В плену у фейри (ЛП) - Уилсон Сара

— Может, это поможет.

Я подняла книгу и сунула под тунику, отошла еще дальше от лейтенанта. Моя сестра дала ей молот. Она замахнулась, и клетка зазвенела от удара. Звук пронзил мою голову как тысяча ножей.

— Надеюсь, у тебя есть план лучше силы, — прорычала лейтенант, пока я сжимала голову слабыми ладонями. — Потому что, если я не могу ее разбить или взломать, никто не сможет.

Она отошла, и я заметила Хуланну в мерцающем изумрудном платье с корсетом, ее волосы были заплетены сверху, а кончики ушей покрывало золото, привлекая внимание к острым концам.

— Тебе нужно многое объяснить, — смело сказала ей я.

Она ядовито посмотрела на меня и набросила ткань на мою клетку.

— Ау? — крикнула я.

Но никто не ответил.

Глава двадцатая

О, она считала, что это было умно, да?

Я вытянула руку из клетки и схватила ткань. Ее легко удалось убрать с клетки.

Но сестра ушла.

Я недовольно сняла сапоги и куртку, чтобы высушить их. Если я побуду одна в зале, пусть просохнут. Туника из перьев быстро высохла и уже была теплой. Может, Скуврель не зря ее дал.

Он придет за мной? Была ли я для него настолько важна?

Вряд ли. Но он мог получить за меня много, если сможет вернуть.

Мне не нравилось, что меня мутило. Так было каждый раз от мысли о Валете. Хватит, Элли. Если он мертв, одним врагом меньше, да? Он не поможет спасти отца, он не собирался помогать спасти мой народ. Он тоже меня похитил. Он мог отпустить меня в любой миг, но не стал. Значит, он был врагом.

Так почему было так сложно поверить в это?

Я вернулась к книге. Там была еще запись. Эта была угловатым почерком, единственная запись этим почерком. Тот предок был осторожным и мало говорил.

Мы спрятали особый артефакт. Спрятали там, куда попадает первым делом луч солнца утром. Способ сдержать врага. Но за использование требуется платить.

Она говорила о клетке! Мама говорила, что за использование была цена! И я нашла ее в пещере в горе, куда раньше всего попадает свет утром.

Никто не может открыть ее, кроме того, кто запер. Ничем, кроме Ключа. Но мы спрятали Ключ отдельно.

Это объясняло, почему молот не сработал. Мой желудок встрепенулся, как выловленная из реки форель. Что будет, если Скуврель мертв? Я застряну тут навеки? Буду использовать наперсток для купания и туалета и шкуру мыши как ковер? Страх пронзил меня, но я отогнала это ощущение.

Я посмотрела в сторону окна, солнце поднималось вдали. Фейри скоро будут ложиться спать. Я вспомнила лицо ребенка на улице. Я не видела других детей тут. Жителей было мало, раз армия из тысячи считалась огромной. А пара сотен фейри — не больше жителей, чем в нашей деревне — были двором. Големы выполняли всю работу. И не было детей.

Казалось, что это должно было что-то означать.

Я покачала головой и продолжила читать в свете множества свечей. Големы вошли тихо в комнате, заменили свечи в подсвечниках из рогов оленя, полили висящие корни растений и натерли деревянный пол, убрали старый воск с поверхностей. Они работали в идеальной тишине, не смотрели друг на друга, сосредоточенные на своих заданиях.

Один подошел к моей клетке и попытался изогнуть прутья. Это не сработало, и он просунул наперсток воды меж прутьев.

— Спасибо, — сказала я, но он не ответил, просто повернулся и ушел.

Мир без детей, где все дела выполняли каменные куклы. Хм.

Цена связана с ее использованием, и она не будет легкой — ведь тот, кто использует клетку для оков, получит слабость в душе, с которой будет проще оказаться скованным тем же способом. Ведь, пользуясь злом, мы пачкаемся об него. Используя силу, мы становимся восприимчивыми к ней.

Коротко. Этот предок точно был популярным. Почему от этой записи казалось, что мое заточение было моей виной?

Я поежилась. Может, так и было. Я использовала клетку, не спросив о цене, потому что нуждалась в ней. Как и использовала ключ. Как и прыгнула в портал, потому что было нужно. И я не взвесила цену.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А Хуланна подумала о цене? Она тоже была в плену? И почему она не говорила со мной?

Я раздраженно вздохнула. Мой план выжидать и наблюдать помогал не так, как я надеялась. Было сложно наблюдать из клетки, узнавать о врагах, когда тебя ставили на полку в пустой комнате. Может, я достаточно ждала. Может, пора было действовать. Только бы придумать, как себя вести, чтобы получить то, что было мне нужно — свободу для меня и папы. И понять, что делать с Хуланной.

Она была злом, да? После того, что она сделала с папой, она была злом. Что я могла сделать? Потащить ее домой к совету деревни? Это было глупо. Что группа стариков могла сделать с высшей леди Кубков? Теперь у нее был доступ к магии. Может, она даже могла уничтожить всю деревню. Она собирала армию. Тысяча была маленьким количеством, по сравнению с рассказами об армии королевы Анабеты, но этого хватило бы, чтобы стереть Скандтон и все, что я любила.

Это означало, что мне нужно было как-то одолеть ее тут? Но тут не было места правосудию за жестокость и убийство. Тут не было мэра, который принял бы решение. Рыцари не пришли бы, чтобы принести порядок. Значит, мне нужно было как-то покончить с ее жестокостью? Но как я могла сделать это, не убивая ее?

Я не собиралась убивать сестру. Даже жестокую сестру-фейри, которая хотела использовать семью для силы.

Я услышала тихий голос и замерла.

— Нужно вытащить ее из той клетки, чтобы использовать. Я ясно дала понять. Одно родилось в один день в двух половинах. Одна половина — земля, другая — воздух. Одна разрушает, другая восстанавливает.

— Я знаю, — сказала моя сестра. Она вернулась! Я ощутила укол вины. Я же думала, стоило ли ее убивать. — Мы — две половинки целого, рожденные в один день. Она — земля, ясное дело, а я — воздух и все, что связано с иллюзией. Потому Кавариэль так хотел меня. Потому я нужна всем вам. Но остальное не ясно. Почему мы не можем использовать ее в клетке?

— Что хорошего от чего-то в клетке?

Хуланна издала недовольный звук.

— Но мы не знаем этого! Мы даже не знаем, кто из нас рушит, а кто чинит!

— Кто из вас хочет порвать мир смертных? Думаю, это очевидно, Леди Кубков. Не она хочет вторгнуться в свой Двор двумя нашими.

— Не ты разгадываешь, помнишь? — едко сказала Хуланна. — Ты говоришь загадками и требуешь им следовать.

— Вы не должны были звать меня сюда сегодня, Леди. Вы уже слышали мою истину. Вы знаете, что я не выберу вашу сторону, как Валет не может выбрать Двор Крыльев. Мы — бесстрастные руки Фейвальда, а не пешки в вашей игре власти. Вы знаете это. Равновесие может лишь дать тем, у кого нет, и забрать у тех, у кого много. Убийца рода существует для отчаянных времен, когда только ее ладонь может определить правосудие. Валет должен прогонять застой, а я — Истина — предлагаю взгляд в будущее. Мы — не ваши игрушки, Леди. Мы — игрушки самого Фейвальда.

Убийца рода судила? Может, к ней я могла отвести сестру. Может, так стоило сделать дальше.

Раздался шорох, а потом сапоги застучали по деревянному полу. Я спрятала книгу под тунику и натянула сапоги, встала как можно быстрее.

— Не нужно суетиться из-за меня, — Хуланна плавно опустилась на край дубового трона и опустила голову на руку, мне стало видно ее лицо.

Я забыла, какой красивой она была. В Фейвальде ее красота стала еще больше.

Мое сердце колотилось. Пора было вернуть ее к нам. И, если это не сработает, отвести к Убийце рода.

— Освободи отца, и я скажу, как вытащить меня из этой клетки, — смело сказала я. Может, был лишь один шанс на сделку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Улыбка Хуланны не была доброй.

— Может, сделка и будет, сестра, но ценой не будет свобода отца. Я требую его кровь постоянно, и для этого нужно его живое тело.

Ужас исказил мое лицо, и я не смогла остановить это. Сделать такое со своим отцом?