Стать драконом - Ив Лангле

— Еще болотные люди в нашем доме? Может быть, ты хочешь, чтобы они разбили палатки на лужайке?

— Черт возьми, может быть, натянем несколько бельевых веревок и постираем белье в том большом старом фонтане перед входом. — Брэндон перенял свой лучший деревенский голос, который не понравился бы его дорогой старой маме.

— Вижу, кому-то нужно немного касторового масла.

— Тетя Ксилия уже дала ему немного.

— Очевидно, этого недостаточно.

— Он выпил залпом всю бутылку.

— И это сразу должно говорить тебе, что он не один из нас. — Мать развернулась на каблуках. — Настоящий дракон терпеть не может этот вкус.

— Папа полоскал им горло, — сказала Эйми, практически пропев это утверждение.

— Аргх. — Мать выбежала из комнаты с нечленораздельным криком.

— Что ж, все прошло хорошо.

Она пожала плечами. — Могло быть и хуже. Ты все еще жив.

— И ты все еще голая.

Она посмотрела вниз. — Я. — Ее губы изогнулись. — Ты все еще грязный?

Да, на самом деле так оно и есть. Он притянул ее ближе, наслаждаясь ощущением ее тела рядом с собой. Шелковисто-мягкая кожа. Еще более мягкие волосы.

Последние два года он думал, что подобраться так близко к женщине, которая не будет кричать и сопротивляться, будет невозможном. Кто хочет прикоснуться к монстру?

Но он больше не монстр. Не будь так уверен.

— Я все еще здесь, — напомнила его холодная часть, впервые заговорив с момента пробуждения.

Его вторая половина, мутировавшая часть его, все еще существовала, но он контролировал ситуацию.

Словно желая утвердить слабую хватку над своей человечностью, он обхватил ее затылок и приподнял на цыпочках достаточно близко, чтобы прижаться к ее губам.

Безумие этого поступка не ускользнуло от него. Эйми использовала его. С какой именно целью, он не уверен. Возможно, она действительно хочет, чтобы он стал ее супругом и отцом ее детей, но дело ведь не только в этом.

Ее губы, мягкие и податливые под его губами, гибкое тело, прижимающееся к нему, ему действительно наплевать, какова эта причина. Этого достаточно, чтобы снова почувствовать.

Прикоснуться.

Попробовать.

Повалить ее на кровать, а не на крышу или травянистую поляну. Достаточно, чтобы ее жадные руки вцепились в него, острые края ее ногтей впились в его плоть, когда она притянула его ближе и пососала его рот, а затем и язык.

Твердость его эрекции прижималась к ней, полотенце всего лишь тонкая преграда, которую легко снять. Он пошевелился, оттягивая влажную махровую ткань от кожи, позволяя своей головке подтолкнуть ее.

Нетерпелив. Он знал, что ему не терпится. Ему придется притормозить. Но как?

Что, если проклятие вернется? Что, если это единственный шанс, который у него когда-либо был? Тогда мне лучше сделать это хорошо.

Он сдвинулся в сторону, удерживая вес на кровати, чтобы освободить руку, скользя по гладкой коже ее тела, поглаживая ребра и плоский животик. Провел пальцами по шелковистым завиткам ее холмика.

Розовые вершинки ее груди манили, и он обхватил одну губами, жадно посасывал сосок, не в силах сдерживать урчание от удовольствия, особенно когда она обхватила его голову и притянула ближе, выдыхая: — Да.

Да, в самом деле.

Его пальцы скользнули между ее бедер и погладили ее бархатистую влажность. Ее лоно затрепетало от его прикосновения, пропитывая его пальцы своим медом.

Не только медведи любили вылизывать. Претендовать на сокровище. Теплое предложение заставило его переместиться между ее ног, закинуть бедра себе на плечи, обнажая ее розовое совершенство.

На его первом круге она выгнулась дугой. На втором, вздохнула. К тому времени, когда он проводил языком по набухшему бугорку ее клитора, ее голова начала метаться.

Ее тело сопротивлялось, но он крепко держал, его руки поддерживали ее, чтобы он мог насладиться угощением.

Он ошибся, когда назвал ее милой. Ее вкус был чем-то большим, чем это. Это одурманивало его чувства, возбуждая так, как он и представить себе не мог.

Он чувствовал связь с ней и поэтому не удивился, когда среди тихих вздохов и стонов услышал ее мысли, Больше. Да. Прямо здесь. Оближи меня.

Не совсем разговор, но все равно это самая удивительная вещь, которую он когда-либо слышал.

Это воодушевляло его, делая его действия еще более безумными. Вот оно. Теперь трахни меня пальцем, пока лижешь.

Вот так? Он засунул два пальца в ее теплые ножны, и она вскрикнула. Да.

Ее бедра дернулись под его рукой, когда он потеребил ее горошинку. Ее мягкая плоть пульсировала вокруг него, и он чувствовал, как она извивается, ее удовольствие паутиной затягивалось вокруг них обоих.

Он позволил своим губам пройтись вверх по ее плоскому животу к груди, но только когда добрался до ее губ, скользнул в нее третьим пальцем.

Ее лоно сжалось вокруг него, и она ахнула ему в рот. Он толкался в нее, и ему не нужно задаваться вопросом, нравится ли ей это. Он не просто чувствовал это на своих пальцах, он чувствовал это. Почувствовал через нее. Наслаждение, волнение.

Кончила она красиво и чертовски эротично, что врезалось в него, ощутив ее разрядку на своих пальцах, он тоже кончил на простынях, его член не мог сопротивляться возбуждению после стольких лет.

Волнение, которым он мог бы наслаждаться больше, если бы кто-то не сказал: — Тебе пора заканчивать, — как раз перед тем, как они выстрелили ему в задницу!

Глава 8

— Ади! — Эйми выкрикнула имя своей сестры, вырываясь из-под внезапного мертвого груза своего почти супруга. Почти партнера, потому что в очередной раз ее семья, порожденная демоном злой кошки препятствовала ей.

Ей хотелось ударить кого-нибудь в грудь, и ей действительно наплевать, было ли это по-женски или нет. Этому ее научила тетя Ванда.

— Люди совершают ошибку, думая, что удар в промежность отбросит цыпочку, так как если бы это было то же самое,