Отчет 8 Кто бы с дитем… - Евгений Связов

– Ты не солдат. Ты – воин. – ответил я, обнимая ее, чтобы немного уменьшить нагрузку на шею. – Воин отличается тем, что не подавляет, нагло смеется над своим страхом…

Меня заткнули. Пока тянулся затык, и большая часть меня наслаждалась им, меньшая хладнокровно придумывала, откуда берутся такие могучие стремления, которые никакая монашеская подготовка не берет. Не от папы-военного? Большая часть мгновенно почувствовала себя жрачкой настолько плохой, что ее даже в задницу не пустили. Отстранив ее, сделав счастливую рожу, и предприняв удачную попытку убрать с нее все намеки на возбуждение, я шепнул:

– Пошли!

– Куда?

– Куда-нибудь, где тепло. Холодно ведь.

Ой! На самом деле, часть дрожалки перелилась мне.

– Пошли.

Не забыв ящики, я, счастливо молча, провел ее в оружейную.

Там я врубил музыку и, с садистским удовлетворением наблюдая, как она глядит на меня совсем другим взглядом, запустил в ген-анализатор соскобы с ее и Таниты меча, а так же анализ (бр-р-р-р!) Нирры. Запустив, я, чтоб не мешать ему работать излишне нервным ожиданием результатов, пошел за сигарами.

По возвращении он, молодчина, не то, что я, уже выдал результаты:

1 (Нирра) – Homo sapiens

2 (Танита) – Homo sapiens

3 (Катрин) – Homo miximus.

Секунд пятнадцать я тупо таращился на высунувшуюся из принтера бумажку. Хотя именно этого я и ожидал, но до сего момента надежда теплилась в палате интенсивной терапии. Когда она переместилась в холодный морг, я подумал, что жить стало намного веселее.

«Если Вы что-то распланировали – ни в коем случае не делайте этого. Противник может распланировать то же и составить контрплан.» Учебник по агентурной деятельности.

– Чего? – спросила Катрин, заметив, видно, по харе, мое крайне веселое настроение.

– А, мелочи. – беспечно ответил я, углубляясь в тяжкие раздумья, как мне дальше себя с ней вести. Однозначно было одно – если вывести ее из себя, то дело битьем посуды не обойдется. Многозначно было другое. Если… это я о чем?… когда мы отсюда выберемся, то неплохая получиться семейка. Ключевое слово – выберемся. Для этого неплохо бы перестать хлопать ушами и звенеть яйцами, и заняться, наконец починкой вертолета и заготовкой оружия.

Посмотрев новым взглядом на Катрин, оседлавшую ящик гранат, я вспомнил, что где покладено, закурил, и торжественно объявил:

– Ремонт! Тебе выделяется самая главная роль.

– Какая? – настороженно спросила она, заворожено глядя на извлекаемые из шкафчика набор напильников и паяльников.

– Оказание мне моральной поддержки. Светить и греть умеешь? Значит будешь моим солнышком. – прокричал я сквозь грохот молота, очень неохотно покидавшего належенное место. – Пива будешь?

– Наверно. Если расскажешь, что это.

Нога успела отдернуться, и тяжелая атомная дрель рухнула на пол. Вспомнив, что на этой планете землю предпочитают использовать для постройки крепостей и погоней друг за другом, а не для выращивания хлеба, и что тратить дефицитный злак на пиво никому в голову пока не пришло, я закрыл рот, сузил глаза до обычного, пиннул дрель к вертолету и пошел показывать, как открывать ваккумные пробки.

Шпок! На. Шпок! Бзяк! Как я люблю звук встречи двух бутылочек!

– Пиво. Малоспирта содержащий напиток. Можно напивать так… – я сделал маленький глоточек, -… а можно так. – Бутылку залпом. – Тренируйся. – Кивок на ящик.

Когда я, кряхтя и пыхтя, приволок сварку, рядом с Катрин лежало три пустых бутылки и она была достаточно веселой, чтоб действительно оказать мне моральную поддержку. Следующие три часа пролетели. Если не считать значительной убыли в ящике, полной подготовки к боям, узнавания о друг-друге массы интересного, несколько потрепанных рук, и раздумий, на что сподвигнут почти монашку пять литров пива, и если на подвиги, то на какие.

Оно сподвигло на туманные намеки, что помещение почти не отапливается, и что к утру можно замерзнуть. На что я гнусно занес к ним в комнату стратегический запас одеял, и пошел спать, пожелав Катрин и уже давно спящей Таните приятных сновидений.

Проснулся я затемно. Скинув ноги со спинки второго кресла, и старательно перейдя в стоящее состояние, я пошел в душ. Немного просвежившись после вчерашней ночи, я пошел в оружейную одеваться.

Процедура это длительная, так как облегченный костюм десантника для нормального температурно-барного режима состоит из ста двадцати шести предметов.

Через час, проверив напоследок молнию на штанах и гидравлику на ботинках, мы с двумя неположенными по штату пулеметами и связкой гранат отправились на утреннюю прогулку до штурмовика и обратно.

Первым, что я увидел, выползя на улицу, оказалась широкая борозда вдоль улицы и два крыла, заваленных рухнувшими домами. Задумчиво пожевав сигару над разными неприличными ассоциациями философского наклона, я побрел вдоль двухсотметровой борозды. В конце ее, как и предполагалось, лежал корпус с открытым носовым люком, из которого торчали ноги, и вился дымок.

Заглянув внутрь, я обнаружил там остальные части – живот, руку и газету, за которой прятались грудь, вторая рука и голова. Газета был свежая. Я осторожно передвинул гранаты, разлегся на броне и занялся чтением.

Департамент половых связей вовсю пытался протолкнуть в использование СПИД-18, обосновывая это тем, что 12 и 5 весьма сократили количество изнасилований. На что департамент населения жалобно скулил, что из-за этого резко упал прирост населения.

Рабовладельческая корпорация вовсю пыталась сделать вид, что ее не стало. Это очень пугало спецов, особистов и правительство в общем, которые боялись потерять конкурента на рынке грязных дел.

118– яа дочь правителя Дакулы шестой раз развелась и вышла замуж за 102-ю.

Дочитав страницу, я рефлекторно попросил:

– Переверните, пожалуйста.

Мимо моего левого уха просвистел ботинок сорок шестого размера, а из-за газеты уставилась заросшая харя и скорострельный автомат.

– Спасибо. – я углубился в чтение спортивных новостей.

– Ты кто? – выскочило откуда-то из копны соломеных прямых волос.

– Человек, десять лет не читавший газету. – Это подействовало. По крайней мере, на пару секунд, пока я не разразился воплями:

– Эй, слушай, а как выглядит Ва Кон, чемпион по рукопашке? Среднего роста, сероглазый, бритый на лысо, без среднего мизинца?

– Ага. – ответила копна, выплевывая бычок и выбираясь на волю из недер кресла. – А ты откуда знаешь?

– Служили вместе. Я его учил водяным рукам, я он меня – взрывать ноги.

– Это когда?

– В промежутке между абордажем Разрушителя и чисткой Гадины.

Автомат опустился, а после вопроса, кто я такой здесь взялся, вообще спрятался в кобуре на боку.

– Тивсол. – протянул я руку. – Хорошо сел.

– Вунайкосола. Ол. Нормально. Тут есть где-нибудь душ, литра три вина и стеревизор?

– Есть. А с рукой…?

– Нормально. Это еще в космосе. Но как они нас! Как слепых обжаханых черепах…

Далее последовал длительный рассказ о сражении, прервавшийся только когда мы вошли в гостиную и увидели там девушек. Ол прервал не только рассказ, но и движение. Видь я девушек в первый раз – сделал бы то же. Они где-то в шкафчике раскопали гермокостюмы (в обтяжку) свободные рубахи и надев их, затачивали все имеющиеся лезвия.

– Это кто? – ожил Ол, спросив на всякий случай на старом линкосе.

– Местные. – ответил я на новом, обозревая полупустой ящик пива, который еще вчера был полным.

Бесцеремонно оставив их знакомиться, я пошел в оружейную за завтраком из генеральского походного рациона. Когда я вернулся к неплохо сервированному столу, Ол допивал вторую бутылку и болтал с ними на чем-то, отдаленно напоминающем местный.

Вывалив свой груз на стол, я грохнулся в кресло, и принялся вскрывать консервы, прихлебывая из бутылочки, отобранной у Катрин с нравоучением о вреде алкоголизма в детстве.

Ол рассказывал истории из жизни базы, чем полностью развел мои подозрения, что он чужой агент. Ни один агент в среде пилотов пять лет не продержится, а Ол в ней состоял лет восемь.

К завтраку мы приступили в ленивом расслабленном молчании, протянувшемся до середины, когда Танита спросила:

– Когда мы выступаем?

– Куда? – поинтересовался Ол.

– За катером. Мне кажется, что вся эта каша – из-за них. – сказал я, слава пиву, на линкосе.

– А-а… А я чего?

– А ты сиди здесь и связывай…

– Ну так как? – повторила Танита.

– Счас посидим, загрузим дракона пивом и ближе к вечеру вылетим.

– А почему ближе к вечеру? – поинтересовалась Катрин.

– Столько надо, чтоб загрузить пива, чтоб тебе хватило тебе хотя бы на день.

Катрин нахмурилась и метнула кинжал куда-то в живот. Оставив его торчать там, я продолжил завтрак.

– Ничего себе. – буркнул притихший Ол.

До конца завтрака все молчали. А после, не рискуя получить в добавок к кинжалу копье, от которого можно было получит синяк, я направился к вертолету.