Лоскутик и Облако - Софья Прокофьева

И в тот же миг стена дома разом вспыхнула. Оранжевое пламя рванулось кверху. Закружилась косматая, чёрная копоть.

— Пожар, пожар! Я боюсь! — вскрикнул тонкий детский голос.

В этом королевстве, лишённом воды, пожар был самой большой бедой. Пожаром пугали непослушных детей.

А пламя словно догадалось, что оно здесь хозяин, что все перед ним бессильны, оно охватило вторую стену, крыльцо и дверь.

— Эй, люди! — крикнула Барбацуца, размазывая по щеке чёрную копоть. Знайте: король — украл у вас воду! Вы слышите? Великий источник во дворце! Под королевским троном!

— Заставьте её замолчать! — прохрипел Слыш.

Расталкивая стражников, к горящему дому бросились плотники. Они несли топоры, волокли длинные лестницы.

— Куда?! Назад! — заорали стражники.

Всё смешалось на маленьком дворике Барбацуцы. С хрустом завалился забор, упали ворота. Замелькали кулаки.

Слышен был только треск ломающихся пик и удары сабель о молоты каменотёсов.

Стражников оттеснили в узкую улочку, припёрли к стенам.

Тотчас с четырёх сторон к пылающему дому плотники прислонили длинные лестницы. Кузнецы, передавая с рук на руки, спустили вниз Лоскутика и Сажу.

По другой лестнице сошёл вниз художник Вермильон, держа жабу Розитту, завёрнутую в клетчатый носовой платок.

Барбацуца помедлила, стоя на подоконнике. Она скрестила на груди руки. Оглянулась, посмотрела внутрь горящего дома.

Там гудело и выло пламя.

— Барбацуца, иди сюда! — плача, крикнула Лоскутик.

И Барбацуца тоже спустилась вниз.

Последним вылетело из дома Облако. От копоти оно стало полосатым и пятнистым.

Плотники рубили топорами горящие брёвна, растаскивали их в разные стороны, засыпали песком.

Оружейники окружили Слыша, начальника королевской стражи и главного тюремщика. Пекари и ткачи разбирали оружие, в страхе брошенное стражниками.

Но пламя уже охватило весь дом. Плясали рыжие языки огня, и на каждом была шапочка копоти.

Крыша дома с грохотом завалилась. Во все стороны полетели, искры и красные головешки.

Задымилась и вспыхнула соломенная крыша на маленьком доме, куда недавно перебрался старый мастер зонтиков.

Потом загорелся крытый иссохшей дранкой дом бедной кружевницы. Сухое дерево вспыхивало легко и сразу.

Горело жарко, разбрасывая снопы искр.

Облако бросалось прямо огонь, выпускало из себя струи воды.

Оно сморщилось как воздушный шарик, из которого выпустили воздух, с трудом взлетало вверх, кашляя от дыма.

Теперь уже полыхали все дома вокруг. Дымились и тлели дальние крыши.

Оружейники и плотники отшвырнули стражников от колодца. Но добраться до воды было не просто. Колодец до самого верха был забит камнями.

Со всех сторон к горящим домам бежали люди. Они несли воду. Последнюю воду. Кто на дне ведра, кто в кувшине, кто в маленькой кружечке.

Но разве кружкой воды можно потушить пылающий город?

Глава 27.

МОЛНИЯ, СТАРОЙ БАБКИ ГРОЗОВОИ ТУЧИ

— Ха-ха-ха! — загремела вдруг Барбацуца. — Гляньте-ка на Слыша! Сейчас он уползёт под карету!

Все посмотрели на Слыша.

Слыш, прислонившись спиной к карете, сползал вниз.

Он присел на корточки, съёжился так, что его лицо очутилось между поднятых колен.

Он смотрел вверх с ужасом, яростью и изумлением.

И только тут люди увидели, как потемнело небо над их головами. Как будто вдруг, внезапно наступил вечер.

На город наползала тёмная, тяжёлая туча, волоча лиловые лохмотья по крышам домов.

Внутри неё что-то мрачно погромыхивало, будто она тащила за собой сундуки, набитые медной посудой, встряхивала их и стукала друг о друга.

— Остановить! Прекратить! Запретить! — во весь голос закричал Слыш.

И хотя он закричал первый раз в жизни, его никто не услышал.

— Капелька — зазвенел вдруг детский голосок. — Мама, мне на нос с неба упала капелька!

И тут будто кто опрокинул большое, во всё небо, ведро.

Потоки воды с шумом, плеском полились на пылающий город.

— Ах ты, негодное Облако! Вечно от тебя нет покоя старой бабке! раздался рокочущий, грохочущий голос откуда-то сверху.

И вдруг сверкнула яркая молния. На миг она остановилась в небе, как серебряное дерево. Всё осветилось дрожащим мерцающим светом.

Молния вонзилась прямо в острую кровлю дворца.

А вслед за ней огромная сизая рука кинула в окно дворца пригоршню шаровых молний, горящих, как круглые лампы.

Вскрикнули все люди на площади, схватились за руки, чтобы удержаться на ногах.

Главная башня дворца покачнулась, наклонилась и рухнула. Гул прокатился по земле. И все увидели, как из груды развалин вырвался светлый фонтан воды и поднялся до самой тучи. Это бил в небо освобождённый Великий источник.

Грохот смешался с громом и хохотом. И сейчас же ливень хлынул с новой силой.

Вода пригнула книзу языки пламени. Огонь шипел, извивался, корчился, прятался в густых клубах дыма. Но вода настигала его, сбивала с крыш, с мокрых брёвен, до тех пор пока нигде не осталось ни одного красного уголька.

Тут дождь пошёл ещё веселее.

Люди выскакивали из домов. Они протягивали вверх руки, и вода сбегала по их рукам до самых плеч.

Седые старики выходили из дверей. Они вспоминали детство, и дождь смывал слезы с их щёк.

Ребятишки запрыгали по лужам, поднимая фонтаны брызг. Можно было подумать, что дождь идёт сразу сверху и снизу, с земли.

Мокрые голуби, кружа над домами, взмахами крыльев разогнали дым.

И тут все увидели, что на площади нет ни главного советника Слыша, ни начальника королевской стражи, ни главного тюремщика, ни солдат.

Можно было подумать, что потоки дождя смыли этих злых людей, как дождь смывает с мостовой мусор и грязь.

И правда, больше никто никогда их не видел. Видно, великий ливень так их напугал, что они убежали в невесть какие дальние страны и уже не посмели вернуться.

Дождь неплохо отмыл маленького трубочиста. Оказалось, что волосы и брови у него совсем белые, даже мокрые они были светлыми.

— Ах ты, дрянь такая! — набросилась Барбацуца на Лоскутика. Спалила-таки своё платье! Добилась своего!

Придётся покупать тебе новое.

Но Лоскутик только крепко прижалась к Барбацуце и поцеловала её в закопчённую щёку.

— Вот тебе! Вот тебе! — послышался гулкий, катящийся по земле голос.

Сквозь падающий дождь все разглядели старую бабку Грозовую Тучу, которая таскала за ухо бедное Облако.

Она дёргала его из стороны в сторону:

— Будешь ещё не слушаться старую бабку? Будешь летать куда не следует? А как надо, голубей за мной посылаешь?! «Помогай, старая бабушка, выручай!» А?!

Облако с отчаянными воплями приплясывало на одной ноге.

— Отпусти его! Сейчас же отпусти! — закричала Барбацуца, подпрыгивая изо всех сил и тыча кулаками вверх. — Вы все бессовестные! Бросили нас, не прилетали! Только оно помогло нам! Так что нечего трепать ему уши!

Видимо, слова Барбацуцы произвели впечатление на старую бабку Грозовую Тучу, она, ворча и сердито клубясь, отпустила Облако.

Облако, потирая ухо, которое стало больше колеса, бросилось к Лоскутику.

— Какое поразительное лицо у вашей уважаемой бабушки! — с восхищением сказал Вермильон Облаку.

— О, если бы она согласилась мне позировать… С каким наслаждением я написал бы её портрет!

Между тем толпа окружила наших друзей.

Люди подняли их на плечи и понесли.

Барбацуца брыкалась как могла и молотила кулаками по чьим-то головам. Но старый оружейник шепнул ей:

— Тише, тише, дорогая Барбацуца! Разве ты забыла, что я сватался за тебя пятьдесят лет назад? А когда ты мне отказала, я так и не женился.

Барбацуца съездила его по затылку, но брыкаться всё-таки перестала.

Пять оружейников, три ткача, семь пекарей и мастер зонтиков бережно понесли невесомое Облако.

Здоровенный кузнец посадил на одно плечо Сажу, а на другое Лоскутика.

И только жаба Розитта попросила оставить её в луже и дать ей хоть немного прийти в себя и отдышаться.

— Мне хочется немного отдохнуть от суматохи и подумать о вечности… заявила она. — О том, как из икринки получается головастик, как он превращается в лягушку и всё идёт своим чередом. А потом я прискачу на ваш праздник.

А дождь всё шёл и шёл. Все промокли до нитки, но никто не хотел, чтобы он кончался.

На площади Одинокой Коровы под дождём танцевал Один-Единственный Нищий, а в мастерской Великого Часовщика звонили от радости все его умные часы.

Толпа остановилась на старом мосту.

Люди перегибались через перила, смотрели вниз.

По сухому дну, между голых пыльных камней, робко бежал мутный ручеёк.

Но люди смотрели на него как на чудо.

А воды всё прибывало. Скоро уже вода забурлила между камнями. Закрутилась водоворотом вокруг свай моста.