Счастье по контракту - Джэсмин Крейг

Она потерла холодные, несмотря на буйство жаркого лета, пальцы.

– Коринн, – тихо, но настойчиво повторил Дэн. – Как вы познакомились?

– Мне было восемнадцать, – начала она, избегая его взгляда, пугавшего ее своей теплотой. – Я работала в баре на Колфакс-авеню, не в самом лучшем районе Денвера. В шестнадцать лет я сбежала из дома и с тех пор обосновалась здесь. Я была несовершеннолетней, и наниматель нарушил закон, принимая меня на работу, но я подделала документы, а хозяин бара не стал приглядываться к ним повнимательнее. Он платил мне жалкие гроши, но посетители всегда давали щедрые чаевые, и никто из нас не платил подоходный налог. У него не было причин увольнять меня, а мне не хотелось терять это место.

– Вы бросили школу, чтобы сбежать в Денвер?

Коринн откашлялась, безуспешно пытаясь избавиться от хрипловатых ноток в голосе. Когда она волновалась, то всегда говорила немного хрипло.

– Я бросила школу, учась в выпускном классе. Моя мать… заболела… и нуждалась в постоянном уходе, – слова с трудом давались ей, – она умерла вскоре после моего шестнадцатилетия.

– Мне очень жаль. Это слишком юный возраст для потери родителей.

– Она долго болела, – коротко сказала Коринн.

Она никогда никому не рассказывала о тяжелейших запоях, сопровождавших последний год жизни матери. Не намеревалась она этого делать и сейчас. К счастью, Дэн особо не настаивал на подробностях.

– Почему вы не вернулись в школу после ее смерти?

Коринн пожала плечами.

– Главным образом назло отцу я провела следующие полгода, сидя перед телевизором, гоняя с друзьями на мотоциклах и покрывая граффити [Авангардная уличная живопись. ] стены полицейских участков.

– Что заставило вас приехать в Денвер? – продолжал расспросы Дэн.

– Мы с отцом никогда не ладили. Он принадлежал к тому типу родителей, которые считают, что излишняя свобода портит детей, а строгое наказание – лучшая мера воздействия на ребенка. И в один прекрасный день я взбунтовалась.

Дэн помолчал, отлично понимая, как много недосказанного осталось в ее истории. Но Коринн не собиралась признаваться, сколько побоев отца ей пришлось вынести.

– Ваш отец жив?

– Да. После замужества я видела его пару раз. Вскоре после моего поступления в колледж Чарли настоял на том, чтобы я пригласила его приехать к нам. Отец привез с собой новую жену, и весь день они ворковали как голубки, не в силах оторваться друг от друга. Его жестокость не знала границ – ведь он приехал с ней лишь для того, чтобы унизить меня! Если бы вы видели мою мать после одной из их ссор!.. – Она запнулась, ее душили горькие слезы.

Дэн не проронил ни слова. Он вернулся к столу и до краев наполнил бокалы лимонадом.

– Успокойтесь, Коринн.

Он протянул ей освежающий напиток. Подождав, пока она немного отопьет, Дэн спросил:

– Вы встретили дядю в баре, где работали, да?

– Да. – Коринн была благодарна Дэну за перемену темы.

Лимонад был приятным на вкус и холодным, и постепенно образы родителей скрылись в тумане прошлого, где им и полагалось быть.

– Чарли, наверное, был завсегдатаем вашего заведения? Он любил ночную жизнь Денвера.

Одно воспоминание об их первой встрече вызвало у Коринн легкую улыбку.

– Нет, в тот вечер Чарли пришел к нам в первый раз. Он не был пьян, хотя и порядочно навеселе. Я следила за ним, потому что в мои обязанности входило вовремя подозвать вышибалу, когда кто-то из клиентов начинал шуметь или затевал драку. Но Чарли был из тех, кто с каждой выпитой рюмкой становится добрее и веселее, так что мне не было неприятно обслуживать его. Кроме того, за каждый заказ он давал мне по пять долларов чаевых, что сильно поднимало его в моих глазах.

– Вы всегда оценивали мужчин по размеру чаевых? – не сдержался Дэн.

В вопросе Дэна не было насмешки, лишь сочувствие, и Коринн честно ответила:

– Нет. За основу оценки людей я брала их поведение в пьяном виде. Чарли был самым милым посетителем бара из тех, кого я знала, и к тому же в то время пятидолларовые банкноты были для меня богатством. Когда я принесла ему последнее пиво, у меня в кармане лежало тридцать пять баксов. В моем бюджете эти деньги были не лишними, поэтому через три минуты я снова подошла к нему и спросила, не хочет ли он чего-нибудь еще. Чарли уже полностью отключился и, видимо, заснул. Когда я приподняла его голову, то увидела здоровую шишку, красовавшуюся на лбу, – он ударился о край стола. Мой босс проверил бумажник Чарли, но не нашел кредитной карточки с его адресом, поэтому мы не могли вызвать ему такси и отправить домой. Из чувства благодарности за хорошие чаевые я вызвалась отвезти его на ночь к себе.

– Это было довольно рискованно с вашей стороны, – покачал головой Дэн.

Коринн в упор посмотрела на него.

– Чарли был не первым, кого я привозила домой после того, как они перебрали в баре. Поверьте, Дэн, если бы вы знали меня в те дни, вы бы так не переживали. К семнадцати годам я уже побывала в сотнях мест, где молодой девушке появляться не положено. Когда я встретила Чарли, мне было восемнадцать, но под толстым слоем косметики выглядела на все трудно прожитые тридцать лет. Может, я мало повидала, но, честно говоря, даже не подозревала о существовании лучших мест.

– Чарли, наверное, причинил вам много неприятностей? – с сочувствием спросил Дэн.

– Нет, что вы! Он не просыпался до следующего утра. Когда же Чарли наконец перестал горестно вздыхать и стонать, я растолкала его, приказала не раскисать и направила прямиком в ванную. «Ты не умираешь, а лишь страдаешь от похмелья, – сказала я ему. – Кофе на столе, а аспирин в аптечке». Тогда он засмеялся и сказал, что я ошиблась. Он как раз умирает и напился оттого, что ведущий специалист-кардиолог Колорадо поставил ему страшный диагноз – не подлежащая операции болезнь сердца в сочетании с очень высоким давлением. Он добавил, что жить ему осталось самое большее два месяца.

Пальцы Дэна стиснули бокал – казалось, стекло вот-вот лопнет.

– Проклятие, Коринн! Вы утверждаете, что Чарли знал о состоянии своего здоровья уже семь лет назад! Почему же все эти годы он утаивал болезнь даже от родных? И не забивайте мне голову сказками о нежелании нас беспокоить! Если бы он действительно доверял мне и дорожил нашей дружбой, он бы обязательно рассказал мне.

Коринн увидела, как сильно он уязвлен, и ей инстинктивно захотелось утешить, успокоить его. Не сознавая, что делает, она положила руку ему на плечо и тут же почувствовала, как напряглись мышцы под ее ладонью. Коринн вспыхнула и поспешно убрала руку.

– Не надо так думать, Дэн, прошу вас. Попробуйте встать на место Чарли. Врачи вынесли ему смертный приговор, он считал, что ему осталось немного. Он не нуждался в материальной помощи и не хотел злоупотреблять вашей моральной поддержкой, ведь опасная операция ему не грозила. Ему оставалось лишь ждать своего часа. И он хотел, чтобы ваши последние встречи не были омрачены горечью прощания, а остались светлыми воспоминаниями.