Агент ливийского полковника - Михаил Нестеров

Руби бросила быстрый взгляд на сотовый телефон Рахманова, оставленный им на столике...

С Андреем, который пусть и вытащил ее из смертельной ловушки, она чувствовала себя отрезанной от остального мира. Вот этот мир, клетушка на третьем этаже трехэтажного здания, сотрясающегося от грохота подземки. Она как будто смотрела сквозь запотевшее стекло. Ей жутко недоставало соприкосновения с этой привычной средой. Уоллес душила тоска, и она едва сдерживала слезы. Она отдалилась от мысли, что окружающий мир враждебно настроен против нее: ведутся ее поиски, готовятся мероприятия по ее задержанию. Руби стала частичкой большого зла, с которым ее угораздило соприкоснуться, а потом и влиться в него, и начала понимать, что добра как такового в мире не существует. Или же оно такое истощенное, хилое, что не в силах бороться со злом. Это ли не конец света?

Проведшая в компании Рахманова несколько часов подряд Руби устала – и в этом свете тот контакт с Ахмедом Джемалем виделся по-настоящему смехотворным. Эта громадная разница во времени перевесила чувство самосохранения Руби, и она уже не отдавала отчета своим действиям, набрала номер Паттерсона.

На экране сотового телефона высветился незнакомый номер. Паттерсон не оставлял без внимания ни один телефонный звонок, и мысли, что кто-то ошибся номером, у него не возникало. Последние цифры – 2143. Непримечательный номер, машинально отметил Паттерсон, за исключением одного: если цифры поменять местами, они займут порядковые номера: 1234. Первые три цифры (420) указывали на британского сотового оператора «Водафон».

– Алло! – ответил он после шестого или седьмого сигнала. – Алло! Я вас слушаю.

То, что он принял вначале за уличный шум, на поверку оказалось шепотом:

– Мистер Паттерсон!

– Да, да, я слушаю! Кто это?

Его ноздри затрепетали, как у чувственной лани. Внутренний голос подсказал ему, что звонок очень важный и касается дела, которое он вел.

– Кто это? Вы можете назвать свое имя? – Он как бы попробовал себя в роли диспетчера английской службы спасения «999».

– Да, это я – Руби...

Еще один «раздражитель» дал о себе знать: во рту у Паттерсона пересохло.

– Руби? Откуда вы звоните? Вам кто-то дал телефон?

Память Натана Паттерсона перешла на форсированный режим. Он вспомнил последние четыре цифры домашнего телефона Руби Уоллес – 5611. Нажал на боковую клавишу своей трубки, активировав функцию записи. Теперь ни одно слово, ни один даже посторонний звук не ускользнет от современного аппарата. И только в этот момент он понял, что задавал Руби не те вопросы. Она могла воспользоваться чьим угодно телефоном, даже телефоном Рахманова. Почему она звонит ему – вот главный вопрос. Ведь в ее памяти свежи воспоминания о покушении на нее; она знает в лицо человека, который хотел убить ее, а слова Паттерсона едва не стали для нее смертным приговором: «К вам за разъяснениями я послал своего сотрудника» – сотрудника британской разведки, совершившего теракт...

Так почему она звонит, по сути, убийце? Что, идти рука об руку с другим убийцей ей тоже невыносимо? Но где еще она сможет найти поддержку, как не в лагере противника? Впрочем, она не читала стратагем, но действовала подсознательно.

Паттерсон перестроился мгновенно и дальше говорил несколько акцентированно:

– Он куда-то ушел? Руби, вы звоните с его трубки? Первое, что вы должны сделать после нашего разговора, – удалить из памяти телефона этот исходящий звонок. Иначе мы вам не сможем помочь.

– Да, да, вы правы. Я так и сделаю.

«Эта стерва здорово напугана», – подумал Паттерсон.

– Можете назвать район, откуда вы звоните?

– Хаммерсмит.

– Отлично.

Район Хаммерсмит, раскинувшийся на северном берегу Темзы, некогда представлял собой промышленную зону с ее крупнейшей в Лондоне электростанцией, а в наше время стал более известен как центр польской диаспоры.

– Улица – не Кинг-стрит, случайно? – назвал он центральную улицу района.

– Нет, Бидон-роуд.

Натан представлял себе это шумное, мягко говоря, местечко. На этой улице расположена наземная станция второй транспортной зоны Лондона.

– Так, еще раз: квартира номер 16?

– Да.

– Этаж?

– Третий.

– Высотное здание?

– Трехэтажное.

– О’кей. – Эти сведения ему были нужны для того, чтобы передать их группе спецназа. – Не отключайте связь, Руби, еще два слова. Я хочу повиниться перед вами: я совершил ошибку и полностью несу за нее ответственность. Вы узнали чуть больше, чем следовало. Я не повторю ошибки. Еще вчера я считал, что вы представляете угрозу национальной безопасности и вас нужно убрать, но сегодня... Нет, ничего не изменилось, кроме подходов. Я беру вас под свою защиту не из чувства жалости или симпатии, хотя вы мне симпатичны и заслуживаете сострадания. Я обяжу вас молчать. И я добьюсь своего. В этот раз я предлагаю вам сотрудничество, окончание которого для вас – новая жизнь, новое имя. Это последний шанс, не упустите его, Руби.

Короткая пауза.

– Я согласна.

– Отлично!

Паттерсон оборвал связь и несколько секунд не отрывал трубку от уха, глядя точно в переносицу Ахмеда Джемаля, как в перекрестье прицела.

Конечно, Джемаль не пропустил ни слова из разговора босса со свидетелем и легким покачиванием головы и глубоким взглядом выражал восхищение работой старшего товарища. Невероятно – так быстро перестроиться, найти нужные слова, взвесить их на лету и передать собеседнику идеально точную информацию. До совершенства оставался один шаг: вот если бы сам Паттерсон инициировал телефонный звонок...

– Вижу, ты хочешь о чем-то меня спросить.

Джемаль покачал головой и развел руки в стороны. Он в отличие от Паттерсона не мог воспроизвести и части своих мыслей.

– У меня нет слов, шеф.

– То-то.

Бросив телефон Джемалю, он поторопил его:

– За работу, Ахмед! Срочно узнай местоположение абонента, и если оно совпадает с адресом, указанным Руби Уоллес, то можешь назвать себя счастливчиком. У тебя появился шанс восстановить свою прежнюю репутацию – не упусти его.

Сам Паттерсон не двинулся с места: положив руки на затылок, как арестованный, он покачался в кресле влево, вправо, не сводя глаз с проема двери, за которой мельтешили силуэты его сотрудников, и вслушиваясь в чуть напряженный фон их голосов. Он не посчитал нужным влиться в этот «кипящий котел оперативной работы» (это даже без учета того, что свою часть работы он сделал и результатом остался доволен). Не пройдет и двух минут, как сотовый оператор сообщит запрашиваемые сотрудниками МИ-6 данные, распечатка телефонного разговора вылезет из факса натурально горячей новостью.

Натан Паттерсон не ошибся даже в деталях. Его группа в оперативности не уступала пожарной команде. Во внутренний двор военной разведки одновременно спустились две команды: оперативная – Паттерсона и группа захвата под началом капитана Нэша-Вильямса. Спецназовцы заняли места в двух микроавтобусах с непроницаемыми стеклами. Сотрудники Паттерсона уселись в «Лексусы IS», являющиеся в Великобритании полицейскими автомобилями и оснащенные бортовыми компьютерами и прочей техникой. Паттерсон и Джемаль выехали за пределы штаб-квартиры разведки тоже на служебном автомобиле – «Ягуаре XF» мощностью 270 лошадиных сил.

Руби Уоллес прервала связь, поскольку услышала шаги на лестнице. Она положила телефон на стол. Поправила его, сдвинув чуть в сторону. Да, кажется, в таком положении Андрей оставил мобильник. Она не успела удалить исходящий звонок Паттерсону, но, может, ливиец этого не заметит? Вряд ли он кинется звонить кому-нибудь, едва перешагнет порог комнаты. Хотя как знать. Возможно, он возвращается потому, что забыл свой «Блэкберри-торч» в черном исполнении. Сколько времени потребуется Паттерсону, чтобы оперативно добраться в этот тупик, в который буквально упиралась ветка метро, а станция «Хаммерсмит» была конечной для поездов этой линии? Не меньше получаса – это с включенными и распугивающими спецсигналами на машинах. Но к тому времени полиция обязана окружить этот дом, отрезать ливийцу все пути к отступлению.

Шаги Рахманова затихли за дверью. Выдерживает паузу, так необходимую ему? Прошло пять, шесть секунд – и только по истечении этого времени Андрей вставил ключ в замок и повернул его. Еще секунда – и дверь откроется.

...Руби похолодела, бросив взгляд на телефон: чертов «Блэкберри» все еще светился, не остыв от звонка. Опция свечения экрана и клавиш, активированная на максимум, сейчас убивала Руби. Она тяжело сглотнула.

Дверь открылась. Андрей Рахманов, прежде чем войти внутрь, секунду-другую постоял на пороге; он прислушивался и даже, как показалось Руби, принюхивался, в общем, сканировал пространство: не изменились ли его качества, пока он отсутствовал. И этой своей повадкой заставил Руби сравнить его со зверем.

И – новое и в то же время старое чувство всколыхнуло грудь женщины. Сейчас Андрей скажет, что вернулся, чтобы убить ее, а подоспевший Ахмед придет ей на помощь, и она по-настоящему пойдет по рукам убийц. И сколько так может продолжаться? Пока она жива, наверное. Мертвая – она выгодна одному и бесполезна другому.