Жемчужина Тамерлана - Ольга Баскова

– Помилуй меня, ради Аллаха!

Тимур положил руку на ее темные волосы:

– Зачем ты вернулась, Ульджай? Разве я не дал тебе понять, что здесь опасно находиться?

Она подняла на него серые глаза, полные боли и любви.

– Мое место там, где ты, мой повелитель. И если тебе суждено принять смерть, я разделю ее с тобой, потому что без тебя мне нет жизни.

Тимур вздохнул и огляделся. Во все стороны расстилались бескрайние пески. Кто мог знать, какие тайны они хранили?

Ульджай продолжала цепляться за его ногу, и растрепанные волосы покрывалом стелились по спине.

– Хорошо, пойдешь с нами, – Тимур помог жене взобраться на коня, сам сел в седло, приказав женщине держаться за него, и покрепче.

Хусейн смерил сестру недовольным взглядом. Не прошло и полдня, а он уже тосковал по своему гарему, по женскому теплу.

Тимур сделал знак, и всадники тронулись с места.

Глава 16

Хорезмские пески. 1362 г.

Тимур приказал спешиться возле озера с мутной солоноватой водой, помог Ульджай спрыгнуть с коня и приказал:

– Поможешь Махмуду приготовить баранину. Есть хочется.

Женщина тряхнула черной гривой.

– Слушаю, мой повелитель.

Хмурый Махмуд начал торопливо разжигать костер, подбрасывая сухие былинки, а потом принялся разделывать тушу барана. Вскоре в котле закипело, забулькало, и стало теплее на душе. Голодные всадники подтянулись к огню, учуяв запах тушеного мяса.

– Может быть, тут и останемся? – поинтересовался Батар, обгладывая большую баранью косточку. – Тимур, прикажи разбить шатер.

Сын Тарагая сдвинул брови:

– Не знаю, Батар. Может, тут и останемся. Во всяком случае, переведем дух.

Нукер встал на цыпочки и вытянул жилистую шею.

– Ильяса-Ходжи пока не видать. Если Аллаху будет угодно, он отстанет от нас.

– Пока этого не произошло, – возразил приятель и подставил руки под струю воды из кувшина, который принесла Ульджай. – Но отдохнуть мы можем.

Батар расстелил циновки из камыша, воины улеглись на них и сразу засопели. Тимур тоже прилег на камышовое ложе, почувствовав, как теплые руки Ульджай обхватили его измученное тело.

– Хочешь, я согрею тебя, мой повелитель?

Сын Тарагая отстранил ее рукой:

– Подожди, не время для любви. Я говорил, что мы в опасности.

– Да какая опасность? Разве кто-то блуждает по степям и пескам, как мы? – она продолжала прижиматься к мужу, и он резко встал и застонал, почувствовав боль в затекших коленях.

Женщина посмотрела на него с укоризной, но Тимур, не обращая на нее внимания, захромал к маленькому холмику и вскарабкался на него.

С возвышения пустыня прекрасно просматривалась. На севере и юге все было спокойно, но с востока двигалось какое-то черное облако. Тимур не сразу разглядел, что это были люди, они казались маленькими, как муравьи, неуклонно приближаясь к месту их лагеря.

Сбежав с холмика быстрее молнии, эмир кинулся к Хусейну и стал трясти его за плечо:

– Вставай, брат.

Хусейн еле разомкнул глаза и заморгал:

– Что случилось?