Невидимка и (сто) одна неприятность (СИ) - Ясная Яна

А после ужина, когда я сидела над домашней работой, сзади вдруг раздался странный звук — будто кто-то тихонько стучит по стеклу. Я обернулась и увидела бумажный самолетик, бестолково тычущий в окно.

Первым моим порывом было сделать вид, что я ничего не вижу и не слышу, и нет меня! Но потом я напомнила сама себе, что с Лагранжем эта тактика работает так себе, и, вздохнув, дернула на себя оконную раму.

Самолетик ворвался в комнату, сделал по ней круг и опустился ко мне в подставленную ладонь.

“Северная башня, прямо сейчас. Покажешь, где тебя держал призрак”.

Прямо сейчас!

Прямо сейчас ему подавай.

Я села, прилежно доделала задание, собрала сумку на завтра и только тогда вышла из комнаты.

На удивление выговаривать мне насчет опоздания в этот раз Лагранж не стал. Когда я поднялась наверх, он стоял, привалившись к окну, и смотрел куда-то за темнеющий горизонт.

— Отличный вид.

— Тут отовсюду отличный вид. Горы.

Я подошла и встала рядом, окидывая взглядом знакомый до малейшего дерева пейзаж.

— Я уже думал, ты не придешь. Собирался тебя разыскивать.

— Вот поэтому и пришла. Еще не хватало, чтобы ты меня разыскивал! — пробубнила я.

— Ну-с, приступим!

Даниэль отвалился от окна и окинул взглядом бывшую голубятню.

— Где тебя заперло?

Я ткнула пальцем в нишу. Признаться, мне было не по себе снова здесь находиться, воспоминания не из приятных, но, с другой стороны, я же здесь не одна, верно?

Лагранж уселся в нишу, откинулся на камень затылком, вытянул длинные ноги и прикрыл глаза. Потом открыл один и насмешливо посмотрел на меня.

— Ну? Чего стоим? — он похлопал по сиденью рядом с собой.

— Это обязательно? — подозрительно уточнила я.

— Естественно! — снисходительно подтвердил парень.

Ну...в конце концов, в высшей магии я не разбираюсь…

Я села, в отличие от Лагранжа с прямой спиной. Сложила ладони на коленях и осторожно обвела взглядом давно знакомую башню — почерневшие от времени балки, серый камень, несколько гнезд под самым потолком — дань предыдущему назначению. Пол покрыт трухой и пылью, окна без стекол…

Минута, другая…

— А теперь что? — не утерпела я.

— Ничего, — спокойно отозвался Даниэль. — Хорошо сидим просто.

Я обернулась, уставившись на него с непониманием. Лагранж выпрямился, повел плечами, разминаясь.

—Просто я пока тебя ждал тут каждый кирпич уже осмотрел. Пусто. Если что-то и было — то развеялось. А может и не было. Я имею в виду следы… булочку?

Булочку?..

Булочку?!

В руках у Лагранжа был не пойми откуда взявшийся бумажный пакет.

— Я сейчас сюда тащилась ради булочки?!

— Она с изюмом!

— Это, конечно же, меняет дело, — мой голос сочился ядом.

— А разве нет? — Лагранж ухватил меня за запястье, развернул ладонь кверху и тряхнул пакетом.

Булочка шлепнулась мне в руку и мгновенно распространила вокруг себя просто убийственный аромат свежей сдобы.

— Нет, конечно, если тебе прямо очень хочется посмотреть, как я колдую, — продолжил Лагранж, — то сейчас организую что-нибудь на бис…

Он демонстративно закатал рукава, а я не удержалась и все же от души ткнула локтем в находящийся в заманчивой близости бок.

— Мог бы дождаться!

— Могла бы не опаздывать. Но ладно, уговорила, в следующий раз дождусь.

— В следующий раз?..

Я покрутила булочку в пальцах и подколупнула соблазнительно выпирающую изюмину. Боже, где он вообще достал ее? На ужин этого не давали!

А потом, приняв решение, все же сказала:

 — Я вчера, когда возвращалась с процедуры, снова ее видела. Девушку.

Даниэль мгновенно напрягся.

— Как? Где? Что случилось?

— Ничего такого, — я пожала плечами и отправила в рот еще одну изюмину. — Она стояла посреди коридора. Я увидела ее, остановилась. Она улыбнулась и выпустила бабочку. А потом исчезла.

— Бабочку? — недоуменно переспросил Лагранж. — Какую бабочку? Можешь показать?

Я вздрогнула.

Иллюзия — это просто. Иллюзиями вообще в основном развлекаются дети, потому что обмануть они никого не обманут, но это же весело, если по комнате, например, скачет розовый единорог с радужной гривой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Капелька силы, несложный узор и мыслеобраз.

Я стиснула пальцы, впиваясь ими в хлеб, и отрицательно мотнула головой. Вот еще, позориться, если не получится…

— А описать? — Даниэля мой отказ на удивление не озадачил и не сбил с толку.

— Большая. И рисунок на крыльях как будто огненный. А еще когда она летала, то за ней падали язычки огня.

— Огненная бабочка? — пробормотал парень себе под нос. — И при чем тут огненная бабочка?

— А такие бывают? — удивилась я.

— Бывали. Вымерший вид. Я детали не помню, кажется их искусственно вывели для чего-то, а потом дело вышло из-под контроля, пожары, все такое… ну и…

Он потер лоб. А потом протянул руку, отщипнул кусок от булки — моей булки, между прочим! — и отправил себе в рот.

— И больше ничего? Никаких проваливающихся полов и стен и прочей белиберды?

— Не-а…

Лагранж задумался и примолк. Я молчала тоже. У меня на ура шел изюм, у него — все остальное. Изредка, я все же пыталась шлепнуть по нахальной руке и даже возмутиться: “Это мое! Ты мне принес!”, но безрезультатно. Но не признаваться же, что благодаря этим его отщипываниям до изюма внутри добираться было проще!

Мне хотелось спросить его про мать — оборванный в библиотеке разговор вдруг всплыл в голове. Это было не пустое любопытство, а хотелось… даже не знаю чего. Утешить? Не то чтобы... какие тут утешения? Пожалеть? По-моему парням не очень нужны жаления. Сказать, что если он хочет, то может со мной поговорить? Кто я такая, чтобы со мной на подобные темы разговаривать, да и зачем это мне самой?..

Я вздохнула. Воздух щекотнул ноздри, донеся новый запах, неожиданный, я принюхалась к нему, пытаясь понять, откуда он идет, а когда поняла, против воли хрюкнула смешком, чуть не подавившись изюмом.

— Что? — мгновенно среагировал Даниэль.

— Ничего! — открестилась я.

— Лали!

Ха! Я знала! Ловкие пальцы, вместо того, чтобы отщипнуть кусок булочки, попытались у меня ее выдернуть, но я была готова — и проворно спрятала добычу за спину. А нечего! И вообще подарочки не отдарочки.

Глаза Лагранжа сверкнули азартом. И через несколько мгновений я визжала и хохотала, вжавшись спиной в стену, потому что коварные лагранжевские руки в попытке отобрать у меня мое, безбожно и безжалостно щекотали!

— Хватит! Хвати-ит, — сквозь слезы от смеха простонала я и снова взвизгнула. — Ладно, я скажу! Перестань!

— Ну? — застывшая надо мной мужская тень была почти угрожающей.

— От тебя сосной пахнет… — выдохнула я… и против воли снова рассмеялась, чуточку жалея сейчас, что результата намазывания сосновым дегтем мне увидеть все же не довелось. Эх, надо было оставаться!

Серые глаза напротив сощурились.

— Кстати, об этом, — грозно протянул Лагранж. — Ты не ответила на мой вопрос.

— Какой? — я самым невинным видом приподняла брови.

— Это была Мирей, кто еще? — слово в слово повторил Даниэль свою записку.

Искристое веселье вдруг померкло и как-то сдулось.

Мирей…

И резко пришло понимание, что он сейчас вжимает меня в нишу, почти как несколько часов назад Мирей — в стену. Ну только меня, чтобы пытать, а ее…

Я поднырнула под мужскую руку и выпрямилась. Огорченно изучила разжатые пальцы, в которых остались одни крошки — отчаянно спасаемая булочка пала жертвой перекрестного огня.

— Ну вот посмотри, что ты наделал! — буркнула я и отряхнула ладони, кофту и юбку. — И вообще уже поздно. Я пойду.

И повернулась к Лагранжу спиной.

На лестнице он меня догнал, но спустились мы молча. Только на выходе, он ухватил меня за ладонь и сразу выпустил, лишая необходимости вырываться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Постой.

Я обернулась с недовольным выражением лица — ну что еще?

А Лагранж сорвал с дикого куста крупный бутон белой розы. Сосредоточенно провел рукой над цветком, и тот окутало серебристое сияние, совсем короткий стебель удлиннился, посерел, как-то хитро завернулся, а бутон как будто бы сплющился, застыл хрупкой слюдой, и капельки вечерней росы сверкнули гранями драгоценных камней.