США. Абель был несколько раз замечен возле Лас-Вегаса, но ничего конкретного известно не было. В конце концов я наткнулась на приписку в верхней части одной из страниц, говорящую, что Хизер Крейн несколько раз за прошедший год входила в контакт с Абелем Крейном. Моя мама контактировала с Абелем? Как такое возможно? Может, она знала нечто, что могло привести нас к Холли? Снова послышался звук лифта, и я поспешно положила файл Абеля в его ящик. В последний момент я сделала то, в чем была уверена меньше всего: я взяла свой собственный файл.