Вечный бой - Альфред Ван Вогт

Он вздохнул с облегчением, заметив, что трап опущен. Но когда он приблизился к кораблю, двое мужчин направили на незнакомца свои бластеры. И тут один из них в изумлении воскликнул: «Это же Грегсон!»

Оружие заняло свое место в кожаной кобуре каждого. Гостя подхватили дружеские руки, посыпались приветствия, рукопожатия. Глаза всех присутствующих вглядывались в лицо Грегсона, находя признаки здравого ума. И убедившись, что все в порядке, сияли от удовольствия. Тысячи слов витали в рассветном воздухе.

— Мы получили вашу формулу.

— Здорово… удивительно.

— Наш гениальный мальчик уже изготовил некоторое количество гормонного газа в корабельной лаборатории.

— Как быстро он действует?

Грегсон предположил, что «гениальный мальчик» — это высокий мрачный индивид, которого ему представили как Филипса.

— Достаточно нескольких секунд. Все очень просто, вы вдыхаете его, и газ сразу же попадает в кровь. Это довольно сильная штука.

— У нас есть некоторые идеи, как использовать газ для того, чтобы ускорить наши собственные реакции, — пояснил Мэдн. — Фактически, Райс и мисс Хардинг… — он быстро умолк. И тогда в разговор вступил маленький Клейермейер.

— Мистер Грегсон, на нашем инфракрасном локаторе был виден человек, который направился к проекционному экрану. Он был слишком далеко, чтобы его опознать, и мы решили, что это можете быть только вы. Поэтому Райс и мисс Хардинг вышли наружу чтобы… — Командир прервал его, не дав договорить.

— Быстрее, надо туда успеть. Это может быть западня!

Грегсон его не слышал. Он уже сбегал вниз по трапу.

— Сорн! — Голос в наручном приемнике звучал нетерпеливо. — Сорн, что с тобой случилось?

В полутьме около экрана двое мужчин и девушка наблюдали за Сорном, смотрящим на экран, и вслушивались в переговоры тоборов, которые доносились из наручного приемника Грегсона.

— Сорн, ваше последнее донесение, что вы находитесь вблизи девяносто второго, который по последней информации прячется…

Райс положил свою пухлую руку на наручный приемник, чтобы заглушить звук, и прошептал:

— Это тогда, когда я его накрыл. Это самая хорошая идея из всех, которые были у меня когда-либо — взять с собой этот баллон с вашим газом, Грегсон. Я ему выдал дозу с расстояния 50 футов, и он даже не догадался, что в него что-то попало.

— …Сорн, я знаю, что ты еще жив. Я слышу, как ты что-то бормочешь про себя.

— Мы должны в будущем следить за дозировкой, — весело предостерег Райс. — Он же готов просто слопать этот экран. Вы теперь, наверное, догадываетесь и сами — война между тоборами и людьми практически закончена.

Грегсон молча наблюдал за тем, как один из лидеров тоборов пробивается ближе к экрану, на котором дюжина девочек выстроилась у плавательного бассейна. Периодически они ныряли в воду. Мелькали оголенные длинные конечности, блестели загорелые спины, а после этого все грациозно выбирались из воды. Они повторяли это снова и снова.

Трудность заключалась в том, что каждый раз, когда Сорн пытался лучше рассмотреть одну из фигур, его тень падала на экран и фигура пропадала. Тщетно пытался он проделать это с другой фигурой — все повторялось снова.

— Сорн, ответьте мне!

На этот раз тобор остановился. Его ответ, должно быть, потряс весь главный штаб тоборов, и дрогнули все их армии во всем мире.

Грегсон нежно обнял талию Хуаниты, которая все еще скрывала под одеждой свои прелести, которыми должна была завлечь жениха в безопасное для него место. Невеста вслушивалась в судьбоносные слова, которые произносил тобор.

— Женщины, — говорил Сорн, — они удивительны!

Дорогой друг

(пер. С. Федотова)

Планета Ауридгая II

Дорогой друг!

В первый момент, когда я получил твое письмо из клуба межзвездной корреспонденции, у меня не было желания отвечать тебе. Настроение кого-нибудь, кто провел последние семьдесят планетарных периодов — ты, как я допускаю, назвал бы их годами, — в ауридгайской тюрьме, не побуждает к личному обмену письмами. Однако жизнь очень скучна, так что, в конце концов, я решил все же написать тебе.

Твое описание Земли очень интересно. Я хотел бы некоторое время пожить там, и в связи с этим у меня есть некоторое предложение, но я не буду о нем писать, пока не разработаю его более детально.

Наверняка твое внимание привлечет материал, на котором написано это письмо. Это высокочувствительный металл, очень тонкий и очень гибкий — я высылаю тебе несколько листов, чтобы ты мог их использовать для своей переписки со мной. Тунгстен, увлажненный любой концентрированной кислотой, оставляет на нем прекрасный след. Для меня очень важно, чтобы ты писал на нем, поскольку мои пальцы слишком горячи (буквально), чтобы держать твою бумагу, не повредив ее.

Пока больше ничего не напишу. Может быть, у тебя не будет желания переписываться с осужденным преступником, и поэтому право сделать следующий шаг я предоставляю тебе. Благодарю тебя за письмо. Хоть ты и не знал, к кому оно попадет, все же его строчки привнесли мгновение радости в мою мрачную жизнь.

Ауридгая II

Дорогой Друг!

Меня обрадовал твой быстрый ответ на мое письмо. Мне очень неприятно, что, по мнению твоего врача, мое письмо вызвало у тебя слишком большие эмоции, и я также прошу извинения, если способ, каким я описал свою плачевную ситуацию, доставил тебе столько волнений. Я с удовольствием прочел все твои многочисленные вопросы и попробую на них ответить.

Ты пишешь, что клуб межзвездной корреспонденции не отметил посылку каких-либо писем на Ауридгаю. Что согласно имеющимся у них данным, температура на второй планете солнца Ауридгая составляет более 500 градусов по Фаренгейту. И что ничего не известно о существовании там не только разумной, но и животной жизни. Твой клуб прав насчет температуры и писем. У нас здесь такой климат, который вы, люди, назвали бы адским. Но мы не являемся углеводородной формой жизни и температура в 500 градусов для нас даже очень приятна.

Я должен попросить у тебя извинения за то, что я ввел тебя в заблуждение относительно того, каким образом я получил твое первое письмо. Я не хотел отпугнуть тебя тем, что сказал бы сразу слишком много, поскольку я не мог знать наверняка, что ты будешь восхищен, получив мое письмо.

Если же говорить правду, то я ученый, и вместе с другими членами моей расы уже несколько веков я знал, что в этой Галактике существуют другие обитаемые планетные системы. Поскольку мне разрешено в свободные часы проводить кое-какие эксперименты, то я увлекся попытками установления контакта. Я открыл несколько простых способов подключения к галактическим системам связи, но только тогда, когда я разработал линейно-пространственный контроль, смог втянуть твое письмо (а также и несколько других, на которые я не ответил) в свою холодную комнату (камеру). Нет, не в камеру, где я нахожусь, а в специальное устройство, которое получает и отсылает корреспонденцию. Благодаря тому, что ты был так добр и употребил высылаемый мною материал, я с легкостью отыскал твое второе письмо в кипе корреспонденции, которая собралась на ближайшей станции клуба межзвездной связи.