Подвалы твоего сердца (СИ) - "hazy forest"

Гермиона поморщилась во сне и мотнула головой. Пальцы сжались в кулаки, а одна из прядей упала на глаза, закрывая бледное лицо. Драко непонимающе нахмурился и подошел ближе, засунув руки в карманы. Он вдумчиво наблюдал за изменениями в лице гриффиндорки и вскоре понял, что она видит какой-то волнующий сон. Чем дольше юноша наблюдал за спящей, тем сильнее внутри него разгоралось любопытство. Кто же, кроме него, мог быть кошмаром Грейнджер? Малфой, не признаваясь в этом себе, вскипал, когда думал, что гриффиндорка могла ненавидеть кого-то куда больше, чем его.

— Рон, — движения губ почти не сопровождались звуками, но Драко услышал это так, будто Грейнджер орала во все горло.

«Мерзкий Уизли!»

Резкая волна ярости обвилась вокруг шеи слизеринца, не давая спокойно вдохнуть. Уже занеся ногу для того, чтобы пнуть кресло, в котором спала девушка, Драко вдруг ощутил тепло, даруемое заколдованным кольцом.

Вскинув руку, он с недоумением уставился на мерцающий камень. Мягкие лучи вырывались из его граней, устремляясь в сторону Грейнджер. Подобная магия происходила и с её кольцом. Лучи соединились на уровне глаз Малфоя, и перед ним вспыхнула сфера, отдающая зеленоватым. В неясной дымке начали появляться образы. Нечленораздельные звуки, исходящие будто из недр сферы, формировались в слова, и Драко, перестав недоумевать по поводу очередного фокуса чар, распознал голос Грейнджер.

— Пожалуйста, не сейчас, — тон обычно язвительной и железной в своей уверенности гриффиндорской занозы сейчас казался несмелым и испуганным. Черт возьми, даже под страхом смерти он таковым не был, так что могло потревожить невыносимую заносчивость Грейнджер?

— Опять? — мужской голос неприятно осадил Драко. Выражение лица у юноши изменилось так, будто он выпил едкой кислоты. В сфере все четче вырисовывались чьи-то грубые очертания.

— Уизли… — процедил Малфой сквозь зубы, не отрывая взгляда от сна Гермионы. Да, это был именно он. Чертовы чары решили оказать Драко услугу и удовлетворить его любопытство.

— Рон, мы перенесли тяжелые времена, — голос, подобный овечьему блеянию, раздражал Драко. Почему перед этим идиотом Грейнджер расклеивалась, словно последняя дура?

— Я в курсе, — небрежно отозвался Уизли, и Малфой отчетливо различил его среди зеленоватой дымки сферы. Гриффиндорец недовольно смотрел на Малфоя, однако Драко понимал, что, скорее всего, этот взгляд предназначался Грейнджер. Сон был от её лица. — Однако даже Гарри уже успокоился.

— Рон, мы потеряли много друзей, а я — родителей! — более смелым из-за гнева голосом возразила Гермиона.

— Я тоже грущу по ним всем, — кажется, в словах парня не было лжи, однако что-то все равно оставалось подозрительным. — Но мы, кажется, уже обсуждали это. Почему бы тебе просто не расслабиться? Давай, Герми… — уже тише выдохнул он, и широкая ладонь заскользила от острой коленки Грейнджер к её бедру.

— Рональд! — дрожащая угроза в голосе никаким образом не повлияла на действия юноши. Он, нахмурившись, продолжил неловкие поглаживания. Когда же тонкая рука легла на его плечо, чтобы отодвинуть, гриффиндорец вздрогнул и злобно оскалился.

— Вот ничтожество, — хмыкнул Малфой, через злость ощущая триумф. Грейнджер отказала рыжему недоумку, и выглядело это просто превосходно.

— Черт возьми, Гермиона, я твой парень, а не только жилетка для слез! — схватив её запястье, он откинул руку девушки. Взгляд от Рона переместился на кровать. Отброшенная прочь рука, не скрытая длинным рукавом, показала шрам на предплечье:

«Грязнокровка»

— Грязнокровка! — когда Драко услышал знакомое безумное шипение, он вздрогнул и похолодел. Слизеринец не рассчитывал услышать голос Беллатрисы уже никогда.

В сфере внезапно отразилось нависшее над жертвой лицо его мертвой тетки. Драко передернуло от отвращения. Шумное дыхание Грейнджер все усиливалось, а потом, когда лицо Лестрейндж повернулось в сторону и взгляд блеснул удовлетворенной яростью, сферу разразил крик, граничащий с животным визгом. Драко отшатнулся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это был его кошмар, так почему она видела это?

Драко почувствовал, как слабеет его тело, когда в сфере наткнулся на свой собственный взгляд. Пока крики разрывали барабанные перепонки, он стоял недалеко от Грейнджер, распластавшейся на полу, и… улыбался.

— Я не улыбался… — прошептал Драко, вдруг осознавая, что его колотит дрожь, а ноги подгибаются. — Я не улыбался! — рявкнув, он замахнулся на сферу, однако удара не последовало, потому что она испарилась.

— Малфой! — испуганно прошептала очнувшаяся от сна волшебница. В её голове все ещё стоял собственный крик, а слезы застилали глаза. Вокруг были стены Малфой-мэнора, и все тот же Слизеринец стоял напротив. Сознание, еще не пришедшее в трезвое состояние после сна, включило панику. Гермионе показалось, что она до сих пор находится в том ледяном зале. Руку как будто покалывало.

— Я не улыбался, Грейнджер! — рывком приблизившись к ней, Драко заметил, как отчаянно вжалась девушка в спинку кресла, надеясь найти в нем защиту. — Черт возьми, меня вообще там не было!

— Вот именно… — Гермиона впервые разговаривала с ним настолько искренне, и оба это почувствовали сполна. Однако по отношению к себе у них были совершенно различные чувства: у Грейнджер — жалость, а у Малфоя — ненависть.

— Тебя там не было, — бесцветным голосом повторила девушка и отвернулась, не желая смотреть в покрасневшие от напряжения глаза слизеринца. — Тебя там не было! — сорвавшись на крик, она закрыла глаза руками. К черту.

«О господи, Грейнджер, прости меня».

Резко развернувшись, Драко направился к двери, сдерживая в груди рвущиеся крики. Смерчем пролетев по коридорам особняка, юноша ворвался в свою комнату и остановился посередине, дрожа от бессилия и страха.

Крик пронзил тишину холодного обиталища древнего рода, представители которого вряд ли когда-то испытывали настолько сильную боль и раскаяние. Драко хотелось биться о стену до тех пор, пока на костяшках не появится эта чистая никчемная кровь, приводящая в сознание.

Комментарий к 4. Кружение в пустоте

Эта часть вышла пока что самой большой - 15 страниц.

Я надеюсь, описание чар вышло сносным, потому что я ломала над этим голову довольно долго и переписывала главу раз сто.

Насчет ошибок: кое-что я могу пропустить, так что буду рада, если вы на них укажете.

А вот это ссылка на группу в ВК: https://vk.com/hazyforestffiction

Сюда я выкладываю главы, необходимые объявления и прочее. Я хочу, чтобы вы зашли сюда для просмотра видео, которое меня вдохновило. Во многом оно определяет название главы.

Буду рада видеть вас в сообществе)

Всего наилучшего ♥

========== 5. Желание ==========

если смерть подберётся к порогу,

и ты спросишь, ликуя глядя,

что хочу взять с собою в дорогу —

пожелаю

тебя

«15 апреля 1791

Сегодня на меня и мою дражайшую супругу наложили связывающие чары. Отец слепо считает, что мы поддадимся примитивной магии и бросимся друг на друга с неестественной животной страстью. Все это глупости, разумеется. Мы с Элафией хорошо посмеялись, ведь и без магии вполне всем довольны. Я не люблю её, она не любит меня, и мы абсолютно и бесповоротно счастливы.

Женщина, предпочитающая любовь достатку, поступает как женщина, но если наоборот — как разумное существо. В новой миссис Малфой я больше всего ценю именно разумность, и, пожалуй, еще умеренность взглядов и покладистый нрав. Кроткая, но весьма уверенная, она составляет мне прекрасную партию. Элафия ниже меня всего на полголовы, и потому мы восхитительно смотримся на приемах. Кто-то говорит, что у нас будут прекрасные дети, но это все вздор. Для создания наследников необходимы некоторые эмоции, а Элафия вызывает у меня только чувство аппетита (к еде, разумеется), когда мы приветствуем друг друга за обедом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кажется, миссис Малфой имеет весьма неоднозначные отношения с моим кузеном Аланом Роузером, но это не является проблемой, пока не распространяется за пределы моих наблюдений. Кажется, как истинному Малфою, мне следовало бы вступиться за свою честь, но бороться с эмоциональными всплесками непостоянной барышни я не считаю необходимым. Пусть развлекается, пока мою компанию составляют прочие любвеобильные волшебницы…»