Братки-тоже люди (братки на В.О.В.) (СИ) - "Гевара Фернандо Че"

   Вскоре показались и фашисты, по дороге шли около тридцати-сорока грузовиков под охраной бронетранспортеров и мотоциклов, что везла колонна, конечно же известно только богу, да и тем кто в колонне. По наличию множества тентованных грузовиков, Гринкевич, решил, что это пехота, и одновременно с артиллеристами, решил ударить и из стрелкового оружия (из танка тоже) , и потому крикнул пушкарям о готовности.

   Холм от дороги отделяло метров двести ровного пространства, поле засеянное рожью, видимо угодья здешнего колхоза. А немцы, не задумываясь о безопасности, вера в гений своего фюрера, в исключительность своей нации и непогрешимость своих командиров, ехали как на параде.

   Первым выстрелил миномет, и пусть никого не убили и ни в кого не попали, зато, голова колонна остановилась, и последующие машины стали скапливаться. И тут пахомовцы стали метать мину за миной в скопление машин, к делу присоединился Зубрицкий со своими пушкарями, и на дороге взметнулись султаны взрывов от пушечных снарядов. Из машин посыпались пехотинцы, и по ним вдарили оба пулемета танка, два пулемета пехотной засады и остальные.

   Повинуясь командам, своего начальства, немцы сосредоточились, и одна группа начала наступление с правого фланга, другая группа короткими перебежками стала наступать с левого фланга. Пулеметчики с бронетранспортеров и мотоциклов решили поддержать пулеметным огнем. С одного из немецких броневиков похожих, на гробы, по холму начала стрелять автоматическая малокалиберная пушка.

   Гринкевич подполз к танку, и забравшись на броню, приказал Бабаеву, встретить танком правую группу наступавших гитлеровцев, а сам с пехотинцами, двинулись навстречу левой группе.

   Громыхая завелся двигатель танка, и напрямик, через кусты танк двинулся на наступавших фашистов. Обе башни стали без перерыва поливать огнем немцев, наступавших справа было около двух взводов, и Бабаев и компания поперли прямо на них. Без остановки стрекотали оба пулемета танка, если бы это был простой танк, с курсовыми пулеметами, то противник смог бы подобраться и гранатами остановить танк, но две башни вращаясь, не подпускали на близкое расстояние неприятеля.

   В это время, левая группа, тоже около двух взводов, решила, что левый фланг свободен, и встав побежали, к холму, надеясь добраться до позиций артиллерии. Они не знали, что их ждет два немецких скорострельных пулемета, да автоматы и подпустив врага, на близкое расстояние, стволы красноармейцев начали поливать свинцом наступавшего врага.

   Немецкий офицер командовавший этой группой был убит одной из очередей пулемета Гаранина, потому атака захлебнулась, в это время миномет Пахомова хорошей 16 килограммовой миной накрыли бронетранспортер противника с пушкой, и от бронемашины, как говорится, полетели осколки да ошметки.

   Тут наступил перелом в бое, немцы установив минометы, начали обстрел пехотной группы красноармейцев, Гринкевич скомандовал отход, и как только бойцы отошли, на опустевшем месте стали рваться мины.

   Гринкевич отходил вместе со своими, и послал Найденова, вернуть обратно танк. А то бы Бабаев с друзьями до Берлина наступали. Тут одна из мин выпущенных минометчиками, угодила в машину с боеприпасами, потому как, на дороге раздался оглушительный взрыв. К тому времени, пехотинцы добрались до холма, и майор приказал, отступать.

   Минометчики быстро собрал свой аппарат, и на руках стали спускать его к полуторке, а артиллеристам пришлось помогать, потому как сорокопятка, это вам не миномет. В течении пяти минут, оба произведения сталинского ВПК, были прикреплены к своим тягачам. А танка все не было, без остановки стрекотали пулеметы танка, видимо танкисты увлеклись, но это чревато, одна граната под гусеницу, и все.

   Потому Гринкевич послал Гаранина с Романовым, ну что бы те вернули блудных танкистов. Тут громко стали рваться мины, на позиции пушки и миномета, но так как оба образца вооружения, давно покинули свои позиции, и готовы были к эвакуации или ретираде.

   - Ильин, уходите, ты командуешь, ждите нас нас на том месте, где мы обедали, ровно полчаса, потом уходите. Если мы не вернемся через полчаса, значит мы уже не вернемся НИКОГДА, все ясно капитан, все ушли.

   И полуторка с трехтонкой покатили вперед, по дороге открытой в редколесье двухбашенным танком, а Гринкевич пошел выручать танкистов...

   Хруст.

   - Ну что браток, потерял ты дружка? Не горюй, за дело правое погиб братан твой, за освобождение от комуняк, так что, когда Сталина казним, мы на Красной площади памятники твоему подельнику поставим, - пытается фантазировать Зубило, уже почти сутки, по приезду в волость, Хруст пьет горькую с самим начальником полиции.

   А Хруст и не горюет, кем был ему Шпон, да никем, просто они вместе рубили капусту, правда уже года три они были вместе, это Всякие Максы да Басмачи с Сержантами потом пришли. А Хруст с самого начала с Самосвалом был, с тех пор, когда с люберами махались. Потом пришла пора рэкета, и Самосвал стал подниматься высоко, а вместе с Самосвалом поднималась высоко и его Хруста звезда, ну и Шпона тоже.

   Когда он первый раз кинул отцу алкоголику пачку десятирублевок, то его рейтинг в глазах отца, вырос выше Эвереста. Мать тихая замотанная женщина, пыталась образумить сынка, ведь за так, никто в те времена тысячу рублей не давал, даже бутылка водки тогда стоила всего одну красную десятку с головой Ленина. А тут ее Саша, который в школе не блистал, кинул отцу целую пачку этих десятирублевок, это же то штук.

   Неделю отец не ходил на работу (он работал сторожем на заводе), и по черному квасил с дружками, в конце недели, в квартире уже невозможно было находится. Вся она пропахла водкой и испорченной закусью, бедная женщина, мать Александра, боялась что-либо сказать мужу, и уходила на работу пораньше, да и возвращалась позже обычного. А Саша тоже дома бывал редко, все занимались "делами" трясли "цеховиков" и "торгашей", так называли работников советской торговли, в Сашином кругу.

   А если взять по серьезному, то у Саши не было никого, ни друзей, ни любимой, ни отца, ни матери. Дружить ни с кем, Александр не мог, не верил, да и стеснялся родителей своих. Отец пил страшно, временами вынося из дому то ковер, то телевизор, старенький черно-белый телевизор "Весна". Мать, сперва переживала пьянство отца, боролась, и даже два раза попала в хирургическое отделение больницы. Потом мать махнула рукой на отца, тем более на работе у нее случился роман с директором, а была она главным бухгалтером горпотребсоюза. Теперь и мать, старалась пореже быть дома, братьев и сестер у Александра не было, и из-за отцовского пьянства он жил и рос на улице.

   И на улице, друзей не было, зато в группе таких же отщепенцев и хулиганов, где верховодил Самосвал, Хруст был своим. Еще будучи юным, Александр влюбился в Лиду, девочку из параллельного класса, но на одну из посиделок в подвале Хруст привел шлюшку. И в этой девке Саша с ужасом узнал ту самую Лиду, после этоой ночи, Александр потерял веру в ЖЕНЩИНУ, и все женщины для него стали лишь объектом получения сексуального удовлетворения.

   Вот так и вырос бандит Хруст, которого боялись все коммерсанты городка, в котором царем был Самосвал, а премьер-министром при царе был Александр Хрусталев по кличке Хруст. И было у него три интереса в жизни: