Врата Мертвого Дома - Стивен Эриксон

Рождённое спасением чувство освобождения было, тем не менее, мучительным, и Дукер хорошо понимал, почему, хорошо знал, что́ тянется к ним с севера — поток неизбежных истин. Где-то там, во тьме, стояла стена людской плоти, одетой в разбитые доспехи, которая до сих пор сопротивлялась Корболо Дому и тем самым оплачивала — до сих пор — это ужасное спасение. От этого знания некуда было бежать.

Рядом зашелестела трава, и Дукер почувствовал знакомое присутствие. Она присела рядом.

— Как дела у Колтейна? — спросил историк.

Бездна вздохнула.

— Связь разорвана, — ответила она.

Дукер окаменел. Через некоторое время с трудом вздохнул.

— Стало быть, погиб?

— Мы не знаем. Нихил продолжает пытаться, но боюсь, усталость делает кровную связь недостаточной. Мы не чувствовали предсмертного крика, а уж его-то мы бы наверняка ощутили, Дукер.

— Возможно, попал в плен.

— Возможно. Историк, если Корболо Дом придёт завтра, кхеран-дхобри дорого заплатят за эту сделку. Их может не хватить для… для…

— Бездна?

Она повесила голову.

— Прости, не могу заткнуть уши. По-моему, они заблуждаются. Даже если мы доберёмся до Балахна, выйдем на Арэнский тракт, до города останется ещё три лиги.

— Я разделяю твои сомнения. Но ведь это жест доброты, понимаешь? У нас, ни у кого из нас нет от них никакой защиты.

— Чувство освобождения пришло слишком рано, Дукер!

— Возможно, но с этим мы ничего не можем поделать.

Оба повернулись на звук голосов. От лагеря к ним спешили люди. Они шёпотом переругивались, но спор быстро затих, когда спутники подошли ближе.

Дукер медленно поднялся, Бездна сделала то же самое.

— Надеюсь, мы вас не прервали в самый неподходящий момент, — с ехидцей провозгласил Нэттпара.

— Я бы предложил Совету, — сказал историк, — ложиться спать. Завтра всех нас ждёт долгий и тяжёлый переход…

— Именно поэтому, — поспешно перебил Пуллик Алар, — мы и пришли.

— Те из нас, у кого ещё остались некоторые средства, — объяснил Нэттпара, — сумели приобрести у кхеранов свежих лошадей для своих экипажей.

— Мы хотим выступить немедленно, — добавил Пуллик. — Наш небольшой отряд, таким образом, поспешит в Арэн…

— Где мы будем настаивать, чтобы Первый Кулак отправил силы для охраны остальных, — закончил Нэттпара.

Дукер посмотрел на аристократов, затем на дюжину фигур у них за спинами.

— Где Тамлит? — спросил он.

— Увы, три дня назад он слёг по болезни, и его уже нет среди живых. Все мы глубоко скорбим об этой утрате.

Не сомневаюсь.

— В вашем предложении есть благородство, но я вынужден его отвергнуть.

— Но…

— Нэттпара, если вы выдвинетесь сейчас, начнётся паника, а этого никто из нас не может себе позволить. Нет, вы поедете со всеми и должны удовлетвориться тем, что первыми из всех беженцев въедете во врата Арэна во главе колонны.

— Это возмутительно!

— Прочь с глаз моих, Нэттпара, а иначе я закончу то, что начал на Ватарском броде.

— О, историк, не думай, что я об этом забыл!

— Вот и дополнительная причина, чтобы отказать. Возвращайтесь к своим фургонам и выспитесь — завтра будет тяжёлый марш.

— Вот уж точно! — прошипел Пуллик. — Корболо Дом ещё с нами не закончил! Теперь, когда Колтейн мёртв, а с ним вся его армия, мы должны доверить свои жизни кучке вонючих дикарей? А когда они нас бросят? Три лиги до Арэна! Ты нас всех отправишь на смерть!

— Да, — прорычал Дукер. — Все или никто. Разговор окончен. Уходите.

— Так ты теперь возомнил себя возрождённым виканским псом? — Он потянулся к рапире у пояса. — Я вызываю тебя на дуэль…

Меч историка вылетел из ножен и плашмя врезался в висок Пуллика Алара. Аристократ без чувств повалился на землю.

— Возрождённым Колтейном? — прошептал Дукер. — Нет. Просто солдатом.

Бездна заговорила, глядя на неподвижное тело:

— Вашему Совету придётся дорого заплатить, чтобы исцелить эту рану, Нэттпара.

— Наверное, стоило ударить посильнее и сберечь вам деньги, — пробормотал Дукер. — Прочь с глаз моих.

Члены Совета ушли и унесли своего бесчувственного предводителя.

— Бездна, прикажи виканцам следить за ними.

— Так точно.

Деревня Балахн оказалась убогим собранием глинобитных домишек, в которых обитало около сорока жителей, но все они бежали ещё несколько дней назад. Единственным строением, которому исполнилось меньше ста лет, была малазанская арка, за которой начинался Арэнский тракт — широкая, насыпная военная дорога, проведённая по приказу Дассема Ультора в самом начале завоевания Семи Городов.

По сторонам от тракта тянулись глубокие канавы, а за ними — высокие, плоские земляные отвалы, на которых росли — на всём отрезке в десять миль — два строгих ряда кедров, привезённых с равнины Гэлиин у Клатарского моря.

Старейшина кхеранов подошла к Дукеру и колдунам, которые стояли во главе толпы людей перед аркой.

— Плата получена, и все договорённости между нами исполнены.

— Прими нашу благодарность, старейшина, — сказал историк.

Она пожала плечами.

— Просто сделка, солдат. Не нужны слова благодарности.

— Верно. Не нужны, но всё равно сказаны.

— В таком случае — пожалуйста.

— Императрица услышит об этом, старейшина, в самых уважительных словах.

В этот миг она отвела глаза. Заколебалась, но всё же сказала:

— Солдат, большое войско приближается с севера — наши воины в заслоне увидели пыль. Войско идёт быстро.

— Понимаю.

— Возможно, кто-то из вас и успеет.

— Да уж, лучше успеть.

— Солдат?

— Да, старейшина?

— Ты уверен, что Арэн откроет для вас ворота?

Дукер горько рассмеялся.

— Об этом я буду думать, когда доберусь туда.

— В этом есть своя мудрость. — Она кивнула, затем собрала поводья. — Прощай, солдат.

— Прощай.

Кхеран-дхобри уехали, исчезли за пять минут, повозки сопровождал внушительный отряд. Дукер оглянулся на море беженцев, которое вынужденно разлилось даже за пределы маленькой деревушки.

Он приказал идти быстро, мучительно быстро — день и ночь напролёт, делая только самые краткие привалы, но смысл приказа явно был понят всеми: в безопасности они окажутся только внутри мощных стен Арэна.

Осталось три лиги — идти придётся до самого рассвета. И каждая лига тяжёлого марша замедляет отстающих. Но какой ещё у меня выбор?

— Нихил, скажи виканцам: вся колонна должна выйти на тракт до заката. Для этого все средства хороши — только не убивать и не калечить. Если беженцы забыли, что вас нужно бояться, напомните им.