Большие планы маэстрины - Милена Валерьевна Завойчинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И это таки случалось. Когда прямо в столовой, когда в холле, и тогда их слушали и рыдали от смеха все, кому посчастливилось в этот момент оказаться поблизости.
Артур Гресс ощущал себя так, словно он очутился в эпицентре урагана. Жизнь и так-то последние месяцы не оставляла времени на то, чтобы выспаться и отдохнуть. Но с момента, как Мари немного приоткрылась и активно принялась за новую должность… Эта девушка сама была вихрем. Все, что она начинала, превращалось в неудержимый поток.
И когда он давал согласие на серию статей, визит журналистов, на то, что неплохо бы «отмыть и причесать» университет, он и представить не мог, во что это выльется.
Теперь он лучше понял ужас отца и прислуги, когда матушка произносила страшную фразу «генеральная уборка». Сам-то он в эти моменты дома не присутствовал, учился и жил в другом месте.
Так вот что происходило в этот период. И Артур истово надеялся, что следующая «генеральная уборка» в Усаче случится не в ближайшие годы. Нет, это было по-настоящему увлекательно. Но очень утомительно. Староват он уже для подобных развлечений.
Это только студенты были в восторге от того, что творили они и их обожаемая маэстрина. Как стены древнего замка Грессов выдержали сие испытание, неизвестно. Но порой месье ректор ловил себя на постыдном желании спрятаться от всех, забиться в угол, чтобы его никто не нашел хотя бы пару часов.
Но вот эта новая забава «батл» оказалась по-настоящему смешной. Он наблюдал несколько раз, как ребята, собравшись в группы, экспромтом рождали стишки и устраивали юмористические сценки. Удержаться, чтобы не хохотать со всеми, было сложно. Но вроде по статусу не полагается, он же ректор.
У всех жизнь била ключом. Ведь грядущая рекламная кампания, организованная мной, не отменяла обычного бытия и отношений студентов. Тех, что не касались ни меня, ни университета. Любовь, ненависть, дружба, встречи, расставания, ссоры. Были местные звезды и заводилы, были тихушники и скромняшки, кто-то кого-то обижал, кто-то за кого-то заступался… Даже случайные драки между парнями случились дважды на моих глазах. Компании и одиночки. Парочки и те, кто никак не мог понять, к кому он примкнул. Все как всегда и везде. Как это в любом социуме.
Я не лезла в эту студенческую сферу существования никак. Сейчас я их преподаватель, и мне бы со своими делами разобраться. Потому что, помимо всего того, что мы задумали сделать для Усача, имелись еще и мои личные проблемы: Софи и ее вероятный дед. Сама я не собиралась ставить его в известность о нашем существовании. Но рано или поздно он может узнать о нас от того же Людвига…
И принесла ж его нелегкая мне навстречу. Вот никакой пользы от парня, одни плохие новости и безучастность наблюдателя, когда мог бы помочь. Да еще и, похоже, стащил носовой платок, которым я вытирала Софи слюнки во время нашей случайной встречи в городе. Я тогда не придала значения пропаже, мало ли в какой карман сама сунула и забыла. Но сейчас подумываю, Людвиг стащил его, чтобы маркиз Нобль мог убедиться в кровном родстве с моей дочкой. Так сказать генетический материал. Наверняка у них тут есть какие-то магические способы в этом убедиться.
Так что я и к этому готовилась.
Поздним вечером я устало брела в сторону крытого перехода к преподавательскому общежитию. Софи была уже с мастером Ханком, он забрал ее из Штаба. Сказал, что сам уложит в своей комнате, так как время близится к полуночи, а ее беспокойная мамочка все изображает энергичную белку.
Дорогу к своему месту обитания я наконец выучила и больше не терялась. Но и магистр Гресс предпринял меры. Не я одна плутала, и он приказал повесить указатели. Слава Мирозданию и гению человеческой мысли, теперь даже если вдруг ты совсем уж новенький в замке, то по стрелочкам найдешь путь к месту, где живут преподаватели.
Я собралась уже свернуть к нужному коридору, как услышала тихие всхлипывания. Естественно, я не смогла проигнорировать это и пошла на звук. Надо же узнать, что случилось.
На банкетке в нише пряталась четверокурсница. Съежилась, ссутулилась и тихо плакала, низко опустив голову. Вот так льют слезы из-за мужчин. Сколько уж я видела такого у школьных и институтских подруг, у коллег.
Беззвучно вздохнув, я подошла и тихонечко села рядом. И только тогда она меня заметила.
Глава 11
Девушка вздрогнула, выпрямилась и сбивчиво пролепетала:
— Маэстрина? Что вы тут?.. Я просто…
Я отмахнулась и устроилась удобнее. Еще и ноющие ноги вытянула. Устала как собака.
Мы помолчали.
— Элои́за, можно я вас обниму? — спросила я притихшую девчонку. Она явно растерялась, смущалась и не знала, как ей сейчас себя вести.
Не дожидаясь ответа, развернулась к ней и приглашающе раскрыла руки. И ни на мгновение не удивилась, когда она доверчиво подалась мне навстречу. А потом я просто сидела, гладила ее по спине и не мешала выплакать мне в плечо обиду и разочарование кем-то.
Потому что девочки так устроены. Нам нужно, чтобы кто-то пожалел, посочувствовал, позволил недолго побыть слабой. Это уже потом можно рассказать и спросить, послушать советы или просто выругаться. Но сначала чуть-чуть пожалеть себя, прежде чем снова стать сильной женщиной.
Когда поток слез утих, Элоиза выпрямилась и высморкалась. А я все так же тихонечко предложила:
— Разрешаю использовать свои колени как подушку. Я поглажу вас по голове — это ужасно приятно. А вы расскажете, если хотите, о том, какой он гад.
— А как вы узнали? — хлопнула она мокрыми ресницами, испуганно глядя на меня. — Почему гад?
— Пф-ф. А кто еще? Конечно, он гад и еще немного козел. И дружки его ничуть не лучше.
— Вам кто-то проболтался, да?
— Расскажете? — ушла я от ответа. — Пари? Или изменил? Или бросил?
Ну, я как бы тоже девочка. Была когда-то. И знаю, что рассказать кому-то — это прямо сильно нужно. Оно жжет и не дает дышать. Нужно обязательно озвучить беду, обсудить, перетереть с кем-то, кто готов слушать.
И я готова была побыть слушателем и сочувствующим.
Оказалось — пари. Что вскружит голову, что вынудит признаться в любви. Могло быть и хуже, если честно.
— А я влюбилась, думала, это по-настоящему. Он ведь так смотрел…
