Дорогая, я женюсь на львице - Наталья Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я на тебя поражаюсь! – воскликнула Катя с полным ртом. – То ты целый час внушаешь мне, как важно правильно одеваться, и заставляешь перебрать весь гардероб, а то легкомысленно относишься к такому важному вопросу! На такие операции все идут в специальных черных костюмах, чтобы стать незаметными в темноте, и в масках с прорезями для глаз…
– Катька! – Ирина расхохоталась. – Где ты насмотрелась дурацких боевиков? Вроде телевизор почти никогда не смотришь! Прикинь, как дико мы будем выглядеть в таких маскарадных костюмах!
Она хотела добавить, что особенно глупо будет выглядеть сама Катерина благодаря своим габаритам, но удержалась.
– Представь, если нас в таком виде заметит кто-то из соседей! Сразу будет ясно, что мы задумали нечто противозаконное. А так – идем себе по своим делам, кому какое дело… и вообще, дожевывай скорее свой торт, нам пора идти!
С этими словами Ирина демонстративно убрала в холодильник четверть торта.
Катя бросила печальный взгляд на холодильник и поднялась из-за стола.
До Катиного дома подруг довез жизнерадостный «бомбист» лет тридцати, который всю дорогу распинался о том, какой он ловкий, удачливый и толковый.
– Вот хоть взять, что я по ночам работаю, – говорил парень, притормаживая перед светофором. – Так это как же хорошо! Просто одно удовольствие! Ночью тебе ни пробок, ни заторов… Днем я вас вез бы часа полтора, а сейчас за двадцать минут доберемся, а деньги те же… Я за ночь заработаю, как днем за неделю! Опять же ночью ментов не в пример меньше… Хотя тоже можно напороться! – Он покосился на скучающего на посту полусонного гибэдэдэшника.
– А не страшно ночью? – поинтересовалась Ирина для поддержания разговора. – Люди ведь разные попадаются!
– А ты с мое поезди – научишься в людях разбираться! – назидательно ответил водитель, подняв палец. – Он только еще руку поднял, а я уж знаю – можно останавливаться или нет! Наркомана, к примеру, издалека видно. Он чахлый, бледный, сутулый, трясется весь, глаза красные…
– Как же вы ночью глаза его разглядите?
– А я только в светлом месте пассажиров беру, под фонарем. Если он в темноте прячется, ясное дело, что ничего хорошего у него на уме нет… Хотя, конечно, и на свету нарваться можно. Вот друган мой, Геша, остановился раз, девчонку подсадил, с виду лет пятнадцати, цветочек ненюханный… косичка, юбочка, портфельчик… Ему бы сразу сообразить – что она ночью в таком виде делает? Тот еще цветочек оказался… села к нему в машину, только Геша отвернулся – портфельчиком своим по голове… а там у нее кирпич, что ли, был… В общем, Геша через час в себя пришел – ни денег, ни магнитолы… Хорошо еще, голову не проломила!
Закончив рассказ, водитель помрачнел и боязливо покосился на сумку в руках Ирины. К счастью, они уже подъехали к Катиному дому. Подруги расплатились и выбрались из машины.
– Если бы он знал, на какое дело мы идем! – прошептала Катя, проводив авто взглядом.
– Спокойно! – одернула ее Ирина. – Лучше оглядись по сторонам.
На улице было тихо и безлюдно. Случайный прохожий промелькнул в дальнем конце переулка и свернул за угол. Катя запрокинула голову и прошептала:
– В окнах у нее темно!
– Конечно, темно! – подтвердила Ирина. – А чего ты шепчешь?
– Да ночь все-таки… как-то неуютно, – Катерина зябко поежилась. – Может, отложим операцию на утро? Какое-то у меня нехорошее предчувствие!
– Вечно у тебя предчувствия! Ничего не будем откладывать, тебя еще раз на дело подвигнуть – это мне не под силу! И вообще, вспомни – твой муж сейчас томится в заключении!
Катя охнула и первой ворвалась в подъезд. Задержавшись на площадке первого этажа, она обвязала лицо ярким шелковым платком в крупных цветах. Ирина с сомнением посмотрела на подругу, но возражать не стала. Больше того, она последовала ее примеру, только платочек был поскромнее – синий в горошек.
Поднявшись на четвертый этаж, подруги остановились перед запертой дверью.
– Ой, – прошептала Катя. – А как же мы сюда попадем? Я об этом как-то не подумала!
– Зато я подумала, – вполголоса ответила Ирина и вытащила из сумки что-то вроде вязального крючка.
– Ой, а что это? – Катерина изумленно округлила глаза. – Неужели, настоящая отмычка?
– Конечно, – спокойно отозвалась Ирина, склонившись над замком. – Зря я, что ли, детективы пишу?
– А правда, где ты ее взяла?
– У нас в доме есть слесарь, который приходит, когда кто-нибудь случайно дверь захлопнет, или замок сломается. Пьяница, конечно, но руки золотые. Вот я у него эту отмычку и выпросила… во временное пользование. Сказала, что ключ от дачи потеряла. Ну, он и отмычку мне дал, и даже показал, как пользоваться. Не даром, конечно, пришлось ему две бутылки водки хорошей купить, да еще и закуски… но оно того стоило! – Ирина с победным видом открыла дверь. – Хорошо, что замок самый простой, ригельный!
Подруги бесшумно проникли в темную квартиру. Ирина пошарила на стене возле входа, послышался какой-то скрип.
– Что ты такое делаешь? – испуганно прошептала Катя.
– На всякий случай пробки вывернула… а то кто-нибудь войдет, включит свет… представляешь? А так мы в темноте сможем ускользнуть…
Ответом на эти слова стал тихий ритмичный стук: это застучали от страха Катины зубы.
– Возьми себя в руки! – прошептала Ирина и крадучись двинулась вперед.
Летом в нашем городе ночи светлые, но в старой квартире царила почти полная темнота. Наткнувшись на какой-то твердый предмет, Ирина шепотом чертыхнулась и включила карманный фонарик. Луч вырвал из темноты голые серые стены, пополз по ним и остановился на дверцах резного дубового комода.
– Вот он! – прошипела Ирина. – Кто-то ящики обратно вставил, порядок тут навел! Ну, давай, приступаем к основной части операции!
– Надо же, – прошептала у нее за спиной Катя. – У Мурзикиных ведь точно такой же комод в прихожей стоял… Мария Николаевна в нем разную ерунду хранила… Просто один к одному! Интересно, зачем они шило на мыло поменяли? Это ведь сколько труда ушло – тот шкаф на помойку вынести, этот на его место втащить…
Ирина выдвинула нижний ящик и склонилась над его содержимым.
– И правда, одни уставы… зачем хранить несколько ящиков уставов? – пробормотала она, перебрав десяток одинаковых книжечек. – И кому эти уставы могли понадобиться?
– Ну, ты ведь тоже каждый раз получаешь в издательстве штук двадцать авторских экземпляров своих книг, – ехидно заметила Катя, вытаскивая одну из брошюрок и перелистывая ее. – Может, покойному мужу Ирины Сергеевны тоже полагались авторские экземпляры…
– Ну, я их потом раздариваю знакомым, – отозвалась Ирина, выдвигая следующий ящик. – Вам с Жанкой, в частности. Потом, я все-таки получаю двадцать экземпляров, а здесь этих уставов сотни… и кроме того, я надеюсь, что мои романы поинтереснее «Устава караульной службы»…
– Не скажи, – прошептала Катя, поднося открытую книжечку к свету, – здесь тоже много интересного, вот послушай: «При посещении туалета военнослужащий должен принимать основную позу, изображенную на рисунке сорок шестом… При этом следует для сохранения равновесия держаться левой рукой за ручку, обозначенную на рисунке буквой В…»
– Тише! – прошипела Ирина, схватив подругу за руку, и выключила фонарик.
В глубине квартиры послышался шорох, скрип, затем тихое недовольное бормотание.
– Ой! – пискнула Катя, прижавшись к Ирине. – Я сейчас умру! Это она, Ирина Сергеевна!
– Не болтай глупостей! – шепотом ответила Ирина, тем не менее медленно отступая к дверям. – И вообще не болтай, если не хочешь загреметь на нары вслед за своим Валеком!
В дальнем конце коридора появилось слабое колеблющееся свечение. Катя сжала Иринину руку и закусила губу, чтобы не закричать от страха.
Свечение становилось все ярче, и, наконец, в дверном проеме показалась свечка, сжатая в тощей старушечьей руке. Свечка медленно выплыла в коридор, и в ее неровном свете проступили черты лица, удивительно похожего на бабушку с коробки молока «Хуторок в степи». Старуха была облачена в длинный фланелевый халат, усеянный мелкими цветочками. Цвет этого халата трудно было разглядеть при скудном дрожащем свете. Бабулька что-то сердито ворчала себе под нос.
– Это она! – едва слышно прошептала Катя. – Покойная Ирина Сергеевна! Она не находит покоя в могиле, пока не арестован ее убийца, и возвращается в свою квартиру! В точности, как тень отца Гамлета! Слышишь, как она недовольно бормочет?
– Как ты хочешь, – так же шепотом ответила Ирина, – но это живой человек! Сама посуди, зачем призраку свеча? Он и в темноте прекрасно видит! А что она ворчит – совершенно понятно: недовольна, что света нет!
– Говорю тебе, это она! – не сдавалась Катя. – Мне ли ее не узнать! Ее лицо и этот халат…
Старуха сделала еще несколько шагов и скрылась за дверью. Через минуту оттуда донесся звук спускаемой воды.
