Не жди, не кайся, не прощай - Сергей Зверев

– Упаси бог! – живо воскликнул Мотыль. – Нет, только слушать и смотреть, смотреть и слушать. Будешь обо всем докладывать мне, а я уж приму нужные меры. – Он закурил, поглядывая на Константина одним прищуренным глазом. – Я должен знать все. Кто у Сергея Викторовича бывает, куда он сам ездит, что замышляет, как отзывается обо мне. Все, слышишь?

– А он меня к себе подпустит?

– Сперва на дистанции держать станет, а потом подпустит. Ты, главное, заруби себе на носу: моя жена – твоя дальняя родственница. Ты родом откуда?

– Из Харькова, – ответил Константин, назубок выучивший свою новую легенду. Изготовители фальшивого паспорта специально определили его место рождения на Украине, чтобы затруднить наведение справок.

– Вот и отлично, – обрадовался Мотыль, потирая пухлые ладони. – Моя Людка как раз из Изюма, это Харьковская область. Смекаешь?

– И кем я ей прихожусь?

– А хоть двоюродным племянником. И вот ты, племяш, явился к тете Люде, чтобы она помогла тебе на хорошую работу устроиться.

– Она меня к вам направила, – понимающе кивнул Константин.

– А я тебе от ворот поворот дал, – весело закончил Мотыль-младший. – Потому что с такой образиной в гостинице люкс делать нечего. Ты мне тут всех постояльцев распугаешь.

– И что дальше?

– А дальше жена меня уговорила старшему брату позвонить. У его охраны специализация спортивная, там и не такие уроды отираются.

На щеках Константина проступили желваки, между его бровей образовалась глубокая вертикальная складка. Заставив себя расслабить мышцы лица, он уставился в пол и кивнул:

– Понятно.

– Пока что тебе не все понятно, – с чувством превосходства заверил его Мотыль. – Полторы штуки тебе я платить буду, еще штуку брательник мой положит. Хорошие деньги. Но и ответственность большая. Вздумаешь мутки какие-нибудь устраивать или соскочить по ходу дела – тебе кранты. И суток не проживешь, это я тебе обещаю. – Мотыль посмотрел в глаза Константину, поднявшему голову. – А если проживешь, то с содранной шкурой или перебитыми конечностями. Или подвешенный за ребро на крюк. Нравится тебе такая картина?

– Нет, – признался Константин, – не нравится. Средневековье какое-то. Инквизиция.

Угрожающее выражение на физиономии Мотыля сменилось такой приторно-сладкой миной, словно только что откушал меда и теперь предлагал угоститься своему собеседнику.

– А ты не бери дурного в голову, – сказал он. – Тебя ведь это не касается, верно? Ты же не собираешься вести двойную игру?

– Зачем мне глупостями заниматься, когда такие бабки светят? – ответил Константин, старательно изображая туповатого, но исполнительного и надежного парня, привыкшего напрягать мускулы, а не мозги.

– Вот и ладненько, – все так же ласково произнес Мотыль. – Иди домой и жди, когда тебя к Сергею Викторовичу для собеседования вызовут. Телефончик в приемной оставить не забудь. И о том, что я тебе тут сказал, тоже помни. Я два раза не повторяю.

Он уставился куда-то поверх головы Константина, давая понять, что аудиенция закончена.

Людмила Мотыль сошла с напольных весов в плохом настроении. Чуда не произошло. За минувшую ночь лишние килограммы никуда не делись. А раз так, то к чему изнурять себя дурацкими диетами? Голодать, отказывать себе в лишнем куске, бродить по квартире, тоскливо прислушиваясь к урчанию в желудке…

Прежде чем одеться, она повертелась перед зеркалом, критически разглядывая то оплывшие бока, то обвисший живот. Нормально, решила она. Баба в самом соку. Да и для кого стараться, сжигая жиры? Для Сашеньки, который едва в двери проходит? Интересно, как он мочится, не видя, что у него под брюхом делается? Хотя ничего интересного в этом нет, все давно известно. Не зря после него седалище унитаза вечно мокрое, как в вагонном сортире. Неряха. Неряха и жлоб. Денег на фитнес не дает, а в постели рядом с собой желает видеть королеву красоты. Скупердяй проклятый…

Набросив дивный шелковый халат с разноцветными попугаями, Людмила двинулась на кухню. По пути она заглянула в детскую, где няня возилась с годовалым сынишкой, дала несколько ценных указаний горничной, а затем с чувством выполненного долга распахнула гигантский алый холодильник, набитый всякой всячиной.

Чем бы себя побаловать? Отрезать пару ломтиков семужки? Соорудить бутербродик с икоркой? Потом хорошо бы скушать немного буженинки, а к чаю взять сырка и кусочек торта…

Приятные размышления нарушила трель мобильника, запевшего голосом Аллегровой:

Будуар императрицы

Повидал немало на своем веку,

Кавалеров вереницы

Навевают на нее теперь тоску…

Со вздохом Людмила взяла телефон. Звонил Сашенька, кто же еще. Будуар Мотылей не баловал Людмилу разнообразием. Там на веки вечные прописался законный муж, то храпящий, то читающий нотации, и очень редко занимающийся тем, чем занимаются на супружеском ложе настоящие мужики.

– Да, Сашуля? – пропела Людмила.

– Запомни, – сказал он, – у тебя есть двоюродный племянник из Харькова. Зовут Костей, фамилия Зорин. Рожа у него слева в шрамах, сам седой. Вы с детства не виделись, а он вдруг нагрянул.

– Зачем? Да и нет у меня никаких седых племянников. Я еще не старая совсем. Мне, если ты еще помнишь, только…

– Не перебивай, Людок, так надо. Племяш у тебя есть, так и скажешь моему брату, если вдруг поинтересуется. Костя Зорин. Повтори.

– Костя Зорин. Но…

– Заткнись и слушай. Этот Костя попросил тебя устроить его ко мне охранником. Я отказал, потому что рожа у него уж очень непрезентабельная. Ты стала настаивать.

– Я? – изумилась Людмила. – Настаивать?

– Ты, – подтвердил Мотыль. – Я пообещал этого твоего племянника к брательнику пристроить. Вот и вся история. Запомнила или повторить?

– Запомнила, – сказала Людмила, извлекая из холодильника тушку красной рыбы. – Обедать заедешь?

– Нет. Дела. А ты небось уже по сусекам шаришь?

– Вот еще! Даже обидно. Я, если хочешь знать, зарядку делаю. По системе Синди Кроуфорд.

– Это правильно, – одобрил супруг. – Нечего жиром обрастать.

«На себя погляди!» – зло подумала Людмила.

– Тебе бы тоже не мешало… – начала она.

– Знаю, – оборвал он. – Как раз в бассейн направляюсь. В здоровом теле здоровый дух. Пока.

С этими словами он отключил связь.

Горестно вздохнув, Людмила принялась намазывать маслом свежеиспеченный белый батон, пахнущий сдобой и топленым молоком. Настроение быстро пошло в гору.

Волоча по полу спадающие шлепанцы, Александр Викторович пересек душевую, включил воду, отрегулировал ее и встал под теплые упругие струи, приятно массирующие кожу. Фыркая, как кит, он принялся хлопать себя по жирной груди и поворачиваться то так, то эдак, рискуя развалить хлипкую пластиковую кабинку.

Ему было хорошо. Он был вполне доволен собой. Жаль, конечно, что Лакрицин откинул копыта, но, кажется, ему найдена подходящая замена. Этот Зорин с исполосованной мордой, конечно, парень недалекий, туповатый даже, но так оно и к лучшему. Информацию сливать ума много не надо, справится. Главное, чтобы Серега не заартачился. Подозрительный, сволочь. Даже родному брату не доверяет…

Кое-как промокнув туловище полотенцем, Александр Викторович Мотыль выбрался из душа и отправился в бассейн. Там, укутанные в простыни, уже ожидали три профессиональные русалки с заколотыми волосами. При виде босса они синхронно заулыбались и захлопали ресницами.

– В воду, – скомандовал Мотыль, указывая на гладкую поверхность наполненного до краев бассейна, от которого поднимался прозрачный парок.

Взвизгивая так, что их голоса отдавались под высокими сводами, девушки избавлялись от простыней и сигали в голубоватую подогретую воду. Два охранника, дежурящие возле бассейна, начали переминаться с ноги на ногу, словно им вдруг стали тесными брюки.

Ступая по еще теплым простыням, Мотыль приблизился к бортику и, расставив руки для равновесия, поднялся на него. Его голая туша была столь огромна и величественна, что девушки, глядящие на него из воды, притихли, точно цыплята, над которыми нависла тень коршуна.

– Поберегись! – дурашливо заорал Мотыль и рухнул в бассейн.

Вода с шумом выплеснулась из кафельных берегов. Здешних русалок заколыхало на волнах, как будто они были надувными и невесомыми куклами.

Вынырнув с широко открытым ртом, Мотыль оглушительно ухнул и, подобно неутомимому кашалоту, принялся гоняться за верещащими от неподдельного страха девушками. Правила игры были просты. Кого он догонял, того и топил, раз за разом окуная в воду и возбуждаясь при этом все сильнее. Топил не насмерть, шутя. Но случалось, что нахлебавшихся хлорированной воды бедняжек приходилось потом откачивать, что никак не влияло на эрекцию Александра Викторовича Мотыля. Он терпеливо ждал, пока жертва придет в себя, а потом овладевал ею, порой по запарке забывая спровадить охранников. Эти невинные забавы происходили не чаще двух раз в месяц. В общем и целом они устраивали всех. Девушки получали свое законное вознаграждение, охранники развлекались бесплатным зрелищем, а Мотыль-младший получал свою толику мужского счастья.